Головная боль генерала Калугина, или Слава для Славы

Если пропажа Саши на Славу не произвела впечатления, никаких эмоций его незавидная участь не вызывала – умерли чувства, если и были, вместе с романтичной девочкой внутри, – то отсутствие Вячеслава Павловича откровенно радовало.

Не могла она простить капитану собственное унижение. Бесконечно крутилась мысль, что если бы Андронов не вмешался, всё было бы хорошо. Может, не прямо хорошо, терпимо точно. Что ужасного могло бы произойти? Вышла бы она замуж за Царёва, быстро разобралась, что он – человек-говно, развелась и вычеркнула бы из жизни этот эпизод, как ничего не значащий. Даже если бы он пустил в ход запись, явив миру интимные подробности, Слава бы это как-нибудь пережила, справилась. К больному вниманию ей не привыкать, стекает, как с шелудивого пса вода из лужи.

Сейчас же Слава пережила унижение, с которым справиться почти невозможно. Естественно, справлялась, ведь она ходила на учёбу, вела блог, планировала восхождение на Эльбрус в компании единомышленников, тренировалась – не умирала, одним словом, но мысль, неустанная, бесконечная, изводящая и липкая, об унижении не давала покоя.

Причина же этого унижения – Андронов Вячеслав Павлович. От имени капитана, произнесённого про себя, Славу коробило, как вампира на солнечном свету.

Казалось очевидным, что именно двигало капитаном, когда он сдал её брату. Точно не забота о благополучии генеральской дочки, а выгода, корысть. Подмахнул Калугину Игнату Степановичу, так подмахнул. От всей капитанской душонки постарался.

Выслужился. Вернулся в штаб, освободившись от ненавистной роли педагога. Использовал Славу, подтёрся её гордостью и довольный свалил в закат.

Не-е-е-ет, рядом нельзя ставить поступки Царёва и Андронова – последний в стократ отвратительней, гаже.

На выпускном с первого курса Слава имела «удовольствие» убедиться в этом лично. Вячеслав Павлович явился в качестве почётного гостя, сдержанно улыбался курсантам, которые после полковника Струченко оценили лояльность бывшего педагога. Отвечал на откровенный флирт девушек – одногруппниц Славы.

Сверкающие звёзды майора красноречиво подтверждали версию Славы.

Индюк самодовольный, тварь бездушная – вот кто он. Лизоблюд паршивый. Урод вышколенный!

Глава 3

Слава вытянулась на верхнем ярусе двухъярусной кровати, довольно улыбаясь в обшитый светлой вагонкой потолок.

Их группе предстояло несколько дней провести в штурмовом лагере на Эльбрусе, прежде чем совершить восхождение на вершину. Это был пятый по счёту поход Славы, инструктор, с которым она традиционно поднималась, смеялся, говорил, что Славка, как на маршрутке катается к вершине за хлебушком.

В этот раз она выбрала одно из самых паршивых времён года – конец осени, начало зимы. В университете пришлось врать с три короба про болезнь любимой бабушки, инфаркт у хомячка и обострение всех хронических болячек сразу у неё лично, там сделали вид, что поверили. Учиться оставалось жалких полгода, потом диплом, и свежеиспечённый журналист готов. Калугина же Владислава была одним из лучших курсантов потока, уверено шла на красный диплом.

Мотивацией стал летний провал на Джангитау. Не смогла, не преодолела, не справилась. Пятитысячник остался непокорённым, сверкая первозданной белизной, словно скалился в ответ на отчаяние и злость Славы, от которой скрипели зубы. Могла бы – искрошила в порошок оставшуюся недоступной вершину.

Постоянный инструктор – Антон Ярославцев, сорокалетний, убелённый сединами не по возрасту, словно копирующий снежный шапки, куда водил людей, – посоветовал попробовать силы на зимнем Эльбрусе. Одна из лучших подготовок для Джангитау, что там, даже опытные альпинисты перед Гималаями не гнушаются подобной подготовкой.

Сказано – сделано. Антон изрядно обалдел, когда увидел Славку в зимней группе, отправлять домой не стал. Калугина – на то и Калугина, чтобы найти на своё тощее мягкое место приключение.

Слава была единственным существом женского пола и в их группе, и в штурмовом лагере, не считая жены Антона, которая занималась организационными моментами. Выше не поднималась уже несколько лет и не собиралась больше это делать. Отходила своё, достаточно.

– Двигайся, – рядом плюхнулся Василий – счастливый молодой отец троих детей и муж красавицы жены, которая предпочитала отдыхать на берегу океана, а не в палатках повыше над уровнем моря.

– У?.. – Слава недовольно завозилась, подтянула к стене спальный мешок, вопросительно посмотрела на Василия.

– Антон сказал, сегодня ещё одна группа придёт. Вместе восходить будем.

– А акклиматизация? – широко зевнула Слава. – Успеют разве? Мы через пару дней выходим.

– Не, не выходим, погода, – вздохнул Василий, почесав небритый подбородок.

– Ясно.

Слава потянулась, пружинистым движением скатилась с кровати, подоткнула спальник в угол. Альпинизм, скалолазание, пеший туризм – штука без сомнений интересная, только время от времени приходится забывать, что по рождению ты девушка и тебе полагаются какие-никакие привилегии.

В походе никто за тебя рюкзак не потащит, если конечно не нанять портера, но это было ниже Славиного достоинства. У неё имелись руки, ноги, голова и хвост, в общем, всё, что полагается, чтобы справляться самой. Отдельную комнату в штурмовом лагере никто не выделял. Хорошо, что досталось отдельное спальное место. Считай, устроилась с комфортом, как в Букингемском дворце. Наследная принцесса, не меньше.

Летом случались женские группы, Славе доставалось местечко в девичьем царстве. После пары таких ночёвок, она предпочитала разбивать палатку и ночевать в одиночестве. Вольготно и без бабского трепания языками, вечных разговоров о мужиках. То в инструктора все влюбляются поголовно, то в какого-нибудь красавца, некоторые умудрялись переспать тут же, в лагере, не теряя времени даром. Тащиться на четыре тысячи километров ввысь, чтобы раздвинуть ноги – не идиотизм ли? Тьфу!

Зимой же отдельную палатку не поставишь. Теоретически возможно, практически Антон покрутил у виска, заявив, что силы понадобятся для восхождения. Эльбрус летом и Эльбрус зимой – это разные горы.

Пусть Слава не выделывается больше своего мышиного веса, а живёт бок о бок с мужиками. Не королева, справится. Тем более, в холоде лишний раз портки не снимешь, не то, что потрахушки устраивать… да и кто к Славе с подобным предложением подкатит, тот трёх минут не проживёт – это всем известный факт.

Новая группа – ничего хорошего. Свои ребята все сплочённые, потом проверенные, кто сейчас придёт – неизвестно. Одно хорошо, новичков зимой не водят даже за большие деньги.

Новичкам и любителям добро пожаловать летом. Июль, август – портеры шмотки дотащат, инструкторы лучшие локации покажут, время на намалёванные губы выделят – всё, чтобы клиент был доволен. Даже если не получится покорить Эльбрус, фоточки для социальных сетей останутся. Вот ты уже турист, альпинист и красавец. Почёт и уважение от всех диванных ЗОЖников и экспертов по правильному питанию. Можешь смело продавать свой фитнес-тренинг.

Умылась ледяной водой, решила, что вечером нужно заплатить за душ. Вода чуть тёплая, но замёрзнуть, тем более заболеть невозможно, во всяком случае, Славе. Она в принципе не помнила, когда болела последний раз. Несколько раз с похмелья было, как в назидание и напоминание, что алкоголь – зло.

Сытно позавтракала, аппетита особо не было, но заставила себя, идти в акклиматизационный выход на голодный желудок – сомнительная идея. Пиццерий и шаурмичных на маршруте не встретится. Пожрать с собой взять можно, но есть в минус тридцать ещё более сомнительно, чем тащиться голодной.

Собрались у выхода из домика-столовой, тоже отделанной вагонкой, как и остальные домишки, сооружённые из контейнеров. Антон прочитал инструктаж, проверил снаряжение, отдал группу в распоряжение младшего инструктора Бармалеева Андрюхи, которого иначе как Бармалеем, естественно, не звали.

Бармалею не было и тридцати. Слава познакомилась с ними в своё первое восхождение, он тогда попытался подкатить к новенькой в группе, был послан дальше, чем заканчивается Транссибирская магистраль, быстро внял, и вскоре они стали братьями-приятелями. Несколько раз Слава помогала ему склеивать хорошеньких туристок, едущих отнюдь не за красотами Кабардино-Балкарии. Один раз Бармалей приезжал в Москву и останавливался у Славы, которая теперь жила в съёмной двушке. Однокомнатная квартирка часто не вмещала все-всех-всех друзей и знакомых Кролика, вернее, Владиславы Калугиной.

На маршруте проторчали дольше рассчитанного, поднялся сильный ветер, пурга. Возвращались почти в нулевой видимости, замёрзшие и уставшие. Как и предсказал Антон, погода испортилась. Придётся пережидать, подниматься в компании с другой, вновь пришедшей группой.

Вернусь в темноте, огни домика-столовой приветливо горели, обещая долгожданной тепло, горячую еду и отдых. Отчего-то Слава вымоталась, на секунду подумала, что подниматься зимой дерьмовая идея. Не готова она, не сможет, сама не поднимется и людей подведёт, а для многих это, помимо риска, драйва, запредельного кайфа, ещё и непомерные расходы. Но как подумала, так и задвинула эти мысли. Заткнула писклявый голосок сомнений, иначе она была не она. Не сомневаться, действовать – вот её девиз.

По столовой разносился запах еды. Наконец-то. Пахло наваристыми щами, картофелем с мясом, травяным отваром. Аппетитней любого мишленовского ресторана. Перепёлка с запечённой на кофе морковью хороша, как и мороженое из японских ежей с миндальной сметаной и соусом верде, но после колючего мороза ничего лучше обжигающего супа, увесистой порции мяса и чая с душистыми травами не придумать.

За столами сидели незнакомцы. Слава окинула взглядом новеньких. Всего шесть человек, ожидаемо все мужчины, от двадцати пяти до тридцати пяти лет примерно. Щетинистые, с обветренными лицами, большинство во флисовой поддёве – типичный видок, не в костюме же тройке сидеть.

Набрала еды, уселась за стол, рядом шлёпнулся довольный Бармалей, растирая замёрзшие руки, и Василий.

– Здоров, – сказал Бармалей, протягивая руки для рукопожатия и знакомства с новенькими. – Андрей. Василий и Владислава, – показал на сидящих рядом приятелей. – Там Савелий, Антон, Григорий… в углу Маша – супруга Антона.

– Слава, – протянула руку Слава сидящему напротив самому молодому парню, с интересом разглядывающему её, как восьмое чудо света увидел, честное слово.

Подумаешь, экстра-короткая стрижка, обветренное лицо и руки. Здесь все такие – отмороженные немного, причём во всех смыслах этого слова.

– Никита, – представился он.

– Денис, – произнёс следующий, уважительно обхватив тонкую, но крепкую девичью ладонь.

– Вячеслав, – услышала Слава знакомый до дрожи голос.

Вскинула взгляд, в первую секунду обомлела. Ледяные, колючие мурашки побежали по спине, мгновенно пропал аппетит, да что там, желание испытать себя, пройти тренировку перед Джангитау испарилось, как не бывало. Она бы предпочла прямо сейчас оказаться где-нибудь на Кубинском пляже, с тошнотворно-сладким коктейлем в одной руке и членом жиголо в другой, а не смотреть в светло-карие, гадко прищуренные глаза Андронова… Вячеслава, собственной персоной, Павловича.

– Владислава Степановна, и на «вы», – выплюнула Слава, сама не поняла зачем.

Глупо же, до колик в солнечном сплетении нелепо, но сдержаться не смогла. Хочет лизоблюдничать, тварь такая – пусть старается. Не то Слава пожалуется папе-генералу, и разжалуют майора. Как заслужил звёздочки, так и потеряет. Ради такого случая Слава наступит себе на горло, попросит отца об одолжении, тот от неожиданности пойдёт навстречу, никаких сомнений.

– А-ха-ха-ха! – грохнул рядом Бармалей. – У тебя ПМС, что ли, Славка?