Я, мб

Попроси меня остаться, пожалуйста,
Нет сил победить этих демонов —
Они каждый раз просыпаются,
Когда я остаюсь одна.

Обними меня крепко, как будто бы
Я имею для тебя значение,
Чтобы я, пусть и на мгновение,
Ощутила, что я твоя.

Прикоснись губами к щекам моим,
Прочитай мне молитву шёпотом,
Пусть поверю с тобой на один миг
В глупость, что Бог жив.

Этот вечер со мною проживи,
Попроси рассказать о моих снах,
Давай говорить о смерти, грехах,
Страхах, иллюзиях и мечтах,
Но только ни слова, ни звука, ни взгляда,
Ни мысли, прошу, о любви.

«Отныне страха лишены…»

Отныне страха лишены:
Чего боялись – позади,
Мне в спину прошлое бросает
Стон умирающей любви.
Прощанье. Жалость. Пустота.
Мы на Судьбу потерю спишем.
Поклон. Кулиса. Мне пора
Туда, где мёртвый стон не слышен.

«Забывается всё… даже то, что, казалось, с тобой…»

Забывается всё… даже то, что, казалось, с тобой
Навсегда, как дыхание последней тревожной весны…
Забывается, как любимые пахнут цветы,
Забывается взгляд, предназначенный мне одной…
Забывается всё, даже то, что, казалось, навек
И с тобой, и в тебе, и есть ты, чужестранец смешной…
Забывается эхо оклика за спиной,
Тает память, как тает от солнца холодного снег.

Забывается всё, даже то, что, казалось, с тобой
Навсегда, как дыхание нашей последней весны…
Забываются губы, лицо, забываешься ты,
В травах памяти притаясь молчаливой росой.

«Птицей голодной охотится день, глотая людей на лету…»

Птицей голодной охотится день, глотая людей на лету.
Меня на прогулку выводит тень к императорскому мосту.
Снизу на мост глядит бирюза – здесь столько всего не сбылось..!
Грусть наполняет мои паруса, и я уношусь прочь.

Вниз, навстречу тебе, Нева – крестик в ладонь, руки врозь.
Боль не найдёт отраженье в глазах, привыкших смотреть сквозь.
Сквозь камень на шее, замки на запястьях, сквозь бред, и надежды, и сны.
Скольких уберегла ты от счастья? Скольких спасла от любви?
Воды твои унесут, словно ветер, улыбки, обиды и злость…
Ты равнодушна, ведь я твой не первый и не последний гость.

Бессонница

Я больше не верю. Нет ни ада, ни рая.
Вселенная кончена в своей бесконечности.
Утро – наивная иллюзия начала,
Лишь смерть неподдельна, и тем безупречна.
Если прав Кальдерон, и жизнь есть сон,
Длиною в миг и одновременно в вечность,
Ночь, пей до дна из моего окна,
Как я – надоевшую человечность.
Я больше не верю ни во что, ни кому и
Лгут люди, и память и лгут поцелуи.
Ни о чем не жалею и ни о чём не мечтаю,
Лишь бы заснуть под шум бродячих трамваев.

Вино из свободного потенциала

Мне ночью привиделся чудный сон – в нём пруды и побеги берёзы,
И ветер шептал Баратынского строки, коих ты никогда не читал,
Я бежала до края, до края света, им был край увесистого утёса,
И смотрела вдаль, на другие миры, о которых ты ничего не знал.
Я проснулась, ты спал, приоткрыв один глаз, я коснулась щеки твоей с тёплой лаской,
А затем глаз прикрыла, чтобы не подсмотрел, чтобы не наблюдал за моей ночной сказкой.
Чтобы ты не знал о прудах, и о ветрах, что играют на струнах ивовых кос,
Чтобы ты не вторгся в мой тайный мир, мир ночных иллюзий и утренних грёз.
А ведь ты обещал подарить мне Вселенную, вечную, нетленную, без конца и начала,
Где пью в одеянье из Чёрной материи вино из свободного потенциала.
Где мы с Юпитером и Большой Медведицей на Млечном пути за квазистоликом
Видим бесконечность, слышим пространство и читаем друг другу строки «Буколиков».
Но зачем мне одеянье из Черной материи? И зачем квазистолик на Млечном пути?
На кой чёрт мне мир, пусть и сверхсовершенный, но мир, из которого нельзя уйти?..
Мне ночью привиделся чудный сон, в нём земные пруды и побеги берёзы,
В нём вид на совсем другие миры с края увесистого утёса.
Я проснулась – ты спал. Так даже лучше. Я надела на голое тело пальто.
И ушла. Туда, где меня не найдёшь. Где меня не найдёт абсолютно никто.