Подарок смерти
– Меня и в городе не было, – продолжил ветеринар.
– Интересно…
– Ничего интересного! – неожиданно рассердился Пушкарёв. – Да, я злоупотребил своим должностным положением!
«Неужели Константин Ермолаевич соблазнил юную Сашу? Ай да ветеринар, ай да…» Додумать капитан не успел, так как Пушкарёв, набрав полную грудь воздуха, выдал:
– Ко мне приехал мой старый друг из другого города и уговорил меня поехать на ночную рыбалку! Я не мог ему отказать!
– Простите! – вытаращил глаза Турусов. – Чего вы морочите мне голову! Где здесь должностное преступление?
– Не преступление, а нарушение, если хотите, то злоупотребление. Дело в том, что в ту ночь я должен был дежурить в клинике. Но я упросил молодого коллегу заменить меня и, кажется, сорвал ему свидание с девушкой.
«Тоже мне злоупотребление», – со смесью разочарования и насмешки подумал Турусов.
– Вы были со своим другом на рыбалке всю ночь?
– Да, уехали из города в пять вечера.
– Кто это может подтвердить, кроме вас и вашего друга?
– Мой сосед и его зять с сыном. Они тоже были с нами.
– Вам не хотелось побыть с другом наедине?
– Мой друг мужчина, а не барышня! К тому же компанией проще и веселее, – пояснил ветеринар.
Капитан ничего по этому поводу сказать не мог, так как рыбалкой он не увлекался. А если и ловил кого-то, то только бандитов и граждан, нарушающих закон.
– Когда вы вернулись в город?
– В воскресенье утром, – ответил Пушкарёв.
– То есть сегодня?
– Да, в пять утра.
– И сразу отправились на работу?
– Не сразу. А в восемь утра.
– Ваш друг остался в вашей квартире?
– Нет, он выехал вместе со мной, я подбросил его в центр.
– Чего же ему не спалось? – проворчал капитан.
Ветеринар в ответ только усмехнулся и, тотчас став серьёзным, спросил:
– В какой больнице лежит Агния Артемьевна?
– В четвёртой городской. Но вас туда не пустят.
– Это ещё почему? – обиделся мужчина.
– Евстратова в тяжёлом состоянии, – нехотя признался капитан и добавил: – Возле неё дежурит Тереза Лаврентьевна Ананьева.
– В преданности которой сомневаться не приходится, – мрачно констатировал Пушкарёв.
– Вы имеете что-то против Терезы Лаврентьевны?
– Ни в коем случае! – быстро ответил Пушкарёв и пояснил: – Просто она всегда рядом с Агнией, как тень отца Гамлета.
– Интересное сравнение заботливой подруги с призраком.
– Просто с языка сорвалось.
«Просто ничего не бывает, – подумал капитан, – видно, что Константин Ермолаевич не любит Терезу Лаврентьевну, ох как не любит. Интересно, чем могла ему насолить Ананьева».
Понимая, что на этот вопрос ответа он не получит, Турусов задал другой:
– Когда я могу застать дома вашего приятеля?
– А вы позвоните ему, – пожал плечами Пушкарёв и продиктовал номер мобильника друга. – А соседи, – сказал он, – думаю, ещё дома отсыпаются. Кроме зятя. Ему сегодня тоже на работу.
– И где он работает? Дежурит где-то?
– Нет. Он стюард, и его самолёт, – Пушкарёв посмотрел на висящие на стене часы, – вылетит через двадцать семь минут.
– Ничего, – снисходительно отозвался капитан, – для подтверждения вашего алиби вполне хватит слов вашего друга, соседа и его сына.
– А вы что же, надеялись, что это я убил жениха Агнии? – изумлённо спросил Пушкарёв.
– Боже упаси, – поднял обе руки капитан и позволил себе пошутить: – На самом деле я не такой кровожадный, каким кажусь на первый взгляд.
– Рад за вас, – пробурчал ветеринар и вздохнул облегчённо, когда Турусов покинул его кабинет.
Через минуту Пушкарёв нажал на устройство связи и спросил помощницу:
– Сашенька, у нас есть ещё кто-нибудь по записи?
– Должны подойти через полчаса. Я думаю, что вы его помните! Ураган! Со сломанной лапкой.
Константин Ермолаевич прекрасно помнил здорового пса по кличке Ураган. Пёс и впрямь стремительно носился, так что имя ему подходило. В результате сломал себе лапу. Хорошо ещё, что этот здоровяк был спокойным и доверчивым пациентом. Он смотрел на ветеринара большими коричневыми глазами с толикой грусти и необъяснимого умиротворения, как смотрит мастер своего дела, получивший травму и теперь наслаждающийся законным отдыхом.
Константин Ермолаевич профессию выбрал осознанно и искренне любил всех своих пациентов.
– У Пушкарёва алиби, – отзвонился тем временем Турусов своему начальнику. Он не сомневался, что свидетели подтвердят алиби Константина Ермолаевича. Хотя и собирался переговорить и с приятелем, и с соседями Пушкарёва.
– Вот и хорошо, – благодушно отозвался полковник Кочубеев, – ты, капитан, до завтра передохни, а завтра с утра к Савельеву. Неплохо было бы не только допросить его, но и, как мы с вами договаривались, провести у него обыск. Так что не забудьте ордер.
– Сделаем, – ответил капитан. «Ну, вот и у меня выходной, вернее, половина выходного», – подумал он, не слишком весело отключив связь с начальством. И тут вспомнил, что дома у него из съестного только полузасохший кусок сыра, пачка с пельменями и половина пакета томатного сока. Даже хлеба нет. Придётся тащиться в супермаркет, вздохнул капитан и подумал: «Может, пора жениться?» – и усмехнулся, вспомнив, что многим его коллегам жёны пишут списки продуктов, которые нужно купить после работы. Так что от походов в супермаркет не отвертеться, будь ты хоть трижды женат. «Но в то же время, – промелькнула озорная мысль, – хотя бы не надо будет ломать голову над тем, что покупать, жена всё чётко распишет по пунктам». Кто бы знал, как иногда хочется, чтобы хоть в мелочах кто-то за тебя всё решил. «Женюсь!» – решил капитан не слишком уверенно.
Перегрузив купленные продукты из тележки в машину, Турусов прикинул, насколько ему хватит еды. Решил, что на полторы недели точно, тронул автомобиль с места и поехал обедать в небольшое уютное кафе «Белоснежка».
Официанты и официантки в этом кафе обслуживали клиентов в костюмах гномов и гномих. На этот раз Турусова обслуживала официантка с длинными ногами и ласковой улыбкой. Она смотрела на Турусова томными голубыми глазами так проникновенно, словно знала его тысячу лет. И это растрогало капитана. Он тоже ей улыбнулся. Заказал первое, второе и чай с лимонным пирогом. В «Белоснежке» не было изысков и экзотических блюд, но готовили вкусно и цены не оставляли отобедавших без штанов. В общем, те, кто хоть раз побывал в «Белоснежке», возвращались снова и снова. Чаевыми капитан свою гномиху не обидел, и она прошептала искренне и горячо, точно объяснялась в любви:
– Приходите к нам ещё.
– Всенепременно, Людочка, – ответил Турусов, прочитав на бейджике имя девушки.
* * *Тереза Лаврентьевна дневала и ночевала в больнице, сначала она ни на минуту не оставляла свою подругу Агнию без присмотра. Потом, когда той стало лучше, Ананьева стала помогать другим больным и охотно отзывалась на просьбы медперсонала. Вскоре её знали в отделении почти все и восхищались её милосердием и самоотверженностью. Ещё бы, так ухаживать за подругой. Тут за родными и то не все спешат приглядывать.
Вот только сыну Агнии Мише она позвонить забыла. В чём и призналась напомнившему ей об этом капитану Турусову.
– Совсем из головы вылетело, товарищ капитан.
– Так позвоните прямо сейчас, – упрямо проговорил Турусов.
– Сейчас, сейчас, Виталий Сергеевич.
На этот раз она действительно позвонила сыну Агнии и даже дозвонилась до него. Вот только как сказать ему о несчастье, приключившемся с матерью, она не знала. Поэтому проговорив, «здравствуй, Мишенька», она замялась.
– Здравствуйте, тётя Тереза, – сразу узнал её Журавлёв и спросил: – Вы чего звоните? Как мама? Я тут закрутился и забыл ей позвонить.
– С мамой сейчас всё нормально, – вырвалось у Терезы Лаврентьевны, – ты когда приедешь?
– Мы с Лидой вылетим, как и договаривались, через неделю.
– Хорошо, мы будем вас ждать.
– У вас точно всё нормально? – неожиданно встревожился Михаил Журавлёв.
– Точно, – ответила женщина, изо всех сил стараясь, чтобы её голос не задрожал и не выдал её с головой.
Она справилась со своей задачей, потому что сын Агнии произнёс оптимистично:
– Тётя Тереза, передавайте маме привет. Представляю, как она захлопоталась.
– Да-да, – пролепетала Ананьева. У неё язык не повернулся сказать Михаилу Журавлёву правду. «Вот приедет и узнает», – решила она. «А так расстроится, и мало ли что может произойти», – подумала она, успокоив свою совесть принятым решением.
Врачи сказали, что теперь Агнии ничего не грозит и подруга скоро пойдёт на поправку. Телефон у Евстратовой был отключён. Так велели доктора. Поэтому Тереза соврала, что не она звонила Михаилу, а он ей.
– Правда? – обрадовалась Агния.
– Да, дорогая, – подтвердила свою ложь Ананьева и повинилась: – Агния, дорогая, я не сказала Мише, что ты в больнице. Не хотела его расстраивать. Не знаю, правильно ли я поступила.
– Конечно, правильно, – заверила её Евстратова, – я как раз хотела тебя предупредить, чтобы ты пока Мишеньке ничего не говорила, да забыла.
– Я у тебя и сама сообразительная, – пошутила Тереза и ласково погладила исхудавшую всего за пару дней руку подруги.
– А Толечки больше нет, – беззвучно прошептали губы Евстратовой.
Увидев, что на глазах подруги выступили слёзы, Тереза перепугалась.
– Агния, родная, я умоляю тебя, не надо. Тебе нельзя расстраиваться. Подумай о Мише, обо мне, о Лидочке. Агния, Агничка, – повторяла Тереза Лаврентьевна на разные лады имя подруги. – Я позову доктора?
– Нет-нет, – прошептала Агния Артемьевна, – я сейчас успокоюсь, – дай мне, пожалуйста, минеральной воды.
Ананьева бросилась выполнять просьбу подруги. А Евстратова постаралась взять себя в руки. Умом она понимала, что её слёзы не оживят жениха. Но так хотелось выплакаться, повыть в голос по-бабьи, оплакивая свою горькую потерю. Горевать долго она не станет из страха, что сама может остаться разбитой болезнями развалюхой. Кому она в таком случае будет нужна? Конечно, у неё есть сын и внучка. Но, во-первых, они живут в другой стране. А во-вторых, она не хочет портить им жизнь, превращаясь в обузу. Ещё у неё есть верная Тереза. Но подруга и сама немолода, да и не может Агния, не имеет права превращать Терезу в вечную сиделку.
Евстратова выпила принесённую подругой воду, нашла в себе силы улыбнуться и спросила:
– Какая сегодня погода за окном?
– Погода замечательная! – у Терезы отлегло от сердца, когда она увидела, что подруге немного полегчало. – Поправляйся побыстрее, и мы пойдём с тобой гулять в саду. У них тут столько яблонь и ранеток! И уже все зацвели!
– Как я люблю ранетки, – выдохнула Агния.
– Я помню об этом, дорогая. Мы купим с тобою целое ведро спелых ранеток и сварим варенье!
– Варенье лучше из китайских яблочек сварить, – задумчиво проговорила Агния Артемьевна.
– И из китайских яблочек сварим! – подхватила Тереза Лаврентьевна. – А когда ты полностью поправишься, – продолжила она воодушевлённо мечтать, – мы отправимся с тобой в круиз по Волге! Правда ведь отправимся? – спросила она подругу.
– Непременно, – согласилась Агния и проговорила виновато: – А теперь можно я немного посплю? А то что-то силы оставили меня.
– Поспи, дорогая, конечно, поспи. – Тереза Лаврентьевна заботливо поправила одеяло подруги и на цыпочках, крадучись, вышла из палаты.
Она подошла к открытому окну в коридоре и чуть ли не до половины высунулась из него.
– Осторожнее, Тереза Лаврентьевна, – проговорила проходившая мимо медсестра, – не вывалитесь.
– И не подумаю, – весело отозвалась Ананьева, – просто я по свежему воздуху истосковалась.
– Так выйдите в сад, погуляйте.
– Не хочется Агничку одну надолго оставлять.
– Ну, как знаете, – отозвалась медсестра и заторопилась по своим делам.
Глава 6
Не думающий ни о чём плохом Сергей Савельев приехал домой рано утром в понедельник. Тем, как он провёл выходные, молодой мужчина был доволен. Одно плохо, он не выспался и сейчас с удовольствием бы вздремнул часок-другой. Он ругал себя за то, что поддался на уговоры своей пассии и не отправился домой вчера вечером. А теперь придётся идти на работу со слипающимися глазами. Он даже подумывал о том, чтобы позвонить начальнику и, сославшись на недомогание, выпросить день отгула. Но отгулов у него не было, а за просто так Силантич, их начальник, его не отпустит. Он и так зудит, что Серёга у него как камень на шее. Можно подумать, что он меньше других работает.
«Короче, нужно идти на работу», – подумал Савельев с сожалением, и как раз в это время раздался длинный нетерпеливый звонок в дверь.
– И кого это с утра несёт, – пробурчал Сергей и пошёл открывать.
На пороге стояло несколько мужчин.
– И чего за делегация? – сердито спросил Савельев.
Его удивлению не было предела, когда Турусов, представившись, развернул удостоверение, а потом сунул под нос ордер на обыск.
– Какой ордер? Вы чего, очумели? – выкрикнул Савельев.
Но его никто не слушал.
– Понятые, проходите, – пригласил капитан.
– Это ты чего, – возмутился Сергей, – как у себя дома распоряжаешься?! Я на вас жаловаться буду! В эту, как её, в ООН!
– Лучше сразу в НАТО, – усмехнулся лейтенант Уваров.
– Ты чего, самый умный, да? – обиделся Сергей. Но потом махнул рукой и сел. Только и проговорил: – С Силантичем сами будете объясняться.
– Кто такой Силантич? – поинтересовался капитан.
– Кто надо! – произнёс Савельев с угрозой в голосе.
– А конкретнее?
– Начальник мой! Между прочим, злой как собака.
– Ничего, объяснимся мы с вашим Силантичем.
Тем временем один из оперативников произнёс, обращаясь к понятым:
– Обратите внимание, найден нож, завёрнутый в полотенце.
– Так это не мой! – воскликнул Савельев.
– Вы хотите сказать, что вам его подбросили?
– Никто мне ничего не подбрасывал. Я сам взял его у дяди Толи.
– У какого дяди Толи?
– У соседа, что подо мной живёт.
– Полное имя, отчество, фамилия соседа.
– Вот привязались, как банный лист к мягкому месту!
– Отвечайте, пожалуйста.
– Анатолий Иванович Крупенников! Довольны теперь?!
– Не совсем. Зачем вы взяли нож из квартиры Крупенникова?
– Так он мне его сам дал!
– Зачем?
– Чтобы поточить! Ну чего вы на меня все вылупились, точно я прокажённый!
– При каких обстоятельствах Крупенников дал вам нож?
– Ох ты боже мой! – всплеснул руками Савельев и принялся объяснять: – Мы с дядей Толей поцапались!
– Поссорились? – уточнил капитан.
– Ну!
– Из-за чего?
– Из-за моей громкой музыки. Я выпивши был, сморозил что-то не то. Проспался, думаю, нехорошо, и пошёл извиняться.
– И что дальше?
– Ничего. Дядя Толя открыл. Я объяснил. Прошли мы на кухню, выпили немного.
– Куда дели бутылку?
– Дядя Толя велел мне её с собой забрать. К нему, мол, дама придёт, а она это дело не любит. Я и забрал.
– Где теперь бутылка?
– В холодильнике.
– Рюмки, из которых вы пили, тоже с собой забрали?
– Зачем же? Мне чужого не надо. Стопки были дяди-Толины, они у него и остались.
– Чем закусывали?
– Колбасой с хлебом.
– Колбаса на тарелке лежала?
– Не помню я! Наверное! А, да! Дядя Толя её потом на мойку поставил.
– А нож отдал вам?
– Точно! Он, когда резал эту колбасу, замучился, можно сказать, пилил её. Нож тупой!
– И вы его поточили?
– Не успел ещё. Хотел сегодня, – повинился Савельев.
Оперативники переглянулись. Крупенников был явно зарезан острым ножом.
– А где, Савельев, тот нож, которым вы зарезали Крупенникова?
– Чего мелешь-то?! – перепугался Сергей. – Кого зарезал? Дядя Толя может сам подтвердить, что он давал мне только один нож!
– Дядя Толя не может ничего подтвердить, – бесстрастным голосом проговорил Турусов.
– Это ещё почему?!
– Потому что вы его убили.
– Врёшь! Врёшь ты всё! – Савельев рванулся к двери, но тут же был схвачен двумя оперативниками.
– Куда это вы, Сергей Никифорович, собрались? – ласково спросил его Турусов.
– К дяде Толе!
– Вам же русским языком говорят, что ваш сосед убит! И находится в морге.
Савельев сразу обмяк. Потом вырвался из рук оперативников, которые ослабили хватку, сел на стул, закрыл лицо руками и зарыдал как ребёнок.
– Дядя Толя, – повторял он, всхлипывая, – дядя Толя. – Потом стал размазывать слёзы по щекам.
Кто-то из оперативников сунул ему полотенце.
– Я не убивал дядю Толю.
– Вы сами признались, что ссорились с Крупенниковым.
– Да я с кем тут только не ссорился! И что же, мне всех надо было замочить? – вырвалось у Савельева.
– Когда вы были у Крупенникова?
– В пятницу днём.
– Во сколько именно?
– Не помню я!
– Где вы были с восьми вечера субботы до трёх ночи?
– Я из дома в пятницу около семи вышел и поехал на встречу со своей подругой.
– На чём поехали?
– На её машине. Она меня на остановке, что напротив нашего дома, ждала.
– Кто может это подтвердить?
– Никто, – уныло проговорил Серёга, потом встрепенулся: – Соседка моя может подтвердить! Она видела, как я выходил из квартиры.
– Вы могли с таким же успехом спуститься к соседу, убить его и продолжить свой путь.
– Так я с рюкзаком был!
– К тому же ваша соседка не помнит, во сколько именно вы вышли из квартиры.
– Но в любом случае это было в пятницу!
Ему никто не ответил.
– А! Вспомнил! Гаврила Александрович меня видел!
– Кто такой Гаврила Александрович?
– Сосед со второго этажа! Васюков. Мы с ним нос к носу на углу столкнулись, он с Маринкой шёл!
– Кто такая Маринка?
– Свинка его морская.
– Ваш сосед что, свинку на улице выгуливает?
– Ну да, только он её с рук не спускает.
– В какой квартире живёт Васюков?
– В девятой.
– И всё-таки это шаткое алиби. Вы могли вернуться и убить Крупенникова на следующий день.
– Ироды! – заголосил Савельев. – Не убивал я дядю Толю!
– Назовите имя, отчество, фамилию и адрес своей девушки, с которой вы провели выходные.
– Не могу, – мрачно проговорил Савельев.
– Это ещё почему?
– Она замужем! А муж у неё из бывших.
– Что значит из бывших?
– Из бандюков. Старше её на двадцать лет.
– Зачем же она живёт с таким?
– Богатый он. Все её желания, как фея-крестная, исполняет.
– Зачем же она ему изменяет с вами?
– Странный вы какой-то! – возмутился Савельев. – Заладили – зачем да зачем! Она молодая совсем! Ей секса охота. А ему уже ничего неохота!
– Немощный, что ли?
– Не совсем!
– Понятно. Но если вы не можете назвать имя женщины, то алиби у вас нет. И до выяснения всех обстоятельств вы, Савельев, задерживаетесь.
– Не имеете права! Сатрапы!
– Препроводите задержанного в машину, – распорядился капитан.
– Дайте мне хотя бы Силантичу позвонить.
– Из управления позвоните.
Капитан выполнил своё обещание и позволил задержанному позвонить начальнику. Валерий Силантич Павлов, к удивлению Турусова, примчался в управление, внимательно выслушал капитана и заявил:
– Не мог Серёга убить соседа.
– Это ещё почему? – удивился Турусов.
– Потому что он шалопай, конечно, и хам, но не убийца.
– Слова, слова, – грустно вздохнул капитан.
– Ладно, вы разбирайтесь, – махнул рукой Павлов, – а я на всякий случай найму Серёге адвоката.
– Если он не виноват, зачем же адвокат? – усмехнулся Турусов.
– А затем, – неожиданно резко огрызнулся начальник Серёги, – вам бы кого-нибудь посадить. А у Савельева и типаж подходящий.
– Мы невиновных не сажаем, независимо от того, какой у них типаж.
– Рассказывайте сказки кому-нибудь другому.
– Повезло Серёге с начальством, – сказал Турусов Уварову.
– А он его ещё злым считает, неблагодарный, – откликнулся лейтенант.
Экспертиза подтвердила, что Крупенникова убили практически точно таким же ножом, как тот, что изъяли у Савельева. Но не этим. На стопках, стоявших на кухне Крупенникова, обнаружены отпечатки Савельева и Крупенникова. Так ведь Савельев и не отрицает, что был у соседа и пил с ним водку. Правда, он утверждает, что это было днём в пятницу. Непонятно, что помешало Анатолию Павловичу их вымыть. И почему он не поточил нож сам, а отдал его соседу, думал Турусов.
– Что у тебя с Савельевым? – спросил капитана полковник Кочубеев на следующий день.
– Пока ничего.
– Громкая музыка не повод для убийства, – проговорил полковник, – хотя всякое бывает.
– Было бы логично, если бы Крупенников убил Савельева.
– Ну, вы загнули, капитан, – усмехнулся начальник.
– И прицепиться особо не к чему.
– Ты сказал, что соседи слышали, как Савельев угрожал соседу снизу.
– Он и сам этого не отрицает. Но дело в том, что он угрожал не только Крупенникову.
– Но убит именно Крупенников! В его квартире имеются отпечатки пальцев Савельева.
– Парень и не отрицает, что приходил мириться, но, по его словам, было это днём в пятницу. А потом он уехал. Куда, не говорит, утверждает, что был с женщиной. Она замужем, и он не может назвать её имя.
– А что, если он врёт? Может, не было никакой женщины, вот он и не может назвать её имя. А мужа-бандита придумал для отвода глаз.
– Я тоже думал об этом, Николай Егорович. Начальник Савельева за него горой.
– На то он и начальник.
– Не скажите.
– Капитан, вы, случайно, не на меня намекаете? – усмехнулся полковник.
– Нет, конечно, – устало отозвался капитан.
– Надо бы побыстрее с этим делом разобраться. Ко мне приходили сын и внук убитого. Возмущались, что мы не того задержали.
– Больше возмущался Гоша?
– Гоша?
– Игорь Крупенников. Внук Анатолия Ивановича.
– Да, ты прав, отец его гораздо спокойнее. Ну чего ты хочешь, юношеский максимализм.
Кочубеев был прав, Игорь Крупенников, и оставшись наедине с отцом, не переставал возмущаться:
– Нет, ну ты подумай, отец! Они Серёгу Савельева загребли! Тоже мне нашли убивца!
– Игорь, успокойся, дай людям делать своё дело. И откуда ты можешь знать, что Савельев не убивал отца? Соседи слышали, как он угрожал ему.
– И что? – кипятился Игорь Крупенников. – Мало ли кому я обещал оторвать голову! Но не оторвал же!
– Тебе, Игорь, не мешало бы следить за своим языком.
– Ладно, ладно, отец, я учту твои замечания и советы. Но тем не менее этого дела так оставлять нельзя!
– Что ты предлагаешь?
– Пока не знаю. Но буду думать.
– Думай, – согласился Василий Анатольевич. Он был уверен, что полиция сумеет разобраться без их вмешательства. Относительно нетерпения сына он надеялся, что Игорь покипятится и успокоится. «Хотя, – вздохнул Крупенников-старший, – от Игоря можно всего ожидать».
Не найдя понимания у отца, Игорь Крупенников переключился на свою любимую девушку Ларису Студёную. Она, как правило, всегда принимала его сторону. Хотя в отличие от своего парня Лариса Ипполитовна обладала холодным умом и была не чужда чисто житейской рассудительности.
Выслушав довольно сумбурный рассказ Игоря, она уточнила:
– Полиция считает, что твоего деда убил сосед, который живёт в квартире над Анатолием Ивановичем?
– Точно! – сердито фыркнул Крупенников-младший. – Ну не маразм ли это?
– Их версия не лишена логики, – заметила девушка.
– Какой ещё такой логики? – всплеснул руками парень.
– Ну как же, ты сам сказал, что сосед угрожал твоему деду.
– Так это же не всерьёз!
– Всерьёз не всерьёз, а, напившись, парень вполне мог пырнуть твоего деда ножом.
– Не мог! – упрямо возразил Игорь.
– К тому же у него нашли нож твоего деда.
– И что с того?
– Отпечатки Савельева имеются в квартире твоего деда.
– Так Савельев не отпирается, что он приходил к деду накануне убийства! А потом он уехал! Сказано же русским языком!
– Сказано, но не доказано, – сказала Лариса.
– Вообще, конечно, Серёга дурак, – вздохнул Игорь. – Что ему стоит дать полиции телефон своей пассии.
– Ты же сам сказал, что он боится её мужа.
– А сесть за убийство, которого не совершал, он не боится!
– Выбирает из двух зол меньшее, – философски заметила девушка.
– Лариска! Так не годится! Эдаким макаром настоящий убийца деда останется безнаказанным.
– И что ты предлагаешь? Самим искать убийцу?
– Нам это, пожалуй, не по плечу, – приуныл Игорь, но тут же оживился: – Мы должны доказать алиби Серёги!
– Как?
– Найти его подружку и заставить её говорить.
– Мудрое решение, – согласилась Лариса, – но я пока не знаю, как воплотить его в реальность.
– Ты же у меня, Лариса, не только прекрасная, но и мудрая, – решил выдать Игорь небольшую толику лести в адрес своей любимой.