– Знаешь, Даня, – проговорила она серьёзно, – мне кажется, что я тебя разбаловала.
– И чем же, позвольте узнать, сударыня? – шутливо осведомился он.
– Ну, как же! Все девушки и женщины на встречу опаздывают не то что на полчаса…
– А и на целые сутки, – поддел он её.
– Предположим, не на сутки, но! – Она подняла указательный палец вверх, а потом кивнула в сторону башни с часами. – Я всегда прихожу раньше!
– Согласен, но с небольшой поправкой!
– И какой же?
– Ты приходишь тютелька в тютельку.
Ксения покачала головой и собралась продолжить, но Чижов подхватил её под руку и потащил ко входу в кофейню.
– Что вы себе позволяете, Данила Кириллович, – прошипела она на ходу.
Но Чижов только рассмеялся в ответ. Они заняли столик у стены. Данила знал, что Ксения любит любоваться нарисованными на стенах языками пламени, которые как бы покачиваются благодаря специальной подсветке, скрытой от глаз посетителей. Подошедший официант зажёг свечу на их столике и предложил меню. Но Данила знал наизусть, что именно любит Ксения, поэтому сразу, кроме кофе, заказал её любимое печенье и пирожные.
Поглядев на принесённые вскоре чашки, вазочки и тарелочки, Ксения тихо вздохнула – вообще-то девушкам нельзя поглощать столько сладкого.
– Ничего, – с улыбкой утешил её Данила, – ты же не каждый день. И потом при твоей фигуре тебе не мешало бы набрать килограмма два.
– Много ты понимаешь в женских фигурах, – хмыкнула она.
– Да уж поболее твоего, – невольно вырвалось у Данилы. Он сразу прикусил язык, но уже было поздно.
– А вот с этого места поподробнее, – проговорила Ксения, одаривая его подозрительным взглядом.
– Ну, что ты, Ксюша, в самом деле! – воскликнул он вполголоса. – Я всего лишь хотел сказать, что мужчине виднее.
– Ты мне зубы-то не заговаривай.
– А по-моему, зубы мне заговариваешь ты, – проговорил Данила, став предельно серьёзным. Ксения даже сказала бы хмурым.
– Ты о чём? – попыталась она вернуть разговор в прежнее русло. Но у неё ничего не получилось.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала! – заявил он громче, чем следовало бы.
– Конечно, ты хочешь, чтобы меня считали неблагодарной свиньёй?! – воскликнула, в свою очередь, Ксения, начиная сердиться.
– Кто считал? Твоя богатая тётка?
– В первую очередь она. Но я и сама стала бы считать себя таковой, если бы нарушила данное тёте Аде слово.
Он молча уставился в свою чашку с кофе.
– Пойми же, Данила! – снова заговорила Ксения. – Если мама выздоровеет, то спасением её жизни мы будем обязаны Рудневой. И потом, – она протянула руку через стол и дотронулась до его руки, – это же совсем ненадолго.
– Ничего себе ненадолго, – не согласился он, – ты же сама сказала, что на два месяца.
– Дурачок! Что такое два месяца по сравнению с тем, что вот, например, моя мама ждала папу из армии два года.
– Когда это было! – отмахнулся он.
– Неважно когда. Ждать всегда нелегко. Но не зря говорят, что разлука только укрепляет настоящую любовь.
– Предлагаешь проверить наши чувства? – усмехнулся он.
– А почему нет, – отозвалась Ксения.
– Ксюха, ты иногда бываешь такой наивной, – досадливо поморщился парень.
– А что предлагаешь ты? – спросила она делано-равнодушным тоном.
– Объясни своей тётке, что у тебя прекрасная, хорошо оплачиваемая работа, и терять её тебе не с руки! Подумай сама, ну поживёшь ты у тётки два месяца, вернёшься назад, а твоё место уже тю-тю!
– Григорий Александрович обещал взять меня обратно, – тихо проговорила она.
– И ты веришь обещаниям предпринимателей? – с недоверчивой ухмылкой спросил он.
– Предприниматель предпринимателю рознь! – резко ответила девушка. – И если ты всех судишь по своему боссу Власенкову, то ошибаешься! Григорий Александрович не проныра какой-нибудь, а человек слова.
– Ладно, ладно, – примирительно проговорил Данила, – я погорячился. – И, не удержавшись, добавил: – Будем считать, что вокруг головы твоего босса светится нимб святости.
Ксения пропустила ядовитые слова жениха мимо ушей и, поманив официанта, заказала себе ещё чашку кофе.
– И когда ты уезжаешь? – спросил Данила.
– Завтра.
– Я провожу тебя.
– Не надо. – И чтобы смягчить свой отказ, добавила: – Долгие проводы – лишние слёзы.
– Ну, предположим, ты, расставаясь со мной, вряд ли прольёшь хотя бы слезинку.
– Откуда тебе знать, – грустно пошутила Ксения, – может быть, я обрыдаюсь.
– Ксюш, – он дотронулся до её руки, – вот ты небось думаешь, что я махровый эгоист. А это далеко не так. Просто, понимаешь… – Он внезапно замолчал.
– Данила, договаривай, что ты хотел сказать, – попросила она ласково.
– Я сам не знаю, как высказать это. Просто у меня на душе как-то неспокойно.
– Ну ты даёшь! На дворе двадцать первый век, а ты, взрослый образованный мужчина, пытаешься не пустить меня к тётке, основываясь на каких-то непонятных предчувствиях! – рассмеялась девушка. Но в её смехе не было веселья.