– О, это мы запросто! – закричали зловредные пикси. – Ты должен идти туда!
– Нет, туда!
– Нет, туда!
Они показывали пальцами в разные стороны, и Этельред не стал слушать пикси. Всем известно, что шуму от них много, а толку мало.
Славный рыцарь шел и шел, пока не забрался в самую чащу, и тут встала перед ним заповедная роща древесных эльфов. Зевающий от сумерек ясеневый эльф расспросил Этельреда, зачем тот пришел, и умчался куда-то. А вскоре вышла к рыцарю Дремлющая королева.
Она была словно соткана из лиственного сна, крылья ее искрились инеем, а по рукавам платья бежала огненная кайма. А ростом королева оказалась не больше ладони Этельреда.
– Мой слуга доложил, ты ищешь меня, – певучим голосом произнесла Дремлющая королева. – Мы, древесные эльфы, должны засыпать с приходом холодов, и только одна лишь я никогда не сплю. Но это не значит, что можно безнаказанно меня тревожить. Что тебе нужно?
– Простите за дерзость, ваше величество, – поклонился ей Этельред и рассказал, зачем пришел.
– Значит, тебе нужен эльфийский лист? – уточнила Дремлющая королева. – А что ты готов отдать за него?
– Все, что угодно.
– Даже кусочек своей души?
Этельред ответил не сразу, а когда заговорил, то голос его звучал твердо:
– Даже кусочек моей души. Ведь каждому, кто любит, известно: если отдаешь душу за свою любовь, ты ничего не теряешь, ибо все вернется многократно.
Королева улыбнулась, и ее улыбка была похожа на песню малиновки.
– Ты знаешь правильные ответы. Ты получишь то, что хочешь.
И в руках у рыцаря оказался эльфийский лист. Он был словно выкован из чистого золота, и в нем переливалась вся яркость и все волшебство тех красок, которыми полыхают осенью деревья эльфов.
Этельред поблагодарил Дремлющую королеву и тут же возвратился в Эль Корасон. Там он отдал лист волшебнице Кристине. А Кристина взяла ножницы, отрезала от листа крохотный кусочек, и внезапно с потолка обрушился колдовской листопад. Листья танцевали, сами сцеплялись черенками и уголками, и в конце концов сложились в платье и накидку. И каждому было понятно, что без волшебства тут не обошлось, – а вот эльфийского или же просто любовного, кто знает!
…Через неделю принцесса Гортензия танцевала на балу в честь своего дня рождения. Мягко сияло платье, сшитое из осенних листьев, и развевалась накидка, и красивее принцессы в тот день не было никого. А танцевала она только с Этельредом, и никто на нее за это не обижался.
Цвет лета
Однажды в Малагетте лето взяло и не наступило. За 31-м мая пришло 32-е, а потом 33-е. Весна с ее красками свежей зелени, сирени и черемухи никак не могла уступить место яркому, безудержному лету.
Король Эрик срочно созвал Малый Совет и спросил:
– Что случилось, кто-нибудь знает?
– Нет, – покачали головами советники.
– Ветра ничего не рассказывали? – спросил король у колдуньи Марии. Та развела руками.
– Северный поет песни о мохнатых елях, южный – о раковинах на дальнем берегу, а западный и восточный поссорились и не говорят ни друг с другом, ни со мной. Ветра ничего не знают.
– А эльфы? Феи? Дриады? Драконы?
– Вы бы еще зловредных пикси упомянули, ваше величество! – сказал министр иностранных дел Алехандро. – Мы спрашивали. Никто не знает, почему не наступило лето.
– А все условия были соблюдены? Может, мы что-то упустили?
– Давайте снова проверим, – вздохнули советники.
– Эльфы плясали Последний Майский Танец?
– Да!
– Сурикаты выкопали все священные абрикосовые косточки?
– Да!
– Гильдия мясников приготовила Могучую Колбасу?
– Да, ваше величество!
И так они перебирали все условия, которые должны быть соблюдены, чтобы в Малагетте наступило лето, пока не дошло дело до самого последнего.
– …А художник Примитивус нарисовал летнюю картину?
Советники переглянулись.
– Честно говоря, не помню, ваше величество, – сказала канцлер Наталия. – Он ведь каждый год исправно пишет картину и представляет ее ко двору. Мне казалось, он приносил…
– Нет, – сказал король, – я не припомню.
Спросили королеву, принцев и принцесс, но никто о картине ничего не знал.
Тут же отправили слугу к Примитивусу, однако через некоторое время посланник возвратился в одиночестве.
– Я долго стучал, – доложил он, – а Примитивус сказал из-за двери, что никого нет дома. А раз нет никого, то и открывать некому!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: