Мелодия для саксофона

Не доезжая пару остановок, Дмитрий неожиданно остановил машину и выскочил.

– Ты куда? – ахнула Любава.

– Я сейчас вернусь.

Вернулся он минут через десять. За это время Любава вся испереживалась, не зная, что ещё задумал Славин.

Он вернулся с двумя букетами из ирисов, лилий и ещё каких-то мелких бледно-лиловых цветов.

Один букет он вручил Любаве, а другой бросил на сиденье со словами: «Это Элле».

Секретаря они нашли в полном одиночестве.

– Элла! Привет! Это тебе! – Славин протянул ей букет.

– Ой! Какая прелесть! – Элла сразу же уткнула в букет нос.

– Наполеонов у себя? – спросил Дмитрий.

– Нет, он у Фёдора Поликарповича.

– Прекрасно! Элла! Будь другом, внеси в его кабинет вот это! – он протянул ей натюрморт.

– А что это? – удивилась Элла.

– Картина.

– Точно картина? – девушка опасливо покосилась на оперов.

– Точно. Можешь вскрыть и посмотреть.

– Да ладно уж, – отмахнулась девушка, – сказать, что вы принесли?

– Ни в коем случае! – воскликнул Славин.

– А что же сказать? – округлила глаза секретарь.

– Скажи, что это подарок от неизвестного! Доставлен курьером.

– Но кто его пропустил? Впрочем, ладно, придумаю что-нибудь.

– Но нас не выдавай!

– Не выдам! Самой интересно посмотреть, что Александр Романович с этим подарком делать будет.

Наполеонов пришёл через полчаса после ухода оперов.

Весь озабоченный и погружённый в свои мысли, он не сразу заметил привалившее ему счастье. А увидев картину, вытаращил на неё глаза и долго не мог произнести ни слова. Потом открыл дверь и закричал:

– Элла! Кто это посмел втащить ко мне в кабинет? – он махал рукой на натюрморт и никак не мог подобрать слово, чтобы обозначить картину, а заодно и выразить свою радость.

– А, эту прелестную вещицу, – улыбнулась Элла, – вам просил передать ваш анонимный поклонник.

– К-к-какой ещё поклонник? – едва выговорил следователь.

– Я же говорю, анонимный, – невинно проговорила девушка.

– У меня нет поклонников! – затопал ногами следователь.

– Так он тайный, – Элла потупила глаза.

– Чёрт знает что! – заорал следователь, – ты пустила постороннего в святая святых?!

– Куда?!

– Я имею в виду свой кабинет.

– Ах, нет, – беззаботно отмахнулась секретарь, – я никого в ваш кабинет не впускала.

– А как же сюда попало это?! – Наполеонов снова махнул рукой в сторону натюрморта.

– Я сама внесла сюда эту прелесть, – ласково пропела Элла.

– А если бы это была бомба?!

– Ну, что вы! Я же развернула её. Хотя, может быть, это и есть бомба!

Следователь невольно отпрыгнул от картины.

– Александр Романович! Я имела в виду в культурном понимании этого слова.