Баба Мотя идёт по следу. Сборник рассказов

– Муж приносит. Или старший сын.

– А где они оба?

– Муж на работе, будет около семи, сын учится, придёт часа в четыре. Или около того.

– И каждый день они так приходят?

– Каждый.

Лейтенант даже на часы смотреть не стал, и так знал, что сейчас около одиннадцати утра. Придётся зайти ещё раз вечером.

– И вчера вечером вы все четверо были дома?

– Да. И ещё Костя был в гостях – он Людмиле конспекты занятий приносит и объясняет, что сегодня рассказывали на лекциях.

– И до которого часа он был?

– Допоздна. В начале двенадцатого ушёл.

– А пришёл?

– Около пяти. – отвечала снова мать. – Я его покормила, а потом он занимался с Милой. И ушёл поздно.

– А как он домой добирался в такое время?

– А что ему добираться-то – он в соседнем доме живёт.

– Интересно… – протянул лейтенант. – Так если вы все пятеро ни при чём, так кто тогда убил Пьянкова?

Мила с матерью только плечами пожали. Старикашка был хотя и несколько безумен, но ведь не настолько, чтобы его убивать!

– Мы его не убивали.

– Но вы ведь даже не знаете, когда это случилось!

– Так вы ведь всё про вечер расспрашиваете. Вот и получается, что вечером.

Лейтенант присвистнул – у девушки явно были рабочие мозги.

– А если бы я про утро расспрашивал, вы бы решили, что утром? Или нет?

– Решила бы.

– А вам не интересно, как именно его убили?

– Нет. Всё равно жаль – он был умным человеком. Хотя и поддался страсти. Но лекции читал отлично.

– А хотите расскажу, как и где его убили?

Обе отрицательно покачали головами: только этого не хватало! И так жизнь не сахар!

– Ну, я всё-таки скажу, где. На парковке возле института. Кто-то был в его автомобиле к тому моменту, когда Пьянков решил ехать домой. Это было уже довольно поздно, почти в девять вечера. Но кто это был – неизвестно.

– Почему именно в автомобиле?

– Именно в нём Пьянкова и убили.

Мила поёжилась от ужаса – даже представлять мертвеца не хотелось, а уж вникать в подробности убийства – тем более.

– Ну ладно, я тогда ещё вечером зайду, с мужчинами вашими поговорить. Вдруг они что-то знают и расскажут.

– А это – пожалуйста.

Лейтенант откозырял и ушёл, оставив обеих в полной растерянности и весьма сильном ужасе: почему именно к ним наведался полицейский из убойного? Подозревают их? Собираются обвинить?

Кому вообще понадобилось убивать Пьянкова? Преподаватель он был очень хороший, а что ему мозги затуманило – так он не единственный такой в этом городе. За это не убивают!

Глава 4

Лейтенант Муромцев пребывал в сильно озадаченном состоянии, раздумывая над тем, кому понадобилось убивать преподавателя, зачем и при этом – таким редкостным способом.

Во-первых, применили двойной метод: чтобы наверняка. Сначала его оглушили шокером, причём явно со стороны водителя подошли. И он опустил стекло – а это означает, что ничего дурного от подошедшего (или подошедшей) явно не ожидал. Значит, это или знакомый человек был или настолько с виду безобидный, что Пьянков не встревожился, а доверился.

А уж когда водитель был оглушен, причём шокер ударил дважды: сначала в шею, а второй – как раз напротив сердца, убийца преспокойно сел на пассажирское сидение и сделал странный укол – пустым шприцом. То есть вогнал Пьянкову в вену воздушный пузырь. И когда этот пузырь дошёл до сердца, то полностью перекрыл доступ крови к нему. Готово.

Во-вторых, почему выбран именно такой неординарный способ? Намёк, что убивал некто, приближенный к медицине? Или к охранным структурам? Или одновременно к медицине и охране?

В-третьих, и шприц, и шокер вполне могли как выбросить в разные мусорные контейнеры, бросить в реку, закопать в любой строительной яме или же подбросить тому, кого хотят представить убийцей. Ибо сам убийца, если только он в своём уме, не станет хранить у себя орудия убийства. Или станет? Вещи-то – самые обычные и могут быть у каждого. Хотя те же шокеры тоже разные бывают…

У кого могли быть мотивы убить? Именно Пьянкова убить? Человек, в общем-то, безобидный, биография чиста, как у младенца. Единственный за последнее десятилетие конфликт – как раз по поводу знакомства со студенткой Людмилой Степановой.

То есть, это тоже некий намёк на причину, мотив убийства? Намёк, что Степанова и убила? Но, насколько разобрался в этой дикой истории лейтенант, если бы Людмила убивала всех, кто на неё пялился и тянул к ней руки, в Москве пришлось бы открыть новое, причём – весьма обширное, кладбище. Однако, никого из прежних преследователей не убили же? Да, некоторым настучали по частям тела, но они потом отхромали, вылечили синяки и мелкие ушибы – и живут себе. А Пьянкова убили. Кто и зачем? И если не Людмила и не её охранник – то кто? И каков настоящий мотив убийства? Преследование мотивом считать нельзя. Иначе была бы гора трупов. А есть только один.

Заключение экспертизы ничем Муромцеву не помогло. Способ убийства странный, но и только. Кто мог этот способ избрать и использовать – никаких мыслей и предположений!

Старшие коллеги, перетряхнув свою многолетнюю, весьма разнообразную практику, тоже только плечами пожали: опыт – опытом, но и они не семи пядей во лбу. Думать будут, но когда и до чего додумаются – неизвестно.

Ничего лучшего не придумал Муромцев, чем опросить всех более-менее причастных на предмет наличия у них шокеров и шприцов. Хотя это было явно напрасной тратой времени. Хотя – как сказать! При личной встрече с каждым причастным Муромцев надеялся увидеть какое-то волнение, почувствовать желание что-то скрыть, утаить. Ну, а если такие обнаружатся, то можно будет и устроить более тщательный, с пристрастием, допрос.

Муромцев ни на что особенно не надеялся, но ведь надо же с чего-то начинать? Тем более, что все прочие как-то незаметно, но чрезвычайно ловко отбрыкнулись от этого дела, явно грозившего оказаться висяком и оно каким-то образом было поручено начинающему оперу Муромцеву. Только-только окончившему академию МВД. То есть с таким мизерным опытом (вернее, с его полным отсутствием), что шансов раскрыть дело не предвиделось. Зато упорства и стремления добиться результатов лейтенанту было не занимать.

И он начал круговой обход причастных к делу. И начал, естественно, с Людмилы, хотя был железно уверен, что убивала не она. Но почему-то был так же твёрдо уверен, что именно с неё и следует начинать.

– Шокер? – Мила удивилась почти до заикания. – Нет, у меня нет. А зачем он мне? У меня Костя есть.

– Охранник то есть?

– Защитник.