Неспящая

В закуток вошла Вероника с подносом. Рисовая каша-размазня с мелко наструганной курагой, большая чашка кофе и два круассана.

– Спасибо, – кивнул Эрик, отодвигая ноут и освобождая место для подноса. – А булок почему две?

– Одна моя, – ответила Вероника.

– С чего вдруг? – нахмурился Эрик. – А сама что?

– А я на диете.

Эрик задумчиво скользнул взглядом по Веронике и пожал плечами:

– Зачем? По-моему, и так в самый раз.

Вероника полыхнула ярким благостным румянцем и выскочила из закутка.

Эрик придвинул поближе тарелку с кашей и стал торопливо есть.

– Ты бы ей поменьше комплиментов делал.

– Кому?

– Да Веронике же.

– Каких?

– Да вот таких, про «самый раз». Она и так изо всех сил стремится понять тебя неправильно.

– То есть?

– Эрик, ну что ты опять, как ребёнок?! Влюблена она в тебя по уши!

– Кто?

– Да никто! – я тяжело вздохнула и только махнула рукой. – В общем, всё в порядке у нас. Мальчика последнего посмотри повнимательнее, мне он показался почти спокойным, только пульс и давление сильно скакали. Мало ли я не заметила чего-то.

– Я посмотрю, – кивнул Эрик и взялся за кофе с круассаном. – А вообще мальчишка сильный, выберется, теперь я уверен. А ты зайди к Карпенко, он что-то хочет у тебя спросить.

– Что именно?

Эрик пожал плечами и вздохнул:

– Если надеешься, что он даст задний ход после давешнего демарша, то не обольщайся. Видимо, жмут на него там, наверху.

– Да ни на что я не надеюсь, – буркнула я. – Всё, пока! Зайду к Карпенко и домой.

– На вот, булочку возьми! – крикнул Эрик мне в спину, но я только отмахнулась.

Наверху в штабном коридоре царила обычная утренняя суета.

В дверях в кабинет Карпенко я столкнулась нос к носу с Лёхой Марецким. Он улыбнулся как-то странно и галантно посторонился, пропуская меня в кабинет.

Я вошла и поздоровалась.

Карпенко кивнул на стул:

– Присядь, есть разговор.

Я села, уставилась на разбросанные перед Виталиком бумаги.

– Как ночь прошла? – осведомился начальник.

– Нормально. Спокойно, – ответила я. – К утру одна из кокона вышла…. Вероника.

Карпенко понимающе взмахнул бровями. Вероника – это такой наш общий крест, от которого не отделаться.

– … ещё трое остались. В том числе этот последний новенький парнишка. Тяжёлый, но Эрик сейчас сказал, что он выкарабкается наверняка.

– Хорошо, – немного равнодушно отозвался Карпенко. – Хорошо, что всё хорошо…

Тут Виталик, видимо, принял решение больше кота за хвост не тянуть и, энергично подавшись вперёд, взглянул мне в лицо:

– А ну-ка, скажи мне, Лада, как тебе твой надзиратель, Серов?

– Нормально, – буркнула я.

– Это не ответ, – строго сказал Карпенко.

– А какой тебе… вам… ответ нужен?

– Соблюдает ли он график? Бывают ли положенные внезапные визиты? Достаточно ли Серов вежлив и не докучает ли чрезмерным контролем?

– Да всё он делает, как полагается.

– Понятно, – вздохнул Карпенко. – Так вот, Лада…

Он опёрся локтями на стол, сплёл пальцы и задумчиво посмотрел на меня:

– Чтобы ты знала… Полдружины в курсе ваших отношений. И половина этой половины в последнее время так или иначе, кто намёком, а кто открытым текстом, сообщили мне об этом.

– Вот же сволочи! – вырвалось у меня. Я отвела взгляд от Карпенко, стала смотреть в окно.

– Ты не маленькая девочка. Ты взрослая и очень неглупая женщина. Ты должна понимать, чем всё это грозит Максиму Серову.

– Он не делает ничего дурного.

– Формально ты находишься в зависимом от него положении. В подобной ситуации лицо контролирующее не имеет право принуждать лицо зависимое к интимным отношениям. Это недопустимо. Это едва ли не самое серьёзное должностное преступление на подобной работе…

– Виталий Сергеевич! Вы о чём? Какое ещё принуждение?!