Ничего личного

С самого утра первого дня жизни новорожденного года обстановка в доме Леонидовых была чрезвычайно нервной и напряженной. Высокие стороны занимались дележкой багажных мест.

– У меня только две руки, – заявил Алексей, глядя, как жена перебирает джинсы, кофточки, свитера, туфли, кроссовки… И посоветовал: – Возьми вечернее платье.

– Но на улице зима!

– Оно легкое и занимает мало места.

– Ты меня не слышал?

– А ты меня?

– Я не глухая!

– А я не верблюд!

– Мы же поедем в машине!

– Неисповедимы пути Господни, – философски заметил Алексей.

– Ты думаешь, она сломается?

– Сломаюсь я, если все это мы возьмем с собой, – и он кивнул на гору вещей. – Кстати, в вечернем платье ты будешь выглядеть прелестно. Оно тебе идет.

Саша бросила на мужа гневный взгляд: льстец! Леонидов пожал плечами: чего только не сделаешь ради облегчения собственной участи! А участь его была незавидна: тащить багаж. В метро. То есть и в метро тоже.

Наконец определились. Все вещи, которые могли понадобиться в загородной поездке, были отобраны. Проблема была в том, что в отобранные сумки они не лезли. Леонидов принялся их уминать. И увлекся процессом. Протаскивал верблюда в игольное ушко. Верблюд, то есть чемодан, плевался вещами, которые лезли обратно.

– Леша, что ты делаешь! – не выдержала жена. – Дай-ка я сама!

– Сама ты выкинешь мои лишние вещи. А свои оставишь.

– Потому что у меня лишних вещей нет.

– Без ссоры, без спора выкидывайте мои вещи! – жизнерадостно крикнул Сережка.

– Ну уж нет! – сказали они хором, и Леонидов, как всегда, уступил. Он был мужчина. И знал заранее, что как мужчине ему придется уступить. Потому что его лишние вещи в чемодане и в самом деле были.

«Я же гениальный сыщик! – ликуя, подумал он. – Я умею просчитывать ситуацию!»

Ах, как он был самонадеян!..

…Покойный А. С. Серебряков отличался редкой пунктуальностью. Которая и стала одной из причин его трагической гибели. Пунктуальность Ирина Серебрякова унаследовала у мужа вместе с его огромным состоянием. Не боясь последствий.

Ее «Пассат» подъехал к метро ровно в семнадцать ноль-ноль. У Леонидова создалось впечатление, что вдова ждала за углом, глядя на часы. «Пассат» был загружен доверху. Багажник до отказа заполняли картонные коробки, в которых что-то обнадеживающе позвякивало. В салоне тоже стояли сумки. Фирменные пакеты из супермаркета, баулы, свертки… Места для пассажиров оставалось не много.

Леонидова посадили на переднее сиденье, а на колени ему водрузили огромную коробку с тортом. Жена и сын пристроились на заднем, между сумок.

– Караван тронулся! – ликуя, сказал Сережка, когда «Пассат» наконец поехал.

Ирина Сергеевна улыбнулась, Алексей обернулся. Караван? Нет, за ними никто не следует. У ребенка просто разыгралось воображение. А правильно он сделал, что согласился на поездку! В нынешней жизни так много места подвигу и так мало простой человеческой радости.

Пока они ехали, у Алексея просто язык чесался расспросить вдову. Каковы подробности? И что осталось за кадром дела Серебрякова? Но Ирина Сергеевна работы упорно не касалась.

Разговор шел на общие темы. А более благодатной темы, нежели погодные катаклизмы, этой зимой, не было. Хит сезона!

Потому что за неделю до Нового года все ж таки ударили морозы. И как всегда неожиданно. Будто и не зима. Мало того: повалил снег. И какой! Снегоуборочная техника во время длительной оттепели была эвакуирована и теперь застряла на подступах к городу. Создав аварийную ситуацию, городское коммунальное хозяйство кинулось совершать очередной подвиг. Леонидов же вез семью вкушать маленькие человеческие радости. Вернее, его везли. Вместе с семьей.

Обсудив погоду, все резко замолчали. В салоне «Пассата» возникло напряжение. Поскольку темы для беседы были исчерпаны, Леонидов привалился к торту и сделал вид, что дремлет. Доехали часа за два. Он увидел верхушки высоких елей и встрепенулся.

Санаторий находился в глубоком лесу, вдали от шоссейных магистралей. Последние два километра дорога пролегала среди елового леса. И дорога эта была проселочной. Только что по ней дважды проехал трактор, прокладывая в глубоком снегу широченную борозду. Машина ехала по ней, словно прогулочное судно вослед ледоколу, по оба борта застыли ледяные айсберги.

Было красиво, но жутковато. Леонидов трусом себя не считал, потому прижал к сердцу торт и взбодрился. Ежели что, голодной смертью они в этом лесу не умрут. Да и выпивки хватает. Луна, как огромная люстра, висела над верхушками елей, ее сияющий золотой абажур окружали крохотные лампочки – звезды. Иллюминация и впрямь была новогодней!

Наконец показались огоньки жилых домов.

Они подъехали к проходной, возле которой, но с той стороны, за забором, уже стояло несколько машин.

Ирина Сергеевна, улыбаясь, сказала:

– Ну вот мы и приехали!

К «Пассату» уже шла женщина в валенках, вязаном платке и огромной лохматой шубе.

– Вы кто? – спросила она неприветливо.

– Фирма «Алексер». У нас заказано. Тридцать мест.

– Сейчас открою. Проезжайте.

И сторожиха загремела огромными чугунными воротами. «Пассат» въехал на территорию санатория. «Лебедь», – успел прочитать Алексей над воротами.

– Пойдемте ключи получим, а потом уже будем вещи переносить, – сказала Ирина Сергеевна, вылезая из машины.

– Вам в главный корпус, – буркнула сторожиха, поправляя сбившийся платок на голове. Борьба с чугунными воротами ее утомила.

– В главный, так в главный! – весело сказал Алексей и подмигнул жене: новогодние приключения начинаются!

К двухэтажному строению, которое громко называлось «главный корпус», вела расчищенная дорожка, по которой двое могли пройти, только крепко обнявшись и прижавшись друг к другу. Алексей, который не был настолько близок с Ириной Сергеевной, скромно пошел позади.

В холле первого этажа, за стойкой администратора дремала хорошенькая блондинка. Видимо, ее новогодняя ночь выдалась бурной. Растолкать девушку удалось с трудом. Узнав, что вновь прибывшие хотят ключи от своих номеров, она зевнула и полезла в свои записи.

– Ирина Сергеевна Серебрякова?

– Да. У меня люкс. А на Леонидовых забронирован двухместный номер.

– Не беспокойтесь, у меня все записано, – и блондинка широко зевнула. Потом потянулась за ключами: – Вот ваш, от люкса. А вот от двухместного. Мальчику сколько лет?

– Он еще в школу не ходит, – зарумянившись, сказала Саша. Сережка хмыкнул: мама врет.