Шипы близкой дружбы

В пятницу Елене позвонил зам Дмитрий Иванович Васянин и сухим бесстрастным тоном поинтересовался:

– Елена Игоревна, вы не подскажете, когда сотрудники фирмы смогут лицезреть своего руководителя на работе?

Никому другому Лена не позволила бы так разговаривать с собой, но Васянин другое дело. Он более тридцати лет плыл в одной лодке с отцом и ни разу не обманул его доверия, хотя такие шансы выпадали ему не раз, и выгода от предательства маячила солидная. Но Васянин оказался преданным человеком, и Лена знала, что раз дядя Дима, именно так она называла его в детстве, не предал её отца, то и с ней будет честен. А его стариковское ворчание она готова была стерпеть. Хотя Васянин и ворчал-то всегда только по делу. Вот и на этот раз он был прав. Дружба дружбой, а бросать фирму на целых десять дней не следует. Оправдание у Гульковой было только одно – фирму свою она оставляла не на чужого человека, а на дядю Диму.

– В понедельник выйду на работу, – проговорила Елена в трубку. – Вы только не сердитесь, Дмитрий Иванович.

– У меня и прав таких, чтобы на тебя сердиться, нет, – ответил Васянин. И отключился.

По теплоте голоса, которым он это произнёс, и по тому, что он перешёл в разговоре с ней на «ты», Лена поняла, что гроза миновала, и дядя Дима больше не сердится.

Глава 3

Со следующей недели у подруг опять началось раздельное существование. Каждая занималась своим делом. И в конце рабочего дня ни у одной из них не было сил на встречи и дружеские посиделки. Всё откладывалось до выходных. А в выходные находились новые неотложные дела. Особенно у Светы, только теперь она поняла, что собственный бизнес – это не только любимое дело и прибыль, но и отсутствие возможности выкроить свободное время для отдыха.

Прошёл год, прежде чем Света смогла взять на работу в «Свет в окошке» столь необходимого ей сотрудника. Вернее, сотрудницу. Совсем молоденькую девушку, только что окончившую курсы и мечтавшую покорить мир.

– Твоя планка, как я погляжу, – рассмеялась Бакунина, – намного выше той, что устанавливала для себя я в самом начале своего пути.

– Для меня вообще планок нет, – сморщила носик девушка.

– Так что же, дерзай, я тебе крылья подрезать не собираюсь.

И девица принялась усердно трудиться, заметно облегчая труд Бакуниной. Первое, что она почувствовала после включения в работу новой сотрудницы, то, что заметно убавилось пустой беготни. Сама она могла полностью сосредоточиться на работе, которую называла творческой. Особенно ей нравилось сооружать причёски выпускницам и юным невестам из семей со средним достатком. Вот где был простор для фантазии! Света вспоминала себя в их возрасте, и ей становилось немного грустно. Девушке начинало казаться, что женское счастье обошло её стороной. Ей скоро тридцать лет, а у неё нет ни семьи, ни детей. Нет даже любимого человека.

Она вспомнила свою подругу Лену и подумала о том, что Гулькова родилась с серебряной ложкой во рту, и всё у неё всегда было. Ей не приходилось каждый день отстаивать своё место под солнцем. А результат тот же, что и у неё, – ни детей, ни плетей, как говорила Светина мама.

У Светы был брат Максим, и девушка знала, что одно время он ходил влюбленным в Лену. Но ничего у них не получилось. Наверное, Лена решила, что Максим ей не пара. Бакунина ни с братом, ни с подругой никогда не заводила разговора об их не сложившихся отношениях. Хотя сама Света считала, что Ленке лучшего мужа, чем её братик, не найти.

Максим выучился на лётчика и летал на пассажирских самолётах. Он, как и сестра, отказался следовать примеру родителей и оплакивать прошлую жизнь на обломках великой империи. Тем более что и Света и Максим были у родителей поздними детьми, не помнили вкус настоящего советского сливочного масла и понятия не имели, каким свежим был воздух в городе, в котором почти не было машин.

Света хотела, чтобы брат женился, пусть не на Ленке, а на другой хорошей девушке. «У них бы тогда родились дети, – мечтала Светлана, – и у меня, раз нет детей, были хотя бы племянники». Но Максим не женился.

И вот однажды вечером она сидела в кофейне «Старая мельница», в минорном настроении от подобных мыслей. Многие любили это заведение за уютную атмосферу, неровный свет, скрывающий не только выражение лиц посетителей, но и сами лица. Официант зажигал на каждом столе цветную свечу. Кому-то она казалась знаком предостережения, кому-то символом надежды на лучшее будущее. Свете эта свеча просто грела душу. И сейчас она как никогда нуждалась в этом тепле. Тем более что ко всему прочему ещё и на улице стояла отвратительная погода. Хотя чему удивляться? На улице февраль. И хоть народная пословица утверждает, что «февраль коровий бок греет», в этом году он скорее сшибал коровий рог.

Из задумчивости её вывел неожиданно прозвучавший голос:

– Здравствуйте, милая девушка.

Голос был молодым. «Сейчас клеится начнёт», – подумала Светлана и ответила, не скрывая сарказма:

– Здравствуйте, милый юноша.

Незнакомец явно приободрился, так как его голос прозвучал увереннее:

– Не позволите ли вы присесть мне за ваш столик?

– Почему именно за мой? – спросила она сердито.

– Потому что за всеми другими сидят парочки, а вы одна.

– Может быть, мне нравится одиночество? – проговорила она с вызовом.

– Я не спорю, – поторопился ответить он, – конечно, люди бывают очень разные и кому-то нравится быть одному.

– Я рада за вас! – отрезала Света.

– Рады за меня? – переспросил он растерянно.

– За то, что вы такой понятливый. Теперь вы, надеюсь, оставите меня в покое.

– Оставлю, – проговорил он самым унылым тоном, – раз вы на этом настаиваете.

– Настаиваю.

– Простите, что потревожил. Просто я очень замёрз.

– Замёрзли? – почему-то удивилась она.

– Да, как бездомная собака, и надеялся выпить чашку крепкого кофе.

– Где же вы умудрились замёрзнуть? – спросила она.

– Как где? – удивился он. – На улице.

– И что же вы там делали?

– Шёл. Мне всегда казалось, что улицы для этого и предназначены.

– Вы шли без машины? – Она подняла голову и попыталась рассмотреть его лицо.

– Без, – признался он без всяких заметных следов огорчения.

– У вас что, сломалась машина?

– Нет, она в принципе не могла сломаться.

– Это ещё почему? – Света заподозрила парня в том, что он её дурачит.

– Потому что у меня нет никакой машины.

– Вы что, безработный? – спросила она.

– Почему сразу безработный, – слегка обиделся он.

– А кто же вы тогда?

– Я педиатр.