Гобелен с пастушкой Катей

– Какие новости у Витюши? – затем полюбопытствовала я. – Зачем он тебя добивался?

– У Витюши дела сильно хреновые, – безучастно ответил Валентин.

Затем объяснился в длинном прочувствованном монологе. Чувства оказались смешанными.

– Ты его справочки Антонине отдала? Так она ими очень ловко распорядилась. Сначала выбила себе двухкомнатную квартиру, выписала ордера, всё честь по чести. К слову сказать, старый Витюшин паспорт со штампом браке у неё хранился, и свидетельство о браке тоже. Так она набралась наглости, поехала в поселение Шерстобитово и на основании документов и ордера выписала Витюшу из родного дома в его безмятежном отсутствии. Как она это сумела провернуть, не знаю, она не объясняла, только хихикала: «Долго ли, умеючи?»

Я пытался спросить зачем, а она чуть слезу не пустила, бормотала, что иначе ордер посчитают недействительным и всё такое прочее. Я думаю, что факт коррупции имел место.

Так вот, она Витюшу к себе насильно прописала, въехала в новую квартиру, еле нашел красотку, а разговоры по Шерстобитову пошли и постепенно добрели до мамаши нашего героя. Та удивилась, сбегала в паспортный стол и в жилищную контору, а там ей показали бумаги. Дескать, выписался ваш ненаглядный в город Павлово-Посад к супружнице для проживания в новой квартире, мол, сами же, бабуся, его справки у нас брали, помните? Поленился наш красавец в свое время, сгонял за справками старенькую маму. Они там и решили, что все по-семейному, по-хорошему, мама собрала оправки, жена получила квартиру и выписала благоверного, а он по отечественной традиции на диванчике полёживал.

Мамаша опечалилась, но виду не подала, только позвонила сынку в Москву. Витюша рванулся к Антонине, но дело было сделано, его в новой квартире как раз и прописали. Нина очень смешно рассказывала, как он заявился во гневе спрашивать у неё объяснений. Она так и не сказала, откуда взяла справки, повторяла «А ты, попробуй, угадай.»

Витюша, угадал, и стал меня искать. А ты умничка, что не выдала, он бы сгоряча натворил дел. Сейчас мы ему, бедняжке, позвоним, как сможем, утешим!

Валентин быстро дозвонился до Виктора, и я с удовольствием выслушала их беседу, вернее, доступную мне часть.

Сначала, как я поняла, Виктор выражался туманно, наверное, Верочка могла слышать, затем, надо думать, закрылся в санузле и выплеснул на Валентина крайнее неудовольствие.

Отче был с клиентом сух, предельно вежлив и пытался разъяснить, что улаживать паспортно-прописочные дела он брался за отдельную плату, каковой пока не получал. Само собой разумеется, что потерпев фиаско, он от готов от денег отказаться и более претензий к Виктору не имеет.

Претензии имел Виктор, судя по долгим паузам в беседе, но Валентин настаивал на том, что просто не получилось, а он ни в коем случае не переметнулся на сторону жены Антонины за очередное вознаграждение.

Я от нетерпения подпрыгивала в кресле и зловещим шепотом суфлировала насчет справедливого возмездия.

– Ладно, приятель, – Отче наскучил бесплодными пререканиями и произнес последний монолог.

– Ты со мной расплатился за сделанную работу. В тюрягу ты не сел, жена Вера к чертям не послала, хотя стоило бы, и моими стараниями находится в состоянии неведения. Будь доволен и не серди меня, не то могу заскочить в гости к Катюше Малышевой и повеселить девушку подробным рассказом. Сам знаешь, как долго информация у неё удержится. Замолкни и сиди тихо. Положение у тебя безвыходное, идти тебе некуда, кроме как в Павлово-Посад, по месту прописки. А я, так и быть, дам тебе один совет, причем бесплатно. Обожди год, разведись о Антониной потихоньку и пропишись обратно к маме. Иначе не оберешься хлопот, когда придет время менять паспорт. Если понадобится мое содействие, свистни, я не злопамятный. А теперь разреши пожелать всего наилучшего. Привет семье!

Валентин повесил трубку, и я предвкушала отчет о несбывшихся договорённостях с клиентом Витей, но не тут-то было!

– Сговор о Антониной имел место? – спросил Отче Валя без предисловий.

Я тяжело вздохнула, очень не хотелось признаваться.

– Отсутствие отрицания приравнивается к согласию. – резюмировал Отче. – Значит, сговорились за моей спиной две коварные лжесупруги…

Я опять вздохнула и с неохотой поведала, как, будучи у Антонины с деловой миссией, ясно дала понять, что не имею ничего против. Пускай Нина хлопочет о прописке нашего с ней красавца в Павлово-Посаде.

Именно в этот момент и были отстегнуты японские часики. Я объяснилась обиняком, что сама прописывать его не хочу, потому что опасаюсь.

– Ты, девушка, вроде проста, а кое-что скумекала, – с уважением отозвалась Антонина. – Найдет он себе новую дурочку, и накрылась медным тазом твоя квартира в Москве. Отсудит и разменяет ее наш Витек! А мне бояться нечего, из нашего города в Москву работать не берут, он застрелится, а сюда жить не поедет.

В знак достигнутого согласия Антонина преподнесла мне вышитую дорожку с анютиными глазками, а я сказала, что себе, пожалуй, не возьму. Не ровен час, Виктор узнает предмет искусства, а подарю-ка лучше подруге Кате Малышевой, она обрадуется.

– Как я и предполагал, – пояснил Отче. – От вашей сестры дождешься благодарности! То поленом по темени, то продаст и глазом не моргнет, а ты говоришь – жениться? Да я лучше крокодила заведу, чем пущу женщину в свой дом, недаром древние говорили, что от вас зло и скверна.

– Правильно, от нас, – кротко согласилась я. – Это Верочка сразу за двоими замужем, и Витюшу в подвал посадила, чтобы выманить московскую прописку. А Марина тебя соблазнила и хочет бросить в интересном положении или заставить сделать поздний аборт с опасностью для жизни, потому что пила портвейн 20 лет и боится, что ребенок будет дефективный.

– Смотри-ка, – ничуть не обиделся Отче. – Ведь не впустую прошла жизнь. Пообщаешься с кем-то лет десять, поучишь уму-разуму, а она потом сможет достойно ответить, и не будет мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Счет: один – один, моё прелестное дитя!

Мы немного поразвлекли друг дружку приятной беседой, и Валентин откланялся, заранее принося благодарность за будущую поддержку.

Забегая вперед, скажу, что общие старания пропали втуне, Марина никого не послушала и родила прекрасную девочку. Даже отец Валентин доволен развитием младенца и утверждает, что дочка вся в него – то-то вырастет фруктик!

Незадолго перед рождением дочери они с Мариной вступили в брак, но семейную жизнь строят весьма своеобразно. Отче живет у себя на озере, Марина с дочкой в Москве, и ездят в гости по очереди, то он к жене, то она к мужу.

Верочка с Виктором живут там же и так же, а о себе как-нибудь в другой раз.

Конец самой первой истории

Гобелен с пастушкой Катей

История вторая из жизни Екатерины МАЛЫШЕВОЙ

Краткая справка

Первая история началась и закончилась тремя годами раньше. Жила такая одинокая разведенная девушка, звали ее Катя Малышева (это я), жила спокойно в своей однокомнатной квартире, работала в издательстве «Факел», редактировала в меру художественную прозу. Кроме отдельно живущих родителей, близких людей у Кати было: раз, два – и обчелся. Первой по счету шла Верочка, подруга детских и отроческих лет. Вторым числился Сергей, обворожительный, но женатый, роман с ним длился не первый год в лучших внебрачных традициях. И вот однажды подруга Верочка пропала без вести, сгинула в джунглях большого города.

В первой история Катя Малышева Верочку искала и нашла. Где и какими путями нашла – неважно, важно, с чьей помощью. Гениальная идея осенила Катю (меня, то есть), на поиски Верочки мобилизовать своего то ли знакомого, то ли друга юности, некоего Валентина, человека весьма своеобразного. Их общение, Кати и Валентина, заключалось в том, что они 12 лет звали друг друга соответственно: «Прелестное дитя» и «Отче Валентин», ну, и все время старались придумать, как бы удачнее один другого поддеть и подразнить.

Хотя они мешали друг дружке взаимно, но Верочку ухитрились найти. В виде бесплатного приложения нашли Валентину жену и дочку, чему он был удивлен до степеней несказанных.

А у Кати жизнь пошла по-прежнему, нельзя сказать, чтобы она ею была недовольна, невзирая на исторические события, в те времена происходящие.

Тут и начинается вторая история. Год исполнения примерно 1992 от РХ или плюс-минус немного около того.

Часть первая

Глава 1

Дождь лил, как из ведра, тем поздне-весенним вечером, когда старый друг Отче Валентин объявился с целью меня стремительно навестить. Правда, надо отдать ему должное, впервые за многие годы знакомства Валентин оповестил о своем надвигающемся визите.

Телефонный звонок вынул меня из почти принятой ванны, и, натягивая (еще советских времен) махровый халат, я сняла мокрой рукою трубку, проворковала: «Алло…», и услышала знакомые интонации Валькиного голоса:

– Приветствую тебя, прелестное дитя! Я надеюсь, ты одна в сей поздний час?

– А что, – вскинулась я, – вышло запрещение на внебрачные связи? Или чем-то другим вызвана трогательная забота о моем целомудрии?

– Моя драгоценная прелесть, правила вежливости предписывают не отвечать на вопрос вопросом, тем более не тремя сразу. Так ты одна, дитятко, или нет? Я планирую тебя посетить и не хотел бы оказаться пятым колесом в твоей любовной телеге.

– С каких пор такие церемонии, уважаемый Отче? – вновь не удержалась я. – Однако спешу сообщить, что действительно одна и буду рада тебя видеть. Обозначь время, и я сменю халат на скромное домашнее платьице, стоимостью в пару-тройку тысяч.

– Оставайся в халате, свои люди, – разрешил Отче. – А буду я непосредственно сейчас.

И действительно, не успела я разобраться с мокрой головой, как раздался звонок в дверь. По всей видимости, Валентин оповещал о визите из ближнего автомата на углу, и я могла бы увидеть его из окна в процессе разговора, если бы догадалась глянуть.

Интересная могла состояться картина, кадр из авангардного фильма: девушка в халате смотрит сквозь влажное стекло и дождь на стеклянную будку, в центре дождевого пузыря туманная фигура держит у лица телефонную трубку и говорит слова, которые девушка слышит, прижимая к мокрым волосам трубку, глядя на улицу, сквозь залитое дождем стекло.