Стихат варенья (*принимать внутрь)

Телевизор в каждый дом!

Милый, Джокер… Вытри слёзы.
Нет виновных в этом фарсе.
Нет виновных в этом аде.
Мир хохочет в такт тебе.

Готэм осветили звёзды.
Пусто. Мрачно. Как на Марсе.
Плачут тёти.
Плачут дяди.

О себе.

«Пока за окном осень сносит ветром все планы…»

Пока за окном осень сносит ветром все планы,
я хочу пальцами найти твой номер.
Хочу позвонить тебе, не прячась, не тайно,
чтобы от этого никто и нигде не помер.
Чтобы звонок не разбудил рядом супругу,
чтобы не совещание, не авралы,
чтобы ты не отворачивал трубку стыдливо от друга,
не привирал, не накручивал себе баллы.

Пока глинтвейн остывает в наших стаканах,
хочу признать, что ты всё ещё имеешь право.
Право быть при своих родных тараканах,
право считать меня хобби или забавой.
Что ты всё ещё имеешь счастье быть трусом,
потому что быть честным, по ходу, – проклятье.
И когда глинтвейн уже станет безвкусным,
я стряхну тебя. Как крошки с платья.

Стряхну тебя. Насовсем. Наелась.
Осень сносит, конечно, но не настолько.
До свидания, прощай, мой прелесть.
Не люблю и не целую нисколько.

Насилие

Насилие – это страшная,
мерзкая штука.
И не вправе никто
поднимать свою руку
на меня, на тебя, на неё.
И не правда, что любит, раз бьёт.

Насилие бывает негромким..
Но ведёт точно к тем же поломкам
наших душ, наших тел, наших «я».
Там, где насилие, там уже не «семья».

Об этом обычно сложно сказать,
ведь гораздо легче считать
оттенки синего, жёлтого, лилового,
чем от самых близких вдруг
узнать о себе много нового.
Что ты дура, сама виновата, куда ты пойдёшь,
с ребёнком, котёнком, и ипотекой на двадцать
лет.
Нет, нет, нет.
Лучше стерпеть.
И вообще:
он обещал перестать..
Или..стоп.
Он перестал обещать!

Насилие созависимо.
Вроде ты, но не ты сама..
Вроде он, но не он,
а какой-то чужой,
не родной,
вот не тот, с кем из рук голубей
выпускали у ЗАГСа.
А теперь только просишь «не бей»,
и вообще вся какая-то плакса.

Насилие – это очень медленная форма
смерти.
Если вам про это рассказали – поверьте!
Помогите тому, кто вам это открыл,
предоставьте любой, даже самый мизерный тыл.

Да просто в конце концов скажите:
«Я рядом. Ты слышишь?
Я чувствую, как тебе стыдно и страшно
и как ты всем этим дышишь.
Я тебя не виню, не стыжу и не осуждаю,
на твоём месте могла быть любая.
Так бездарно пропасть задарма…

А теперь на счёт три
мы резко начнём вылазить из этого
дерьма.

Но это не будет быстро,
легко и безболезненно,
не забывай, что ты всего лишь женщина.
Точнее, целая женщина!