Айсберг под сердцем

– Но ведь это подло!

– Алина прекрасно играет в керлинг, – пожала могучими плечами Дора Давыдова по кличке Дора-давай, ведущий игрок команды Лукашовой. – Сегодня она лишний раз это доказала. Керлинг недаром называют шахматами на льду. Алька Климову сливает, а мы просто попали под раздачу. Нам поставили шах, девочки. Кто-то из нас на Олимпиаду теперь не попадает. Это может означать конец карьеры. К следующей Олимпиаде другие подрастут. Юлька еще, может, и проскочит, а я точно вылетаю. У меня и так лишний вес, да и возраст критический. И Розка тоже мимо кассы, ей сейчас тридцатник. Обидно уходить из спорта без олимпийской медали. Особенно когда был шанс.

– Алька – дрянь! – рубанула рукой воздух Юля Иванова, игрок, выезжающий на лед вторым. – Она сыграла на себя! А нас подставила!

– Меня точно не возьмут, – вздохнула черноволосая смуглая Роза. – Я и так на чемпионате мира в запасных просидела. И на прошлой Олимпиаде. Я и сейчас не рассчитывала выйти на поляну, но на казенных харчах пожила бы месяцок с удовольствием. Тем более кормить будут хорошо. Не говоря уже о призовых.

– Да, призовые… М-м-м… – почмокала губами Дора-давай. – А медаль возьмем – машину дадут.

– Все, уплыла твоя машина, – горько улыбнулась Юля. – Забудь.

– У тех, кто сегодня выиграл, положение, между прочим, тоже не лучше, – хмыкнула Дора. – На сборы нас поедет десять человек. А на Олимпиаду возьмут пять. Так что пятеро из нас или из них явно пролетают мимо кассы. Вот там, в другой команде, будет настоящая драка! Но мы-то договоримся, а? Девочки?

Они переглянулись.

– И что ты предлагаешь делать?

– Надо подумать. Ведь мы играем в керлинг. А керлинг – это образ мыслей. Лукашова умная, но и мы не дурочки. Она поставила гард, но ведь и мы – профи! Теперь наш черед делать бросок!

В другой раздевалке тоже было жарко, Дора-давай угадала.

– Не было ни гроша, и вдруг алтын, – невесело улыбнулась Евгения Свиридова, капитан выигравшей команды.

– Чего уж алтын, Женька! – подмигнула ей Настя Болотникова. – У нас золотая медаль чемпионата России!

– Ты, я вижу, радуешься.

– А чего мне, плакать, что ли?

– Угадала. Не просто плакать – рыдать. Теперь нам нервишки-то потреплют. Лукашова сыграла против Климовой, а получается, что стравила меж собой всех нас.

– Зато у нас появляется шанс! – тряхнула огненными волосами зеленоглазая Рита Майорова. – Ой, девочки, как же на Олимпиаду хочется!

– У тебя-то, может, и появляется шанс, – усмехнулась Свиридова. – Но только не у меня. Всем понятно, что из двух скипов выберут Лукашову.

– У тебя же огромный опыт международных соревнований! – горячо сказала Танечка Лепесткова, или, как ее еще называют меж собой керлеры, «наша добрая девочка».

– Мне уже тридцать три, – грустно сказала Свиридова. – Хоть и говорят, что керлинг – игра возрастная, но мне давно уже намекают, что мой поезд ушел. Пора, мол, переходить на тренерскую работу, а куда, если все теплые места заняты? Я бы ушла, если бы был вариант. На Олимпиаду меня при любом раскладе не возьмут, даже запасной.

– Если только с Лукашовой что-нибудь случится, – задумчиво произнесла Майорова.

– Да уж, тебе только на это и приходится рассчитывать, – подначила ее Женя.

– Это еще почему? – вскинулась рыжая.

– Неужели ты думаешь, что красотка Алина потерпит в команде еще и рыжую секс-бомбу? – вздохнула Танечка.

– Но я ведь хорошо играю!

– Это не имеет значения, – пожала плечами Свиридова. – Лукашова всегда тянет одеяло на себя. На всех фото – она в центре. Все внимание ей. Она – признанная красавица. Неужели ты думаешь, Рита, что Алька отдаст тебе хотя бы кусочек своей славы? Может, ты и неплохо играешь в керлинг, но твоя беда в том, что ты красивая. Ты видела, кто играет в одной команде с Лукашовой? Более или менее смазливая только Гулька Зарипова, но, во-первых, она брюнетка, во-вторых, ее Климова тащит, а в-третьих, Алька ее ненавидит и всячески старается выжить из команды. Дора толстая, Юлька страшненькая, а Маркович – неудачница. Ее все жалеют. Дольше всех играет в керлинг и, по сути, ничего не добилась.

– Дольше всех ты играешь, – напомнила Настя.

– Я-то, по крайней мере, скип, – усмехнулась Свиридова. – У меня есть команда, которая сегодня, между прочим, выиграла у Лукашовой. Неважно, каким образом, но выиграла. Команда Свиридовой, – сказала она с гордостью. – Я в запасных никогда не сижу. А Розка только этим и занимается последние три года. Вот кто явный кандидат на вылет. За ее место, девочки, можете побороться. Дора тоже под вопросом. У нее явно лишний вес, ее Климова на тренировках гоняет больше всех и постоянно на нее орет. Да и позицию Ивановой незыблемой не назовешь. Вторым номером любой может играть. Кто-то же должен ответить за сегодняшний проигрыш?

– Да ведь Лукашова сделала это нарочно! – горячо сказала Настя. – Я не верю, что она ошиблась!

– Разумеется, нет, – усмехнулась Свиридова. – Это был тонкий тактический ход. Она хочет новых рабов набрать в свою команду, потому что старые взбунтовались. Если вы смирите свою гордость, у вас появляется шанс войти в историю: стать обладательницами первых олимпийских медалей в керлинге. По крайней мере, у двоих из вас точно есть шанс. Так что решать вам.

– Неужели мы будем интриговать друг против друга? А? – Танечка обвела глазами подруг.

– Можешь взять самоотвод, – пожала плечами Свиридова. – Скажи здесь и сейчас: я, Татьяна Лепесткова, на Олимпиаду не хочу, мешать никому не буду, и если место в сборной, неважно какое, хоть запасного, предложат мне, я от него откажусь и порекомендую мою подругу по команде. Риту или Настю. Ну? Клянись, Танька!

Лепесткова молчала.

– Ира, а ты что скажешь? – спросила Майорова у пятого члена команды. И фамилия у девушки была соответствующая: Пятова.

Ирен (таково было ее полное имя, которое редко кто вспоминал) слыла тихушницей. На вид она была неуклюжей, носила очки с диоптриями, мешковатые джинсы и свитера. Чаще всего сидела в запасных, но предпочитала не высовываться, на игру никогда не просилась. Поставят так поставят, а на нет и суда нет. Вот и сейчас она молча пожала плечами:

– Как решат, так и решат.

– Может, ты тоже возьмешь самоотвод? – не унималась рыжая.

– В самом деле, Ира, у тебя ведь шансов меньше, чем у других, – намекнула Свиридова. – Ты же не будешь путаться под ногами у своих подруг по команде?

– Как решат, так и решат, – тихо, но твердо повторила Пятова.

– Итог: все хотят на Олимпиаду, и у всех, кроме меня, теоретически есть шанс, – поставила точку в разговоре капитан. Как и всегда: решающее слово в команде осталось за ней.

Девчонки молча стали собираться.

– Может, в кафе посидим? – предложила Танечка.

– Зачем? – пожала плечами огненная Рита. – Мы все уже обсудили.

Впервые в команде, которая раньше была дружной, повеяло холодком. Посидеть в кафе после матча давно уже стало традицией. Да и вообще среди керлеров так было принято: после игры, каков бы ни был ее результат, – дружеские посиделки. Мужики пили мировую, женщины обменивались впечатлениями и мирились, если в горячке, в пылу сражения, наговорили друг другу лишнего. Таков был дух керлинга. В первую очередь – благородство. В особенности по отношению к проигравшим.

Но сегодня что-то случилось. У подруг не было никакого желания продолжать разговор. Тем более неохота было обсуждать перипетии только что сыгранного матча. Всем было понятно, что Лукашова намеренно его слила. Принесла в жертву ферзя, чтобы заполучить выигрышную позицию перед решающей баталией: Олимпиадой. Недаром ведь керлинг называют шахматами на льду.

А ведь они победили! Отчего же на душе словно кошки скребут?

– Кого-нибудь подвезти? – спросила Свиридова перед тем, как сесть в машину.

Она была в команде единственным мастером спорта международного класса и, кроме собственного жилья, отличной двухкомнатной квартиры в Подмосковье, имела еще и новенькую иномарку. Раньше девчонки охотно прыгали к ней в машину и весело болтали, пока Свиридова развозила их по домам.

Но сегодня Рита вдруг заторопилась:

– Ой, меня ждут! На свидание опаздываю, девочки. Меня мой парень подвезет! – и упорхнула.