Вентиляция легких

– Валя, там трупы лежат на улицах! Всех заперли по домам! Особенно пожилых косит. Таких, как мы с тобой. Ты это… покупай спички и соль!

А сын затеял покупку квартиры! Ну, как его образумить?!

Макар отмахивался и называл мамину подругу выжившей из ума старой дурой. И зарядил риелтора готовить сделку. Надо было тщательно проверить все документы.

Итак, он покупал трешку у супругов Трухиных, и тут же на эти деньги Трухины покупали однокомнатную квартиру для себя и двухкомнатную для дочери, которая собралась замуж. И то им не хватало вырученных за трешку денег, на полтора миллиона Трухины брали ипотеку.

По словам риелтора, двушку продавал военный пенсионер, единственный собственник. Вариант беспроигрышный – наследство. Чистая квартира, после смерти старухи никто в ней не был прописан, коммуналка уплачена.

Что до однушки, то это была инвестиционная квартира в новом доме. Собственник, опять-таки, один, замужняя женщина. Бухгалтерша какая-нибудь вложилась в квартиру у метро, чтобы, когда дом будет готов, с выгодой ее продать. Этот вариант был еще белее, в этой квартире вообще никто ни разу не был прописан.

Таким образом, Верещагину предстояло заложить три ячейки: в одну деньги для военного пенсионера, в другую за однушку, гражданке Маврушкиной Таисии, а в третью незначительную по сравнению с остальными сумму для Натальи Трухиной, которой зачем-то понадобились наличные.

Верещагин развеселился: «Ну и имечко! Таисия Маврушкина! Стариной пахнуло, когда бабы по светелкам сидели и пряли, или вышивали». Видать, проныра эта Таисия, или муженек ее ушлый, потому что новехонькая однокомнатная с недавним ремонтом, в хорошем районе и рядом с метро стоила дороже убитой двухкомнатной военного пенсионера.

Верещагин справился у риелтора, и узнал, что супруга Таисии Маврушкиной зовут Китаем. Китай Кимович Маврушкин. Верещагин не выдержал и расхохотался. Повезло мужику. Китай, ты подумай! Таисия да Китай! Забавная парочка.

Но оба мужика показались Верещагину железными товарищами, стопроцентно надежными. И он выбрал именно этот вариант.

В душу, как говорится, не влезешь.

И если бы Верещагин знал, что «военный пенс» выслужил свою пенсию в ментовке, он бы бежал от этой сделки, как от огня. И не случилось бы того, что случилось.

Но он сказал своему риелтору:

– Беру! Запускайте процесс!

И началась вся эта карусель, которая перепахала судьбу Макара Ивановича. Чуть ли не впервые в жизни Верещагин ошибся в расчетах. Но как ошибся!

Маврушкины

«Великая страна Китай», – говаривал его отец и к месту, и не к месту. Присказка была такая у Кима Маврушкина. Жена его, толстушка-хохотушка, смехом сказала в ЗАГСе:

– А че? Имя как имя.

– Но ребенку неудобно будет с этим именем жить, – тактично намекнула сотрудница ЗАГСа и взволнованно поправила очки. Не в первый раз она отговаривала родителей от странного имени, которое они хотели дать новорожденному. Обычно получалось. Но на этот раз мамочка уперлась:

– Че неудобно-то?

– Как вы его с улицы будет звать? Иди домой, Китай?

– Китом буду кликать, – рассмеялась Марфа Маврушкина. Которую муж, похоже, за имя и выбрал. Все Маврушкины были шутниками. «Марфушенька Маврушенька», – ласково звал свою дородную русокосую женушку Ким.

Сотрудница ЗАГСа сдалась и выписала свидетельство о рождении на имя Китая Кимовича Маврушкина.

Еще в детском садике его переименовали из Маврушкина во Врушкина. Кит Врушкин, таким он прижился во дворе, где рос, а потом и в школе. Что тут поделаешь? Присочинить Кит любил. Например, про имя.

– Мой папаня, пацаны, наполовину китаец, – заливал Кит, собрав в кружок приятелей. – Великая страна Китай! Бабушка у меня русская, а вот дед… – он брал паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих откровений. – Познакомились они на границе. Дед мой был контрабандистом, а бабка жила аккурат у тайной тропинки, по которой китайцы шастали туда-сюда.

– Чего носили-то? Рис? – ржали пацаны.

– Золото-бриллианты, – таинственно понизив голос, говорил Кит.

– Во заливает! Скажешь еще, что имя у твоего отца китайское!

– А какое? – горячился Кит. – Ким – это только пол имени. А вторая половина – тайная.

На самом деле китайское имя для отца Кит еще не придумал, фантазии не хватило, а у отца он спросить не решался. Отец, который говорил «великая страна Китай», уж всяко знал про нее все. Мамка как-то обмолвилась, что КИМ – это коммунистический интернационал молодежи, да Кит ей не поверил. Интернационал – это скучно. Тогда при чем тут Китай? Не, тут другое. Тайна какая-нибудь семейная.

– Тогда почему у тебя фамилия русская? – наседали пацаны. – Раз у тебя дед китаец? Ты ж Маврушкин, а не Фу Ху… или как у них там?

– Бабка моего папаню на себя записала, незамужняя она была, че тут непонятного?

– А глаза у твоего отца, почему не косые? И вообще, голубые, кажись, как и у тебя.

– Бабкины глаза!

– И нос картохой тоже бабки? Ну а китайского чего?

– Китайская у меня, пацаны, душа. И характер. Я как муравей работящий. Папка так говорит.

– Во заливает! Да твой папаня, как и ты, врать горазд! Классухе наплел вчера, что вы собаку в ветлечебницу возили. Потому ты и прогулял контрольную. Сбили, мол, собачку злые люди, а Кит ее пожалел, умолил отца в лечебницу отвезти. Классуха аж прослезилась.

– А ты откуда знаешь? – окрысился Кит.

– Так мне дочка ее сказала, Танька! Мать ее вчера за ужином тебя хвалила. Какой, говорит, отзывчивый и чуткий мальчик. А ты просто контрольную не хотел писать, а папаша твой в гаражах с мужиками бухал. Собачку они в больницу возили, как же!

– А ты за Танькой ухлестываешь, да? Стала бы она тебе рассказывать, чего у них за столом говорят! – Кит ловко умел переводить стрелки. – У-у-у-у!!! Ухажер! Зятек училкин!

И пацаны перекидывались на незадачливого кавалера Татьяны, дочки классной руководительницы Китая Маврушкина. А тот, довольный, что безнаказанно прогулял контрольную, убеждался в том, что врать – это классно. Одним враньем можно в жизни пробиться. Ври, ловчи, наживайся…

Инвестировать в стройку Китай Маврушкин начал сразу после кризиса 1998, когда увидел, как стремительно растет цена на московские квадратные метры. Купил задешево на котловане – продал втридорога, как только дом построили. Все хапают московские квартиры, потому как жизнь только здесь.

Недвижимость Китай оформлял частью на себя, частью на жену. Тася была копией его матери, Марфы Игнатьевны, иногда даже казалось, что это не свекровь со снохой, а мама с дочкой. Обе дородные, белесые, высокие, с формами. И хозяйки хорошие. А вот ума бог не дал ни одной, ни другой. Маврушкины их так и выбирали, что отец, что сын. За хозяйственность и формы.

Но в последнее время Китай жалел о своем выборе, и была тому причина. Молоденькая секретарша, которая пришла к нему устраиваться по объявлению на Авито. И Маврушкин дрогнул. Девица была уж больно аппетитная, с формами, как он любил, с пышными бедрами, но еще не рыхлыми, не испорченными растяжками и целлюлитом, как у сорокапятилетней Таисии, родившей Киту двоих детей. Секретарша его внимание заметила, и кочевряжиться не стала. Дело почти уже сладилось, да нужны были деньги. Молоденькие девушки цену себе знали, когда на их прелести западали отцы семейства, которые были в два раза старше. Тут деньги, как говорится, вперед.

Почему Маврушкин и решил выставить на продажу однушку, записанную на супругу. Надо бы избавить Таисию от излишков недвижимости, а на эти деньги устроить уютное гнездышко новой жены, куда Кит со временем планировал съехать. Таисии же пока соврать, что деньги сгорели. Банк там лопнул, или поставщик подвел. Неважно, что соврать, Тася наивная, всему верит. А он меж тем по-тихому бумаги для развода подготовит. Чтобы первой жене почти ничего не досталось. Да и алименты по минимуму платить.

Не то чтобы Кит не любил своих дочек, но он всю жизнь мечтал о сыне. И был уверен, что молодуха сына ему родит, и быстро. Поскольку он будет очень стараться.

Маврушкин особо не утруждался, сочиняя для супруги байки. Почему, мол, дома не ночевал, куда машина делась, а, главное, где деньги от бизнеса? Не идет бизнес, и все тут!

– Ты же видишь, Тася, что творится, – грустно говорил Кит. – Вирус с короной все рушит. Того и гляди, закроется все.

– Небось, не закроется, – отмахивалась жена. – А то мы раньше не грипповали!

– Великая страна Китай, раз оттуда началось, значит, всерьез болезнь, – хитро прищурившись, говорил Кит.