На конкурс красавиц требуется чудовище

Уже на той стороне пес недоуменно спросил:

– Почему странного? Это же не я в роскошном, почти бальном платье на рынок вышел.

Вздернув бровь, я призвала синий шелковый платок и укуталась в него, прикрыв голые плечи и богато украшенный лиф.

– Я обычная леди в хорошем, дорогом наряде. А ты странный, потому что ты то требуешь изысканных яств, а то воруешь последнюю сосиску в тесте.

– Инстинкт охотника, – небрежно бросил пес. – Я все ж, воин и мужчина, а не какая-то там мелкотравчатая шавка.

А после, когда мы отоварились, он потребовал сервировать ему вон тот плоский камень. Преобразовать салфетку – с узорными краями, но без кружева. И чисто белую тарелку, круглую.

– Она недостаточно круглая, – ворчал пес, глядя на мое творение.

– Не нравится? Переделай, – отрезала я.

И вцепилась зубами в сосиску. Без тарелки и без кружевной салфетки. Иногда мне кажется, что леди из нас двоих совсем не я.

«Это только кажется», – утешила я себя и почистила лицо и рот заклинанием.

На рынке мы развлекались до позднего вечера: смотрели огненное шоу, играли в дартс и даже выиграли небольшой волшебный шарик. Он парил над головой хозяина и цветом выражал эмоции. Привязкой служили кольца, которые мы передавали друг другу. Шарик выдавал неизменный золотистый цвет – покой и умиротворение.

– Как возвращаться-то не хочется, – вздохнула вдруг Тина. – Тяжелая там аура.

– Ну, юные леди готовятся убивать других юных леди, – Гамильтон плюхнулся в пыль и почесал ухо задней лапой, – это не может не менять атмосферу.

– Единственное, чего я не понимаю, – зачем там я. Они, по-моему, прекрасно себя чувствуют.

– Тем более что главная тараканиха уже выявлена, – хмыкнул Марон. – Ладно, что уж оттягивать, открывай портал. Пора на работу.

– На работу? – хихикнула я.

– Ну, деньги тебе уже заплатили, – улыбнулся он, – и обещают премиальные в виде дорогих украшений.

– Что ж, на работу так на работу. – Я размяла кисти и открыла портал.

– И?

– Кажется, – я виновато потерла нос, – у меня опять оно.

– Магическое бессилие?! – Тина прижала ладони к щекам. – Как же мы теперь вернемся?

– Марон зачар…

– Нет! – в два голоса выкрикнули друзья, а после Тина жалобно добавила:

– Я не хочу опять на болото.

– Тогда пойдем пешком, – я была настроена оптимистично, – и посмотрим, что там за заклятья на дворцовой ограде!

Ну а что? К своим приступам я давно привыкла. Оно и хорошо, что дар уснул сейчас: не опозорюсь на замере сил.

– Нам бы хоть извозчика нанять, – вздохнула Тина. – Но мой «гулятельный» кошелек показал подкладку на последней чашке сливочного кофе.

– У меня четыре медные монеты, – жизнерадостно сказал Марон, – хватит на четыре чашки ромашкового чая. Будем идти и пить.

– Да? – скептически уточнил Гамильтон. – Тогда я поеду на твоих плечах, умник.

– А едь, – ничуть не смутился парень, – вес тебе только уменьшу, а то твой зад слишком тяжел для простого мага.

– Я тебе знаешь что уменьшу? – завелся Гамильтон, не терпевший намеков на излишнее количество складок на шкуре.

Так, склочничая и подкалывая друг друга, мы прошли часть пути. И тут я увидела их…

– Нет, – выдохнул Марон. – Нет-нет-нет.

– Ну конечно, нет. – Я небрежно облокотилась на низкую каменную ограду, за которой стояли прекрасные пегасы. – У нас и денег нет, да и смысла в этом нет: пегасы летают низко и защитную стену вокруг дворцового комплекса преодолеть не смогут. У всех свой уровень, Марон.

Друг побледнел и прижал к губам пальцы, собранные в щепоть. Хм, просит милости у богов? Это он зря, боги обладают своеобразным чувством юмора.

– Уровень пегаса – карета, цепляющая колесами крыши, – покивал Гамильтон и зевнул, – недаром же сейчас пытаются их запретить. Урон от них ого-го, а пользы-то и нет почти.

– Потому что надо вернуть их туда, откуда взяли, – поддакнула я.

После того занимательного полета мы с Гамильтоном слегка освежили свои познания в зоомагии и пожалели, что так часто прогуливали. То есть пропускали бессмысленные занятия по уважительной причине.

Тихий шелест, и надо мной навис огромный алоглазый крылатый конь.

– Ну что ты, хороший, – я смело положила ладонь ему на мощную шею, – обиделся? Ну, прости, сказала то, что думала. Я постараюсь так больше не делать. Идемте, отдохнули – и хватит. Бедные ходят пешком.

Пегас же, насмешливо фыркнув, коснулся бархатистыми губами моей щеки. И я вдруг устыдилась. Он ведь не виноват, что закон вот-вот будет принят и пегасов выкинут в их умирающий мир. И также он не виноват в том, что я опять нарушила правила и покинула дворец.

– Прости. – Я смело погладила его по узкой, щучьей морде. – Я знаю, что ты можешь летать в небесах. Просто хотела обмануть тебя и заставить отнести нас к дворцу. Я крылатая невеста и сбежала в город, представляешь? А теперь не могу вернуться обратно.

Пегас недоуменно заржал и попытался заглянуть мне за спину, я же, засмеявшись, объяснила:

– Это оттого, что наш Правитель ведет свой род от последнего дракона. И чисто теоретически у него могут появиться крылья. Поэтому его невест зовут крылатыми. Согласна, это странно. На деле его бы надо называть крылатым женихом, но… Меня никто не спрашивал.

Пегас вскинул морду к небесам и тихонечко заржал. Тут же вокруг нас собралось еще несколько крылатых коней.

– Мы умрем? – слабым, обреченным голосом спросил Марон.

– Я знала, что так будет. Я знала, что так будет! – на грани истерики выпалила Тина.

– Ты позволишь сесть тебе на спину? – с восторгом спросила я. – Никто и никогда не садился на пегаса верхом!

«Потому что им страшно, – он передал мне свою мысль. – Потому что кареты и ландо полны чуждой нам магии, и если мы их уроним, то люди останутся целы. А если я сброшу тебя со спины, то ты умрешь. Хочешь лететь?»

– Он говорит, что пегасы не хотели таскать кареты, – произнесла я, зачарованно глядя в глаза крылатому, – но магам страшно, и они предпочли создать кареты, магия которых мешает конячкам летать.