Пик интуиции

– Дай я сам включу эту чертову кнопку! – заорал Вениамин.

Но таксист перепугался насмерть и отказался допустить пассажира к драгоценному гаджету. Залепетал что-то на своем языке и стал бессмысленно тыкать пальцем в панель, отчего навигатор, само собой, не починился. Вениамин взбесился и начал орать на водителя, который еще больше испугался и растерялся вконец. Они встали в пробку вместо того, чтобы ехать по крайней полосе, вместе с общественным транспортом, еще более или менее свободной в этот феерический снегопад. Чуть ли не первый в году, так что коммунальщики успели расслабиться.

«Ну, слава богу», – облегченно откинулась Варя на спинку сиденья. И с безразличным видом отвернулась к окну. – «Теперь мы точно опоздаем в аэропорт, и моей вины в этом нет. Марьяна не сможет на меня сердиться и предъявить мне какие-то претензии. Не я ведь придумала этот снегопад и водителя-идиота, который знает по-русски всего два слова, да и нет».

– А ну, пусти меня за руль! – надрывался муж.

«Сейчас подерутся», – с удовлетворением подумала Варя. Но, к ее удивлению, Вениамин быстро взял себя в руки.

– Спокойно, – сказал он, обращаясь непонятно к кому. То ли к себе, то ли к жене, то ли к водителю такси, который разгневанного пассажира почти не понимал. – Так, слушай меня, шеф. Теперь я – навигатор. Через сто метров – направо. Право понимаешь? – таксист кивнул.

Варя с надеждой ждала пропускного пункта на платную дорогу. Там и русские водители терялись, особенно приезжие. Уж сколько раз они с мужем наблюдали такую картину: газель или легковушка с иногородними номерами заруливает к воротам, над которыми висит знак: проезд по транспордеру. И водитель лихорадочно ищет, кому надо отдать деньги? А сзади напирают и дудят возмущенные обладатели транспордеров:

– Ты что, идиот?!

– Сдай назад, тупица!

– Не видишь знак, что ли?!

Из-за этого у шлагбаумов зачастую образовывались пробки.

Но Вениамин был спокоен:

– Левее бери. Еще левее. Все, стоп. Дальше медленно. Нажимай на кнопку. Бери талон.

Успокоенный его мерным голосом таксист действовал как робот. Механически. Точно так же Вениамин направил его к окошку, где сидела женщина, принимающая деньги за проезд, а не стоял автомат.

К Вариному удивлению, через час они уже были в аэропорту. «Вот что значит опытный руководитель», – подумала она о муже. «Да, с ним будет непросто. Я даже не понимаю, во что ввязалась. И Марьяна тоже».

– Приеду – разберусь с вашим начальством, которое сажает за руль черт знает кого, – пообещал, расплатившись, Варин муж незадачливому таксисту. Впрочем, тот ничего не понял и молча засунул деньги в карман.

У стойки регистрации их встретила рассерженная Марьяна.

– Неужели нельзя было заложиться на пробки? – зло сказала она.

Варя даже не думала, что муж придет в такое бешенство, увидев в аэропорту ее подругу. Радости Вене это в любом случае не доставило бы, Марьяну Денисову он терпеть не мог, но чтобы так… Варе даже показалось, что муж сейчас швырнет чемодан у стойки регистрации, развернется и пошлет их обеих в черту. И зашагает к выходу из аэровокзала.

– Ты почему мне ничего не сказала?! – муж стиснул ее руку так, что Варя застонала от боли.

– Спокойнее, Коняев, – ухмыльнулась Марьяна. – Я вижу, ты мне не рад. Я тоже не в восторге. Но Варя меня очень попросила составить ей компанию.

– Тебе что, меня одного мало? – сверкнул глазами на жену Варин «драгоценный».

– Я подумала, что на Мальдивах вечером очень скучно, и компания нам не помешает, – пролепетала та.

– Да пошла ты… Все! Я никуда не лечу!

Варя с усмешкой подумала: стоило с таким упорством добираться до аэропорта в этот жуткий снегопад!

А Марьяна хмыкнула: скатертью дорога. И без тебя прекрасно отдохнем. Но Варя ее энтузиазма не разделяла.

– Венечка, милый, – просительно сказала она. – Мы столько денег заплатили за эту турпутевку. Мы с тобой так мечтали об этом отдыхе.

– Я вижу, как ты мечтала. Тут же Денисовой звякнула. Предательница! Что, и у тебя на две недели путевка? – Вениамин подозрительно посмотрел на Марьяну.

– А как же, – широко улыбнулась та.

– Венечка, ты ведь знаешь: Марьяна одинокая женщина, – заныла Варя. – Мы вот уже несколько лет вместе ездим отдыхать. А сейчас кризис. У Марьяны дела идут не очень. И у тебя тоже. Мою зарплату я вообще в расчет не беру. Вот мы и решили совместить…

– Но почему за счет моего комфорта?!

– Не беспокойся, Коняев, я тебя не стесню, – приторно ласково сказала Марьяна. – У меня будет отдельное бунгало.

– Надеюсь, на другом конце острова, – буркнул муж, и Варя поняла, что он сдался.

А куда деваться? Деньги заплачены, отпуск оформлен, на фирме у мужа все расслабились, поскольку шеф аж две недели будет отсутствовать, на рейс они по Инету зарегистрировались. На улице опять поднялась метель, в конце зимы в Москве очень уж тоскливо, новогодние праздники закончились, до двадцать третьего февраля еще далеко, да и весну это не приблизит. Сейчас все, у кого есть деньги, стремятся в теплые края. А тут Мальдивы!

Если бы муж отказался сейчас от поездки, Варя вздохнула бы с облегчением. Им с Марьяной и в самом деле будет неплохо вдвоем. Они дружат еще со школы, хотя судьба у обеих сложилась по-разному: еще учась в институте, Варя удачно вышла замуж, Марьяна, напротив, неудачно. У обеих взрослые дочери, почти ровесницы, Варина опять-таки удачно вышла замуж, (видать, это особенность всех женщин из их рода), за француза, получила французское гражданство и живет то в пригороде Парижа, то где-нибудь у моря, как утверждает, припеваючи, много путешествует.

По странному совпадению дочь Марьяны, которая усилиями матери училась в Сорбонне, тоже чуть не вышла замуж за иностранца. Парень был высокий, красивый, жгучий брюнет с огромными глазами-маслинами. Варя видела этого парня, когда он на правах гражданского мужа Юленьки Денисовой приезжал к Марьяне в Москву. Варина подруга просто светилась от счастья. Юля прожила со своим итальянцем три года, а потом что-то случилось.

– Если в первые два года предложение не сделал, то потом уже и не сделает, – со слезами в голосе жаловалась Марьяна. – Марио предложили работу в Китае, и, когда он согласился, мы с Юлей даже обрадовались. Она уже и вещи начала собирать. Но он с собой не позвал. Юля все ждала вызова, ждала, часами трепалась с Марио по скайпу. А потом вдруг поняла, что у него кто-то есть.

В общем, дочь Марьяны вернулась в Москву и с полгода лила слезы. А потом устроилась на работу, обозленная на весь мир, и стала срываться на мать. Жили они вместе, и Варя старалась эту болезненную тему деликатно избегать. О своей собственной дочери и ее счастливой заграничной жизни подруге не рассказывать.

Марьяну она уважала. После развода руки не опустила, и Юлю подняла, дала ей блестящее образование, и дачу построила, и карьеру сделала. Выглядела Марьяна, чье полное имя было Марианна, чудесно. Ее по праву называли красавицей. Пикантная брюнетка с ультракороткой стрижкой, сухощавая, подтянутая, сама как итальянка, за которую ее и принимали за границей. Марьяна одевалась со свойственным итальянкам шиком, с неизменным вкусом, в особенности умела подбирать аксессуары. Денисова рулила раскрученным гламурным журналом, часто ездила в загранкомандировки и писала о них отчеты, которые превращались в занимательные эссе. Читать их было одно удовольствие. Последнее время Марьяна писала в Инете для женского журнала и мечтала стать фрилансером. В редакции вообще не появляться, уйти на вольные хлеба и раскручивать бренды через социальные сети, совмещая это с редакторством женского виртуального журнала.

На роль «страхового полиса» для Вари Коняевой одинокая Марьяна подходила как нельзя лучше. К Вениамину Денисова относилась предвзято, следовательно, критично. Называла его «мужским эго во плоти», «самцом», «козлом» и прочими животными, олицетворяющими грубость и силу. Коняев, кличка которого среди своих и в самом деле была «Конь», отвечал Марьяне «взаимностью».

«Эта твоя овца», «феминистка хренова (не сказать ху… же)», «Баба дура не потому, что дура, а потому, что она баба» и так далее. В общем, полная гармония. Вот почему Коняева буквально перекосило, когда он увидел в аэропорту торжествующую Марьяну.

Вениамин скрипнул зубами (а куда деваться?) и бухнул на ленту транспортера тяжеленный чемодан. Одежды там было немного, зато все для снорклинга и рыбалки. Включая гидрокостюм.

– Помоги Марьяне, – прошептала Варя.

– Обойдется, – буркнул муж.

– Не беспокойтесь, я сама, – пропела Денисова. – Я женщина одинокая и привыкла сама о себе заботиться.

И после того, как чемодан супругов Коняевых уплыл в недра шереметьевского терминала, аккуратно поставила на ленту транспортера свою элегантную сумку, которую Варе сразу стало жалко. Она живо представила, как эту шикарную вещь будут швырять туда-сюда неотесанные грузчики, которые ни черта не понимают в брендах. Терзать ее своими ручищами, мять дорогую кожу, быть может, даже пинать. Но Марьяна поблажки себе не давала. Все ее вещи должны быть заметными. Только ее вещами и ничьими больше.

Не дожидаясь Марьяну, Коняев с посадочными талонами в руках, своим и жены, зашагал на паспортный контроль.

– Веня, подожди! – умоляюще сказала ему в спину Варя.

Слава богу, к пограничникам была очередь, и Марьяна к ним с мужем подтянулась. Мысленно Варя себя обругала: и зачем только я на это согласилась? Надо было отказаться от поездки. Сказать твердое «нет», и им троим не было бы сейчас так неловко.

«Я обманула Веню», – с грустью думала она. «Не сказала ему, что с нами летит Марьяна. Что то теперь будет?»