Стеклянный шар

– Выходим? – услышала, как сквозь вату, хриплый голос Фролова.

– Дамочка, иди давай, чего раскорячились, – дебелая тётка пыталась оттеснить пару от двери, прорваться вперёд. Сдвинуть Фролова не удалось бы и танку, тётке пришлось ждать, пока выйдет он, держа одной рукой тележку и рюкзак, а второй подхватит Лиду.

Маленький перрон со ступенями по центру, через железнодорожные пути точно такой же. Вдали вокзал, больше напоминающий будку смотрителя, из удобств, доступных пассажиру, крыша остановки да покосившаяся металлическая лавка.

Иван Ефремович огляделся, Лида тоже посмотрела по сторонам. Лес, разукрашенный в оглушающе-яркие цвета, в закатном солнце был удивительно живописен, как с картин Левитана, Поленова, выразительных мазков Кандинского.

– Электричка в город в четыре утра, – вздохнув, признала Лида.

– О, – Фролов удивлённо посмотрел на говорящую, будто на лбу у неё выросли крылья бабочки и сейчас трепетали, неся откровенную чушь.

– Здесь не всегда останавливаются.

– Хм…

– Связь только в посёлке, – добавила она, когда увидела озадаченный взгляд Ивана Ефремовича на экран телефона.

Странная ситуация, если не сказать, глупая. Представитель списка Форбс стоял на просёлочной дороге, вытоптанной людьми, машинами, редкими маршрутными такси. Интересно, такие люди знают, как пользоваться маршрутками, сколько стоит проезд, вообще, о существовании такого средства передвижения им известно?

– Вас, наверное, будут искать? – спохватилась Лида. – Марсель, охрана.

– Марсель знает, что меня нет в городе, – спокойно ответил Иван Ефремович. – Он дома, с гувернанткой и водителем.

Слова «Марсель» и «гувернантка» никак не складывались в одно предложение. Впрочем, его отец и место, где он находился прямо сейчас, тоже не укладывались в картину мира Лиды. До сего дня понятную, с разделением на бедных и богатых, здоровых и больных, на тех, кто ползает, и тех, кому от природы заложено летать.

Иван Ефремович молчал, не отрывая тёмного, стального взгляда от Лиды, от которого становилось неуютно, хотя, по всем законом, неуютно должно быть миллионеру, попавшему на железнодорожную станцию, где даже сотовая связь не берёт. Она понимала, надо пригласить Фролова. Наверняка, как только появится связь, он вызовет машину, вертолёт, ковёр-самолёт и скроется в своём мире, где всегда есть связь и нет раздолбанных маршруток. Однако, представить его в домике на шести сотках не могла.

Неловкость от всего, что происходило вчера, сегодня, несколько минут назад не давала открыть рот, выдавить несколько слов. Лида забыла, когда ей оказывал знаки внимания мужчины, в общем-то, кроме мужа вспомнить некого. Сравнивать Олега и Ивана… Ефремовича – всё равно, что сравнивать рысака с ослом. И что делать с ослом, Лида представляла, а вот как обращаться с рысаком, не понимала. Единственное, что приходило в голову – отойти подальше, уступить той, что достойна. Претенденток поблизости не наблюдалось, даже дебелая тётка, вывалившаяся за ними из нутра электрички, кряхтя, забралась в старенький жигулёнок, поглядывая сверху вниз на бывших попутчиков, и скрылась.

Оставалась Лида. Фролов. И осенний лес мазками Кандинского.

– Приглашаю вас в гости, – неловко пробормотала Лида. Так же звучит предложение дружить в пятилетнем возрасте. Хотя, нет, в пятилетнем возрасте всё проще: «Давай дружить? Давай!» – Там точно есть связь.

– С удовольствием, – принял приглашение Иван Ефремович. – Я сразу вызову водителя, – оправдал он предположения Лиды.

Глава 6

Происходящее смущало Лиду. Невероятное, буддийское спокойствие Фролова в маршрутке. Беседа со случайно встреченной соседкой Тамарой Степановной – приятельницей бабушки, – та, не смущаясь, разглядывала спутника внучки покойной, назидательно предостерегла вслух:

– Смотри-ка осторожней. К Сергеевым такой же хлыщ захаживал, всё просил участок продать, а как получил от ворот поворот, дача-то и сгорела. Слышала, апартаменты строят за рекой? Дорогу через посёлок проложат, ваш дом на одной линии с Сергеевыми – там дорога и пройдёт. Митрич лично план видел!

– Буду осторожней, – буркнула Лида, для верности кивнув.

Тамаре Степановне, бессменно занимающей пост секретаря председателя, постоянно виделись заговоры против драгоценного СНТ, тогда как никому болотистый клок земли между лесом и живописной речкой не был нужен. Апартаменты – элитный жилой комплекс благоустроенных, огромных квартир действительно строили на другом берегу речушки, с той же стороны был подъезд с трассы, ведущей в город, проведены коммуникации, в том числе газ, который в СНТ не провели. Никто не станет покушаться на сотки обывателей, прокладывать дорогу в три дуги, строить мост через реку, когда в округе достаточно удобных участков под строительство, однако Тамара Степановна – убеждённый адепт теории заговоров и от веры своей отказываться не собиралась.

Позже – присутствие Ивана… Ефремовича на участке дедушки. По тому, как Фролов оглядывал маленький домик, аккуратные грядки, теплицу, клумбы, хозяйственные постройки, было трудно понять, какое впечатление произвело нехитрое хозяйство пенсионера. Скорей всего он был в ужасе, но виду не подал.

Лида смотрела на тёмно-зелёный дом, с двумя окнами в торце, небольшой верандой с ромбовидными деревянными фрамугами в окнах, виднеющийся тюль в проёме двери – спасение от летающей живности, высокое, покосившееся крыльцо. Краска на фрамугах обновлена весной, сам дом красили несколько лет назад, цвет не успел выцвести, облезть. Привычно, аккуратно, почти добротно.

– Проходите, – Лида собралась духом, кивнула на дверь и остановилась у крыльца.

– Одну минуту, – согласился Иван Ефремович, Лида же заскочила в дом, проверить, всё ли там в порядке.

Надежды на то, что на потолке материализуется люстра из хрусталя, а полы станут мраморными, не было, хотя бы убрать разбросанную дедом одежду или садовый инвентарь посредине кухонного стола.

Дедушка сидел на диване-книжке у входа, водил пальцем по экрану телефона, что-то читал сквозь толстые диоптрии очков. Анатолий Макарович, несмотря на лета, освоил смартфон, пользовался интернетом, был подписан на исторические, военные ютюб-каналы, сверял посадки с лунным календарём и известным в узких кругах специалистом в области садово-огородных премудростей.

– Приехала, – утвердил дед, поднялся, чтобы поприветствовать Лиду и замер, глядя поверх её головы.

– Добрый вечер, – услышала Лида за своей спиной. В триллерах случаются напряжённые моменты, когда герой фильма понимает, что за спиной стоит опасность, боится обернуться, оттягивает неизбежность. Примерно это и почувствовала Лида, застыла внутри и снаружи, не в силах побороть неловкость.

– Добрый, – отозвался дедушка. – Коль не шутишь, – он перевёл вопрошающий взгляд на вдруг покрасневшую, как подросток, внучку.

– Фролов Иван Ефремович, – из-за спины Лиды появился гость, сделал несколько шагов к пенсионеру во фланелевой рубахе, заправленной в тренировочные штаны, протянул руку для приветствия.

– Кондрашов Анатолий Макарович, – ответил крепким рукопожатием бывший сотрудник НИИ. – Чего в дверях топчешься? – перевёл взгляд на внучку. – Приглашай гостя. А я, пожалуй, баньку затоплю, раз такое дело, – дедушка выразительно прокряхтел и скрылся за дверью.

– Простите, – Иван… Ефремович обратился к Лиде. – У вас не найдётся зарядки к телефону? – он протянул аппарат, Лида в недоумении посмотрела на модель, следом на спрашивающего. Он действительно думает, что у них может быть зарядка к такой модели?

– Вы не взяли зарядку? – зачем-то спросила она после молчаливого отказа. Конечно, он не взял зарядку, наверняка о зарядке телефона Фролова думает отдельно нанятый человек.

– Да, как-то не догадался, – смущаясь, проговорил Иван… Ефремович, нервно взлохматив пятернёй волосы.

– Возьмите мой, – Лида полезла в сумочку, чтобы протянуть телефон гостю.

– Спасибо, – он подержал смартфон всего секунду, вернул, вздохнув. – Не помню телефон водителя, не приходило в голову запоминать, – неуверенно добавил.

– Как же вы домой доберетесь? – опешила Лида.

– На электричке? – в унисон тону спрашивающей ответил Фролов.

– О, – она замерла. В истории с разрядившимся телефоном было много сомнительного. Несостыковок, натужности. Лиде показалось, что она общается не с сорокапятилетним самодостаточным мужчиной, а с подростком, ищущим оправдание прогулам. Промолчала. – Что ж, оставайтесь на ночь, – ответила единственное, что было уместно в данном случае.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Иван… Ефремович.

Остался. Снял пиджак, устроил на спинке стула, часы положил на кухонный стол, поинтересовался, какая помощь требуется, у Лиды такового не нашлось, и Фролов отправился на улицу, к дедушке.

Лида металась по кухне, не понимая, что необходимо сделать в первую очередь. Устроить букет, подаренный Фроловым? Убраться, в надежде придать помещению приличный вид, или начать готовить? В итоге уселась на диван, чувствуя неясное опустошение. Почему, собственно, она волнуется? Она дома, на своей территории, гостей не ждала, а если бы ждала, вряд ли ринулась бы делать косметический ремонт в кухоньке, менять стеновые панели у столешницы на голландскую плитку, линолеум на паркет из ценных пород дерева. Лангустов и элитный алкоголь покупать бы не стала.

Ужин получился скромный, именно такой, какой планировала с самого начала, до появления Фролова. В ход пошли кабачки, урожай которых нужно было съесть, картофель, дежурные соленья, пожарила карасей – не зря дед наловил и почистил.

Ивана… Ефремовича дедушка быстро взял в оборот. Мужские руки требовались постоянно, от внучки никакого прока. Ничего особенного делать не пришлось: переложил инвентарь в «каптёрке» – так дед называл маленький сарай сразу у входа в баню. Подрезал несколько веток на фруктовых деревьях, тех, которые пенсионеру было не достать – не возраст уже на качающихся стремянках балансировать.

В завершении вечера Анатолий Макарович объявил, что банька натоплена, и выразительно крякнув, поинтересовался у внучки:

– Вместе пойдёте или как обычно? – «Как обычно» – это Лида в самом конце, когда пар почти сходил на нет. По этой причине дедушка редко натапливал баню в полную силу, ему возраст не позволял парится, Лида просто не любила. – Хорошо накочегарил.

В «хорошо накочегаренную» баню Фролов отправился один. Лида моргала, как сова, когда дед сунул ей чистое полотенце и простынь в руки: