Осень цвета кофе

– Умеешь ты, Ахметов, настроение человеку испортить, – проворчал Наполеонов. – Ладно, переходим к делу. Рассказывай, старлей, – обратился он к Григоряну.

– Евдокия Филаретовна Игнатьева, на которую и ссылалась Ольга Переверзева, заявила, что видела девушку последний раз полторы недели назад.

– Она могла вернуться позднее, зайти к Костюкову, отравить его и убежать при этом, не попавшись на глаза хозяйке твоей Матильды, – повторно озвучил свою версию следователь.

Григорян в ответ пожал плечами и сказал:

– Иван Фёдорович Кузнецов утверждает, что с ног его чуть не сбила вовсе не Переверзева.

– А кто?!

– Другая девушка.

– А что второй свидетель? – спросил следователь.

– Афанасий Андреевич Погорельский не сомневается, что столкнулся в тот день с Ольгой.

– Вот видишь, – обрадовался Наполеонов.

– Александр Романович! Но он же не совсем трезвый! – укоризненно проговорил Аветик.

– Ну и что!

– Вообще-то, Аветик прав, – встал на сторону Григоряна Ринат. – Этот Афанасий и в вас, Александр Романович, узнает кого угодно! Ту же Ольгу Переверзеву!

– Хорошо, предположим, – нехотя согласился следователь. – А чем Кузнецов аргументирует своё неопознание свидетельницы?

– Трудно сказать, – замялся Григорян, – он, например, говорит, что та девушка была выше Ольги.

– Как можно сравнивать рост живого человека и изображённого на фото? Объясните мне бестолковому! – неожиданно разбушевался следователь.

– Да не знаю я! – воскликнул Аветик. – Просто Кузнецов видит, что на фотографии другая девушка!

– Не кричи на старшего по званию!

Григорян, отчаявшись что-то доказать следователю, махнул на него рукой.

– И не маши на меня! – рассердился Наполеонов.

– Граждане громадяние, – пробасил Незовибатько, – вы фотографию не захватали?

– Нет, – ответил Григорян, – перед тем как её свидетелям показывать, я обернул её в целлофан.

– Молодец! Вот сравню отпечатки Переверзевой с отпечатками, найденными в квартире, тогда и спорить будете.

– Тогда спорить не о чем будет, – подвёл итог спора Ахметов.

– Жену Костюкова нам оповестить о смерти мужа не удалось.

– Почему? – раздалось сразу несколько голосов.

– Гражданки Костюковой дома не оказалось. Вот, – Наполеонов указал рукой на Славина, – Дима ездил к Костюковым домой.

Славин согласно кивнул.

– Может, она в магазин вышла? – спросил кто-то.

– Не похоже, – отозвался старший лейтенант.

– А что говорят соседи?

– Безмолвствуют.

– То есть?

– Ни в одной квартире, расположенной на одной площадке с квартирой Костюковых, никого не оказалось дома. Соседи сверху и снизу ничего не знают.

– Неудивительно, теперь даже те, что живут на одной площадке, могут ничего не знать друг о друге.

– Разберёмся, – сказал следователь. – Съездишь к ней ещё раз вечером.

– Съезжу, – согласился Славин, – куда ж я денусь.

Глава 5

Наполеонов считал, что случай или убийца, сам того не желая, сделал им подарок, не прихватив с собой паспорта жертвы.

Правда, было непонятно, зачем в таком случае он забрал с собой его телефон. Если отбросить версию об ограблении, а её следователь сразу отложил в сторону, то возможны варианты. Либо убийца, обезумев от страха, просто не понимал, что он делал, либо на телефоне имелись конфиденциальные сведения или переписка, не предназначавшаяся для посторонних глаз. И второй вариант казался следователю более верным.

Наполеонов решил, что надо непременно озадачить специалистов поисками телефона. Даже если взявший телефон Костюкова не пользуется им и его нет в Сети, но должна же современная техника проследить хоть какой-то след. И если с телефоном пока было непонятно что, зато паспорт убитого не только сообщил о месте прописки Костюкова, или, как теперь лукаво говорят, о месте регистрации, но и о том, что он женат на некой Анне Леонидовне Костюковой.

Для разговора с вдовой Вадима Аркадьевича Костюкова Анной Леонидовной следователь выбрал молодого оперативника Дмитрия Славина.

И сделал он это далеко не случайно. На высокого блондина с ореховыми глазами женщины смотрели благосклонно не только из-за его внешней привлекательности, но и умения, когда нужно, держать себя галантно. К тому же Дмитрий был умён и образован. При случае мог поговорить не только на темы криминалистики и психологии преступного мира, но и о литературе, театре, живописи, что было оперативнику особенно близко, благо отец его владел художественной галереей, а сам он окончил художественное училище. Живопись Славин оставил по той причине, что, взвесив все «за» и «против», решил, что лучше быть хорошим полицейским, чем средней руки художником. Посредственных художников и без него хватает, а вот хороших полицейских, с точки зрения Славина, да и чего кривить душой, по мнению большинства народонаселения, явно не хватает. Так почему бы не стать одним из них. И он стал полицейским, хотя родители, как Дмитрий и предполагал изначально, выбор сына не одобрили, но и давить на него не стали.

Так что Наполеонов не без основания надеялся, что Дмитрию удастся не только утешить убитую горем вдову, но и выудить из Костюковой сведения, которые могут пригодиться в ходе следствия. Да и сам Дмитрий тщательно приготовился к встрече с Анной Леонидовной, вооружившись мужеством, чтобы сообщить женщине о гибели её мужа, и обаянием, чтобы хоть как-то облегчить её боль и расположить к откровению со следствием.

В итоге и чаяния следователя, и все усилия Славина оказались напрасными, так как вдовы дома не оказалось.

После первого звонка он подумал, что она его, может быть, просто не услышала, но когда и на пятый звонок в дверь никто не откликнулся, Славин решил побеспокоить соседей.

Две из четырёх квартир на площадке, не считая квартиру Костюковых, так же оказались глухи к его звонкам. Зато дверь четвёртой квартиры открылась почти сразу. И никаких тебе «кто там» и «чего вам надо».

На пороге стояла худенькая востроносенькая старушка с седыми кудряшками и живыми, светящимися любопытством глазами, одетая в ситцевый халат, расписанный множеством разноцветных колец.

Посмотрев на них, Славин почувствовал мельтешение в глазах. Он уже хотел было сделать гражданке внушение по поводу того, что прежде, чем открыть дверь, надо спрашивать, кто стоит за ней. И если даже допустить, что она тщательно рассмотрела его в глазок, хотя, учитывая скорость, с которой она ему открыла дверь, времени у неё на разглядывание не было. Но если даже и было бы. Что она могла увидеть в глазок? Стоит перед её дверью высокий здоровый парень, а что у него на уме, – неизвестно.

Славин уже и слова предупреждения подобрал, но что-то в старушке было такое, что удержало его от прочтения ей нотаций.