Невероятная судьба

По прошествии пяти лет у каждой семьи появился свой дом. После долгого ожидания Антон и Даша готовились к рождению первого ребенка. В 1907 году родилась их первая дочь Маруся. Родители безумно любили свое дитя и баловали как могли. Так жизнь покатилась по гладкой прямой. Все шло хорошо и отлажено. Теперь все четыре семьи жили в достатке. У Даши и Антона каждый год на свет появлялся ребенок, но в возрасте от года до полутора лет их жизни уносила скарлатина. Родители не могли себе представить такое даже в страшном сне. Лишь в 1914 году родилась дочь Любовь, подарив несказанную радость. После нее, в возрасте одиннадцати и двенадцати лет, умерли два мальчика все от той же скарлатины. Еще была дочь Груня, на которую приходили любоваться соседи. Ей было всего двенадцать лет, когда лошадь помчала в сарай. Девочке перебило грудь, и ее не стало. Каждого ребенка они молча на руках только вдвоем уносили на собственное кладбище в конце огорода и только с рассветом следующего дня возвращались домой. Так тяжело они расставались со своими кровинками.

В 1917 году началась революция, которая поставила все с ног на голову. Началось раскулачивание состоятельных семей и отправка их в ссылку. Этот год был для них одновременно тяжелым и счастливым. В их семье родилась десятая дочь Марфуша, на долю которой выпало столько, что невозможно даже представить. Она родилась, когда в стране был хаос, 1 июля 1917 года. Свершилась Октябрьская революция. Несмышленая малышка большую часть времени проводила в окопах с мамой, а папа в это время воевал в Красной Армии. Так жители прятались ото всех, кто стрелял.

Друзья семьи Ананко А.В. и Д.Н., Олейниковы,

командир отряда Сеня с женой Сарой (г. Москва, 1923 год)

Приходили белые и просто грабили людей, и отдельные группы беглых солдат то же самое. Всем в то время жилось несладко. А в пятилетнем возрасте девочке пришлось испытать тяжелый период. 1921–1922 годы – это страшный мор в Поволжье. Опухшие, голодные, им всегда хотелось есть. Ели лебеду и все, что было съедобным. Голод косил людей, как коса созревшую траву. Люди даже плакать не могли, когда хоронили близких, молчали, и эта страшная тишина давила на их души еще большим грузом.

Бабушкины родители были глубоко верующими людьми, отец Антон читал библию на славянском языке. После соблюдения поста они отправились в церковь на молебен. Софийская церковь находилась на самом высоком холме, за рекой Бузулук. При церкви было приходское училище, идти туда было километра два или немного больше. Уставшая и голодная малышка еле передвигала ноги. Хотелось страшно есть. Девочку уже ничего не радовало: ни любимое платье, ни алые ленточки, заплетенные в косы. Лишь бурчал голодный животик: то ли он пел, то ли плакал.

Отстояв ночь, уже по-светлому возвращались домой. Проходя мимо дома священника, они остановились и долго смотрели в его окно. Ставни были открыты, и видно все как на ладони. Сидя за столом, он ел сало и пил самогон. Увидев, что на него смотрят, махнул рукой – идите дальше. Марфуша думала, что священник даст ей поесть. И никак не могла понять, почему он махнул на них. Тут малышка потеряла сознание. Священник спокойно продолжал трапезу. Отец взял на руки доченьку и так принес домой. Сквозь слезы девочка просила есть. Пришлось зарезать курицу, которая несла спасительные яйца, и отпаивать отваром маленькую Марфушу. Малышка окрепла, забыв про все, резвилась во дворе. Но есть было больше нечего. Девочка ложилась спать с одной мыслью о еде и просыпалась с ней же.

В то страшное утро Марфуша уже ничего не хотела. Агония, в которой сгорала девочка, делала свое дело. Пришел врач и сказал, что ребенок не выживет: у нее брюшной тиф. Родители, похоронившие стольких детей, уже не плакали, лишь страшная боль пронзила их сердца. Малышка металась из стороны в сторону и вдруг затихла. Родители думали, что их ребенок умер, и, обезумев от горя, оба вышли из дома и направились непонятно куда. Девочка, пролежав несколько часов в кровати и не осознавая, что делает, встала на ножки, дрожа от леденящего холода, вышла на улицу. Стояла жара, настоящее пекло. А ей, бедняжке, казалось, что она замерзает, ведь температура у нее была выше сорока градусов. Как она попала на огород, где стояли сеялки, ничего не помнила. О них, раскаленных от солнца, казалось, можно обжечься, а ей бедняжке было очень холодно. Пятилетняя малышка забралась на горячую сеялку и обняла ее своими маленькими ручонками. Там она уснула. И сколько длился ее спасительный сон, неизвестно.

Родители вернулись поздно вечером и пошли посмотреть на свою девочку. К их удивлению, на кровати никого не было. Искали всей семьей, и вдруг мама увидела свою малышку, спящую на сеялке. Папа Антон нежно взял ее на руки и удивленно смотрел на дочь. Девочка была с прямыми черными волосами, а стала вся кудрявая. Что произошло, никто не мог объяснить. Ребенок крепко спал. Родители уложили ее на кровать, а на следующий день Марфуша сама пришла на кухню. Все, что было, они поставили перед малышкой. Она с жадностью кушала, не смотря ни на кого. Наевшись, отправилась играть на улицу. Ее родители пошли в церковь, долго молились и благодарили бога за доченьку.

Папа так боялся за свою малышку, что больше никогда не оставлял ее без присмотра. Она, как хвостик, везде следовала за ним. Когда не мог взять с собой, то Марфуша жалобно смотрела на папу большими, как озеро, голубыми глазами. Его душа таяла, и они опять были вместе.

Еще до школы папа научил доченьку на праздник Пасхи катать яйца. У христиан катание яиц символизирует камень, скатившийся с Гроба Господня, перед воскрешением Христа. В игре было целью получить яйца других игроков. Устанавливался желоб из дерева, выкладывались крашеные яйца. Игрок катил свое яйцо, если оно задевало другое, значит, он его выиграл. Если нет, то проиграл. Мужчины сначала, улыбаясь, спрашивали Марфушу: «У тебя есть крашеные яйца? Если есть, играй». Так маленькая девочка выбивала десятками яйца, и мужчины стали отказывать ей в игре. Малый возраст брал верх, и девочка возвращалась домой с хорошим выигрышем. Всю дорогу без умолка Марфуша рассказывала о ходе игры. Папа улыбался и брал ее на руки. Она своими нежными пальчиками крутила его жесткие черные усы. Хоть и было немножко больно, отец все терпел от своей любимицы.

Все шло вроде бы хорошо, но черная полоса в их жизни не кончалась. Наступил очередной новый год, и к ним в гости приехали друзья, Леон и Сара. Леон был семейным доктором их семьи. Женщины зашли в дом и занялись приготовлением праздничного стола, пока мужчины собирались резать свинью.

– Какой шикарный конь у тебя Леон!

– Да, недавно купил. Статный красавец. Он нас с тобой куда хочешь унесет.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Антон.

– Сейчас расскажу, – с улыбкой ответил Леон. – У тебя есть ружье, принеси.

Антон вернулся в дом, снял висевшее на стене ружье и отправился к другу.

– Да, отлично, пойдем.

Антон, ничего не поняв, отнес ружье на место. Хитро улыбаясь, Леон произнес:

– Пока женщины возятся на кухне, мы с тобой прокатимся. Зарезать свинью всегда успеем. Давай грузить ее в сани, будет волкам приманка. Мне бы шапку новую надо.

С приподнятым новогодним настроением мужчины напрочь забыли про ружье. Набросив овчинные тулупы, сели в сани и вихрем помчали со двора. Какая-то чертовщинка играла в душах охотников. Они уже представляли себя с трофеями и удивленных жен. Вот это будет подарок, думали мужчины. Но охота оказалась не такой уж дивной и прекрасной. Проехав километра два, три, их окружала лишь снежная степь. Свинья тихо, не издавая звуков, лежала в санях. Антону пришлось расшевелить ее. Недолго ожидая, визг свиньи привлек волков, и они стали преследовать охотников. Леон быстро развернул коня по направлению к дому. Волки были совсем рядом, и Леон крикнул:

– Стреляй.

Антон ответил:

– Ружье дома.

– Какого черта мы тогда поехали на охоту?

Леон нещадно хлестал своего любимого коня и думал лишь о том, как уйти от волков живыми. Антон с облегчением сказал:

– Волки отстали.

– Ну, слава богу, – ответил Леон.

На горизонте завиднелись дома, и на душе у охотников стало легче. Вдруг перед ними неожиданно появилась серая преграда. Волки выстроились стеной и ждали свою добычу. Растерявшись, Антон дико кричал:

– Что делать? Что делать?

– Бросай быстрей свинью, – ответил Леон.

Тут конь, оглушая своим ржанием, как вкопанный встал на дыбы. Антон сбросил свинью с саней, и только ее страшный истошный визг погнал коня домой. В это время женщины забеспокоились, почему так долго нет мужей, и решили пойти к ним. Выйдя на крыльцо, они увидели, как конь стрелой влетел во двор. Подойдя к мужчинам, они долго ничего не могли понять и приступили к расспросам. Мужчины, осознав, что остались живы, еще долго сидели молча. Лишь спустя продолжительное время они вместе с женами зашли в дом. Рассказав о происшедшем, и жен охватил ступор. Всем стало ясно, что на новогоднем столе не будет ни колбасы, ни мяса. Теперь жены, осознав, что их мужья чудом остались живы, решили веселиться от души. Накрыли стол и были счастливы как никогда.

Леон Денисович Орлов с супругой в своем саду у дома

г. Москва, 1953 год

Фотография из семейного архива Наталии Волчковой

Каждую встречу следующего Нового года они вспоминали эту историю. Леон с Сарой пригласили художника из Москвы, чтобы воссоздать эту историю на стене своей гостиной. Жизнь продолжалась, и наступали большие перемены.

Стали приходить списки людей на раскулачивание. Антона ночью предупредили, что их семьи тоже есть в списках. Медлить было нельзя. Все женщины рыдали, но решение оказалось правильным. Последний раз подоив коров, были вынуждены отдать их в коммуну. Антон первый отвел свое хозяйство. Его примеру последовали братья. Сдали все дома революционному правительству и перешли жить к Федору. Жили в тяжелых условиях, не хватало места, но главное —были спасены.

Наступил 1924 год, девочке исполнилось семь лет. Пора в школу. Папа подарил дочурке свой кожаный портфель. Мама купила тетради, а самое главное, из Москвы привезли строгое платье для школы. Надев его, Марфуша стала выглядеть более взрослой девочкой. Она всегда серьезно относилась к учебе, прилежно училась. Антон работал в коммуне и старался, чтобы все общее было в порядке. Со временем из коммуны стало многое пропадать, пало много скота, но у кого никогда не было своего хозяйства, его просто это не волновало. Антон, видя такое халатное отношение к общему делу, написал заявление о переводе его на другую работу и стал работать учетчиком.

Шли годы. Дети у Антона и Дарьи выросли. Маруся вышла замуж за местного парня Кузьму. Люба уехала после семилетки учиться на воспитателя и в станице Березовской вышла замуж за Василия. Окончив семь классов, Марфуша стала работать в родном колхозе «Могучий» заведующей складами. В своей семье девочка была поздним ребенком. Мама ее родила в сорок пять лет. Она считала, что должна помогать родителям, жить вместе с ними.

В конце 1933 года девушка познакомилась с местным парнем Гавриилом, который так же работал в колхозе. Их отношения были связаны только с работой. Но Марфуша чуть ли не каждую ночь рыдала, влюбившись в этого бравого парня. Гавриил об этом даже не догадывался. Он был старше ее на четыре года. Вечером они виделись в клубе, но парень даже и не думал рассматривать

Марфуша Ананко

Гавриил Зажигаев

Фотографии из семейного архива Наталии Волчковой

Марфушу как свою девушку. Ему казалось, что она еще совсем юная. Парень обладал уникальным слухом и мог сыграть любую мелодию, как на баяне, так и на мандолине. Девушка хорошо пела и при любой возможности старалась подпевать своим соперницам. Гавриил жениться не собирался. Он весело проводил свободное время, гуляя по улицам родного хутора. Баянист в то время считался видным женихом. Поэтому Гавриил всегда был в окружении девушек. Но Марфуша не теряла надежды. Целый год она старалась привлечь внимание парня. Все было безрезультатно. Только спустя два года Гавриил понял, он тоже влюблен в эту юную красавицу. С этих пор они были не разлей вода. Как стали близки, сами не поняли. Марфуша забеременела, и молодые люди решили пожениться. В 1935 году они поженились.

Судьба семьи Гавриила оказалась более трагичной, чем история жизни семьи Марфуши. Хутор Ананко находился через речку Бузулук от хутора Булгурино, где проживал Гавриил. Он родился 23 апреля 1913 года. Его родители были состоятельными людьми. Имели свою усадьбу с хозяйственными постройками, землю и работников. Большой дом был украшен резными ставнями, винтовой лестницей на крышу, где стояли круглые деревянные столы и стулья. Над ними был натянут брезент, чтобы укрыться от дождя и солнца. Здесь родители Гавриила принимали гостей, вели за чаем деловые беседы. После раскулачивания этот дом переделали в земскую больницу. К 1917 году в их семье было четверо детей. Старшей Сонечке исполнилось двенадцать лет, погодкам братику девять лет, а сестричке десять. Самому младшему, Гаврюше, было всего четыре годика. В тот страшный день люди с винтовками ворвались в дом, попросили взять документы и, подталкивая, выгнали на улицу в чем были. Не досчитавшись самого младшего, начали поиски. Вдруг в рупор передали:

– Трогаем!

До станции Морец в районе Вязовка было около сорока километров, могли не успеть к поезду, на отправку раскулаченных. Так мальчишке просто повезло, он тут же отправился к своей бабушке Оле, которая жила на краю хутора. Ее не было в списке раскулаченных. На переезд к детям всегда отказывалась. До бабушки мальчишка еле добрел. Та, утирая слезы, накормила внука и уложила спать. Так по воле судьбы Гавриила воспитала бабушка.

Его семья уезжала в Казахстан, в ссылку. На станции, посадив раскулаченных в товарные вагоны, объявили отправку в дальний путь. Дорога была страшным испытанием для всех. Несколько дней не давали ни воды, ни еды. Первым умер братик Гавриила, а на следующий день его погодка-сестричка. В Казахстан родители прибыли только со старшей дочкой Сонечкой. Что тогда пережили эти люди, описать невозможно. Не дай бог никому такое испытать. Вскоре не выдержал горя и тяжелых работ их отец. Он умер прямо на работе. Перебиваясь с воды на хлеб, волочили свое жалкое существование мама с дочкой. Вскоре к ним подселили в барак семью Кузнецова Василия. В прошлом хозяина в Секачах Сталинградской области большой кирпичной мельницы и нескольких магазинов. Так они подружились и помогали друг другу выжить. В первую зиму сильно простудилась жена Василия, лечить было нечем, и она умерла. Погоревав некоторое время, Василий предложил маме Гавриила сойтись, так легче было выжить. У него было четверо детей, а у мамы Гавриила дочка Сонечка. В июле 1933 года родилась их совместная дочь Маша. Про их жизнь Гавриил ничего не знал. Он был молод и счастлив.

Маша (сводная сестра Гавриила), Кузнецов Василий, мама Гавриила, трое детей Василия и Сонечка (старшая сестра Гавриила, стоит справа)

Фотография из семейного архива Наталии Волчковой