Парижская тайна, или Истина в вине

И Елизавета Петровна захлопнула дверь перед его носом. Хорошо, что утешать не стал. С объятиями не полез и с милыми глупостями вроде «малыш, успокойся», «все будет хорошо», «со мной ты в безопасности». Она справится сама. Как, впрочем, всегда и со всем. Железная женщина. Утешения – это последнее, что ей нужно в жизни.

Посмеялся над собой и побежал вниз по ступенькам.

Винный погреб

К его удивлению, обстановка за столом кардинально изменилась. Оживленный разговор, звон бокалов, фривольные шуточки. Казалось, с уходом Елизаветы Петровны напряжение спало.

– Ну, как она? – равнодушно спросил Сивко.

– Попросила ужин в комнату.

– Я распоряжусь. – Воронов встал.

– А не пора ли нам прогуляться? – потянулся Иван Таранов. – Я, похоже, дозрел до осмотра винных погребов.

– Что ж. Я отдам распоряжения Эстер Жановне и готов вас проводить. Одну минуту.

Воронов вышел. Красавица тут же накинулась на вошедшего:

– Миша, старая корова тебя что, отпустила? Как мило! У нее что, наверное, ха-ха-ха, мигрень? Или запор?

– Да вы, бабы, друг друга, похоже, ненавидите, – хмыкнул Таранов.

– Они слишком разные, – заметил Сивко.

– Но крайности-то, как правило, сходятся.

– Для того чтобы Елизавета Петровна сошлась с Бейлис, у нашей ослепительной блондинки слишком много денег, – тонко улыбнулся Сивко.

– Денег у меня много, это уж точно, – подтвердила Бейлис. – Мне наплевать, сколько Воронов дает за мое вино. Продам я его или нет, плевать. Давайте, мужики, дернем еще по одной! И пойдем в погреб!

– Бейлис, мы пойдем туда смотреть коллекцию, а вовсе не за тем, о чем ты думаешь, – рассмеялся Иван Таранов.

– Я знаю человека, которому тоже наплевать на кислятину. Вот он меня и развлечет. – Бейлис подмигнула светловолосому визави.

– С чего вы взяли? – смущенно пробормотал тот. – Я с нетерпением жду осмотра коллекции.

– Не заливай.

В этот момент вернулся Воронов, внимательно посмотрел на гостей и спросил:

– Ну что?

– Идемте! – хлопнув еще полбокала ликера, первой поднялась Бейлис. – Я готова.

Мужчины с усмешкой смотрели, как она покачнулась и оперлась рукой о стол.

– Что-то меня повело. Перебрала малость. Где моя сумочка? Я никуда без нее не пойду!

– У тебя там что, яд для Елизаветы Петровны? – хмыкнул Таранов.

– Дурак! Там сигареты!

– Я попросил бы в погребе не курить, – сказал Воронов.

– О Господи! Еще один психопат! Ну что им сделается, твоим сокровищам, если я пару раз затянусь сигареткой?

– Я прошу.

– Хорошо. Мы с Мишей постоим на лестнице, пока я курю, а потом спустимся к вам. Как, Мишель?

– Не могу отказать даме.

Вслед за хозяином четверо гостей парами пошли по длинному коридору в левое крыло, Сивко с Тарановым, а Михаил с Бейлис. Блондинка была навеселе и все пыталась прижаться к нему покрепче.

– Я не буду запирать дверь спальни, – жарко шепнула она. – Ты не пожалеешь.

«Если она добавит любимого ликерчику, то наверняка отключится, – подумал он. – Надо попросить Зигмунда, чтобы отнес в ее комнату бутылочку. Интересно, выполнит он мою просьбу?»

– Пришли, – сказал Воронов, остановившись перед массивной железной дверью. – Там ступеньки крутые, Бейлис, осторожнее.

– Не беспокойся за меня. Я с Мишей.

– От этой женщины так просто не отделаешься, Михаил! – рассмеялся Таранов. – Учти это. – И Воронову: – Ну что, пошли? Мне уже не терпится.

Хозяин торжественно отпер дверь и пригласил Таранова и Сивко:

– Прошу, господа.

Из-за двери пахнуло сыростью, запах был глубокий и острый, словно от выдержанного сыра с плесенью, свет тусклый. Трое мужчин осторожно начали спускаться по ступенькам, а они с Бейлис остались у железной двери. Красавица достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку, которую протянула ему:

– Поухаживай за дамой.

Михаил щелкнул зажигалкой, Бейлис несколько раз глубоко затянулась, потом поискала глазами, куда бы стряхнуть пепел. Наконец, ткнула дымящейся сигаретой в бронзовый канделябр и сказала:

– Уверена, когда Воронов идет сюда один, он приказывает зажечь свечи.

Сейчас горели не свечи, а электрические лампочки, вмонтированные в натяжной потолок. Здесь, в конце коридора, он был заметно ниже, да и стены как будто сужались. Пока Бейлис курила, Михаил осматривался. Наконец спросил осторожно:

– А до смерти жены Воронов тоже был таким странным?

– Нет, что ты! Нормальный мужик.

– А дети у него есть?

– Да. Сын. Ему лет восемнадцать, кажется. Но они все время собачатся.

– Почему?