Ожерелье из золотых пчел

Мы только что вышли в море, и в нашей клетке с тигрицами наступило временное затишье. Все разбрелись. Алекс села на самом носу, свесив нескончаемые ноги. За ней на палубе разлеглась Изольда, раскинув блестящие от крема конечности в разные стороны, будто она витрувианский человек.

Мы с Машкой устроились на левом борту яхты с видом на бухточки Крита.

Пышнотелая Оксана, печальная Татьяна и энергичная телевизионщица Валерия сидели на корме с видом на капитана, наблюдая, как он рулит: в отсутствие других особей мужского пола Димитрос быстро набирал очки.

Капитан рулил уверенно, смотрел строго вперед, но непонятно, куда именно: на проложенный курс или на болтающую ногами Алекс.

Никаких парусов мы, естественно, не поднимали: я заметила, что большинство наемных яхт трюхает себе под моторами. Да и ветра не было. Тишь да изумрудная гладь.

– Рай! – мечтательно воскликнула Машка.

Тут-то из яхтенного пуза со своим трубным криком и вынырнула Рая: решила, что мы по ней стосковались.

– Девочки! Что я придумала! Сейчас назначим дежурных по камбузу. И каждая в свое дежурство приготовит любимое вегетарианское блюдо!

– Мы что, будем готовить сами?! – возопила Машка.

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Единственное блюдо, которое Машка могла приготовить, – брошенный на сковороду стейк. Даже яичница у нее обычно подгорала.

– Здесь поваров нет!

– Я тогда лучше на бутербродах!

На яхте повисла тяжелая пауза. Я пихнула Машку локтем.

– У нас зожевский круиз! – наконец обрела дар речи Рая. – Для похудения и оздоровления! Какие бутерброды? Хлеб – это источник шлаков и углеводов!

– У меня в бутербродах нет хлеба. Они из цукини, фейхуа и брокколи! – нашлась Машка.

– Во-от. Уже интересно. Покажете. Готовить будут все, – не отступила Рая.

– Я – пас, – подала голос распластанная на палубе телестерва Изольда. – Я в принципе не готовлю. В ресторанах ем. И вообще, у меня через две недели съемки. Еще ноготь сломаю. Нет, как-нибудь без меня.

– Нормальненько! – Рая аж с места подскочила. – У одних ногти, у других фихуя! Эта малолетняя вообще небось к плите не подходила…

– Почему? – вдруг обернулась к нам Алекс. – Я отлично готовлю. Бриам, мелидзано, мусаку без мяса…

– Откуда вы знаете эти греческие блюда? – неожиданно подал голос молчавший с самого порта Димитрос.

И даже сквозь темный до черноты загар покраснел.

– У меня отец грек, – буркнула Алекс. – Я вообще живу в Афинах.

Мы с Машкой переглянулись. И только я хотела сказать, какая странная у нас подобралась компания, как Валерия вскричала дурным голосом:

– Куда они прут?!

Схватила Димитроса за руку.

– Капитан, посмотрите!

Все обернулись. Прямо на нас под острым углом шла яхта.

Димитрос чуть отвернул влево. Чужая яхта тоже отвернула влево. Димитрос вильнул к берегу. Яхта не отступала. Сидящий за рулем мужик в белой тенниске, похоже, решил нас протаранить. Мы все замерли, но, приблизившись к нам почти вплотную, этот идиот все же крутанул штурвал в сторону, заржал. Помахал нам рукой и зычно гаркнул:

– Привет едокам картофеля!

– Пьяный за рулем – преступник! – прокричала Машка ему в ответ. Только сейчас я узнала ее вечно поддатого ухажера.

Из каюты «Париса» высунулась недовольная голова женщины-кнопки, и яхта нашего нового знакомца, развернувшись, устремилась в синюю даль.

Валерия уставилась на Машку змеиным глазом:

– Вы что, его знаете? Избавьте нас от таких знакомых!

– Это еще мои друзья на подлодке не подтянулись! – хмыкнула Машка. И, повернувшись ко мне, расплылась в довольной улыбке:

– Вот ненормальный! Нашел нас!

Лично я ничего хорошего в том, что ненормальный нас нашел, не увидела.

* * *

Димитрос проводил глазами чужую яхту, повернувшую в сторону Ираклиона, и нахмурился. Чего привязались? Вчера этот «Парис» втиснулся рядом с ним на стоянке, теперь вот чуть не протаранил. Или это уже паранойя?

А все потому, что Димкин план не терпел посторонних глаз.

Высадить пассажирок купаться в какой-нибудь бухте, а самому наведаться к подводному кладу. Круизная яхта ведь чем хороша? Она как невидимка. На нее никто и внимания не обратит. Нырнуть, что-то еще достать. Поставить под водой крошечный буй – вдруг опять шторм все перебаламутит. И после рейса сразу двинуть в Афины. Пусть антиквары скажут, что именно он нашел. Ценности, которые стоит отдать в музей – для таблички с именем. Или обычное старье, чтобы продать и немного заработать.

Димка глянул на проплывающие мимо скалы, к которым ласточкиным гнездом прилепился один из самых дорогих ресторанов острова. И невольно подумал: счастливые люди там сидят. Никаких у них забот…

Ресторан «Минотавр»

– Что у тебя тут за мебель! – Ионидис пытался втиснуть свою тушу в прокрустово ложе тонконогого стула. Столик в ресторане над морем стоял у самого окна, и яркая синь с порхающими мотыльками белых яхт слепила глаза.

– Сейчас заменю! – суетливо подскочил официант. Через минуту он вынес на веранду большое кресло.

Антиквара Ионидиса на Крите уважали. Он оставлял хорошие чаевые. И не спускал обид.

Рядом с ним сидел посетитель совсем иного толка. Молодой, похожий на итальянского мафиози хлыщ с наколкой на плече и узкими, будто прищуренными глазами. Когда он наводил их на собеседника, казалось, будто на тебя уставилось лезвие ножа. Но перед Ионидисом хлыщ стелился и стальное сверкание глаз гасил.

– Я тебе говорил: действовать осторожно, – прошлепал толстыми губами Ионидис. – Твои чуть не угрохали мальчишку. Нормально?! В итоге парень сбежал. Это что, по-твоему, работа?!

– Моя вина. Взял одного новенького. Ну тот и… Перестарался. Мы этого щенка найдем!

– Не надо искать. Я уже нашел. Яхту он у Лукаса взял, с пассажирками. Капитаном пошел. Дурак, а соображает.

– Бабами прикрывается?