Золотая удавка

Но вряд ли кто-нибудь, кроме Дона, догадывался об этом.

Может быть, Мирослава? Но она не раз подчеркивала, что ценит в нем проницательный ум и… хладнокровие…

Из раздумий его вывел телефонный звонок.

Он снял трубку:

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

Послушав собеседника с минуту, он передал трубку Мирославе:

– Ваша тетя…

Мирослава взяла трубку:

– Да, привет, тетя!

Пауза. Потом Мирослава переспросила:

– В воскресенье? Хорошо. Да, постараюсь привезти обоих. – Мирослава с улыбкой покосилась на Мориса.

Еще после нескольких «да», «хорошо», «угу» она попрощалась с теткой и положила трубку:

– Тетя приглашает нас в воскресенье на Синичник.

– Синичник? – удивился Морис.

– Да, 12 ноября отмечается.

– Но в воскресенье не 12?е, – рассеянно проговорил он.

– Ну и что, – пожала плечами Мирослава.

Миндаугас не стал спорить, потому что понимал, что это бесполезно. На всякий случай он решил выяснить, что это за праздник такой – Синичник, и попросил Волгину объяснить ему.

– Синичник – это Синичкин день.

– Птицы?

– Ну, да. Считается, что в этот день птицы, которые остаются зимовать в наших краях, перебираются поближе к людям. В старину даже верили, что в этот день синицы собираются стаями и весело щебечут, отмечая свой праздник. На Руси издавна существует традиция развешивать кормушки для синиц и других птичек.

– Не только на Руси, – заметил Морис.

– Ну, да, – согласилась Мирослава.

Она помолчала, а потом добавила:

– Еще в этот день отмечают день Зиновия Синичкина, был такой епископ-чудотворец, жил, кажется, в III веке нашей эры.

– Понятно, – сказал Морис.

– Так ты не против того, чтобы пойти к тете Вике в гости?

– Почему я должен быть против? – повел плечами Миндаугас.

На самом деле он симпатизировал Виктории Волгиной. С его точки зрения, она была весьма своеобразным и интересным человеком. Нравился ему и молодой муж Виктории Игорь. Он был на 16 лет моложе супруги, жену свою обожал и буквально сдувал с нее пылинки.

Разница же в возрасте с Мирославой и Морисом у него была всего три года.

При этом Мирослава умудрялась величать мужа тетки дядюшкой…

Морис, естественно, называл его по имени.

– Хочешь, я прочитаю тебе одно тетино стихотворение, как раз к сегодняшней погоде?

– Хочу.

– Тогда слушай:

Хуже нет такой погоды!
Где мне взять бокал вина?!
Выпить, что ли, и нашкодить?!
Но ведь я и так пьяна
От дождя, что льет нахально
Слезы за моим окном!
Это просто аморально
Плакать ночью! Плакать днем!
Я хочу сухой погоды!
Дождь-зануда! Уходи!
Ты у матери-природы
Обрыдался на груди!
От тебя, как и от фальши,
Срочно нужно отдохнуть!
Шел бы, дождик, ты подальше!
Скатертью дорожка путь!

Неожиданно небо за окном посветлело.

– О! – воскликнул Морис. – Кажется, дождь внял просьбе Виктории.

Они переглянулись и рассмеялись.

– Почему бы нам не выйти в сад? – спросил Морис.

– Нет, – покачала головой Мирослава, – я, пожалуй, еще почитаю.

Она забралась с ногами на диван, Дон устроился у нее под боком.

– Ну, что ж. – Морис пожал плечами и отправился на прогулку один.