Кали

– И долго ты ещё пить собираешься? – поинтересовалась я. – Лучше бы продуктов купил, в холодильнике же точно пусто! Врач же, знаешь, что закусывать надо! Ну не можешь ты всех спасти, Жень!

Вдруг раздался звонок в дверь. Женя не удивился, будто ждал этого, пошёл открывать.

– Приветик! – я услышала из прихожей женский голосок. Насторожилась. – Ты чего такой пьяный уже?!

– Долго ты ехала.

Я пулей метнулась в прихожую. Гостьей хирурга оказалась миловидная блондинка лет тридцати. Прекрасная фигура была обтянута в летнее платье, лёгкий макияж и ухоженные в простую, но красивую причёску волосы. Она явно старалась нарядиться для хирурга, но сделала это так ненавязчиво, что я невольно её зауважала. Девушка знает толк в обольщении! Ничего кричащего или вульгарного в её легком образе нет, но по взгляду Жени ясно, что заинтересовать ей доктора удалось. Кто она такая, чёрт возьми?!

Женя проводил гостью в комнату, они уселись на диване.

– Ну и бардак! – справедливо оценила она. – Жень, что у тебя случилось?

– В отпуск ушёл.

– А, ну тогда ясно! – усмехнулась она.

Доктор взял свой телефон.

– Ксюш, что заказать? Жрать у меня нечего.

– А я к тебе не есть пришла!

– Ну, надо думать! – цокнула я языком, ревниво наблюдая за парочкой.

По идее, мне бы стоит уходить, я же привлекаю к Душе Ксюши опасность. А вот как – то не хочется мне их покидать!

– Жень, что произошло? – Ксюша взяла его за руку, хирург тяжело вздохнул.

– Последние две операции из трёх прошли неудачно. Я не спас пациентов. Не могу себе этого простить…

– Но ты ведь не можешь спасти всех! – воскликнула Ксюша.

– Согласна, – кивнула я, устраиваясь на диван рядом с ними. – Ты скажи ему, а то он меня не хочет слушать.

Посижу с ними чуточку, ничего ей не будет.

– Не начинай, а! – сморщился доктор. – Так что заказать?

– Да что хочешь, я есть не буду.

Он отложил телефон в сторону.

– Ладно, позже, значит, закажем. Ты как живёшь?

Ксюша пожала плечами:

– Да всё по – старому. Замуж, как видишь, не вышла.

– Меня ждёшь? – пошутил он.

– Конечно! – улыбнулась Ксюша, а потом отпустила его руку, рассмеявшись. – Да сдался ты мне, алкоголик!

Доктор потянул её к себе:

– Иди уже ко мне, моя таблеточка!

Я вскочила и умчалась на кухню. Мне надо уйти, некрасиво подглядывать. Да и неприятно. Но, если ему станет лучше – пусть «таблеточка» его лечит. А я пойду, нечего мне здесь делать.

Оказавшись на улице, я выдохнула. Свежий воздух, и нет «таблеточки». Вот надо же, Ксюша мне вообще ничего не сделала, а я её уже ненавижу! Потому что она сейчас там, а я – нет. Потому что он видит её, а меня – нет.

Наверное, Ксюша не обрадовалась бы, если б узнала, что её возненавидела Слуга Смерти.

Я побрела по вечерней Москве. Лицо обдувает приятный летний ветерок, гуляют люди. Живые. Я забрела в парк и уселась на лавочку. Вот тебе и: в свободное от работы время делай, что хочешь. Вот только – что делать – то? Меня никто не видит, поговорить не с кем. Я даже персик съесть не могу, потому что вкуса всё равно не чувствую! Вот как так?! Вкуса не чувствую, а ревность меня прямо раздирает! Я бы эту… Ксюшу… отвела бы, куда надо!

– Таблеточка, – раздраженно пробормотала я.

– Для каждого – своя! – раздалось рядом.

ГЛАВА 10

Я с недоумением повернулась на голос:

– Что, простите?

Рядом со мной на лавочке устроился дедуля. Лысый, жутко худой, с тросточкой и в очках с толстенными стеклами. Живой, точно. Но смотрит прямо на меня и доброжелательно улыбается.

– Вы сказали «таблеточка». А я говорю: для каждого – своя, – всё так же улыбаясь, ответил он.

– Вы что, видите меня?! – изумилась я.

Странно, зова не было. Значит, этот дед точно не мой. Но ему точно недолго осталось, тут даже к бабке не ходи. Выглядит он так, будто уже лет десять назад скончался.

– Конечно, вижу, – пожал он костлявыми плечами. – Вы не могли бы мне помочь, милая барышня?

– Чем?! – честно говоря, я немного в шоке.

Он понимает, кто я?! Смотрит так, будто понимает. Впервые в жизни смертник так вежлив, да ещё помощи просит.

– Как бы сказать…, – замялся дедуля. – Пожалуйста, заберите мою Душу! – умоляюще проговорил он. Не найдя, что сказать, я просто пялилась на него, раскрыв от удивления рот. – Я вижу таких, как вы, уже давно. Знаете, я даже бывал в Очереди Решений, а потом и на Суде у самой Смерти! Но… имел неосторожность и глупость нагрубить этой даме. Она отправила меня обратно. Для всех это выглядело совсем обычно – у меня была кома и клиническая смерть. Я очень давно болен, уже устал, честно говоря, а Матушка—Смерть на меня, видать, в большой обиде, не хочет забирать, – рассказывал дед. – Вот я и подумал: не могли бы вы отвести мою грешную Душу к ней ещё разок? Я бы извинился, авось, старушка сжалится.

– Но вы живой, – пробормотала я. – А я могу отвести в Очередь только Душу, для этого человек должен умереть. И то, не любую Душу, а только ту, что меня позовёт.

– Вот я и зову вас, милая барышня! – радостно произнёс он.

На улице, кстати, было уже совсем темно, но люди, проходящие мимо лавочки, всё же замечали странного деда, говорящего с пустотой.

– Меня должна позвать ваша Душа, – пыталась объяснить я.