Неоконченный рейд

– Фильтруй базар, Клоп. Дай малому пожрать. А то сам лопнешь, – вмешался мужчина постарше.

– Да ладно, Серый, я же шуткую, – проворчал Клоп и швырнул Вовчику под ноги кусок мяса. – Жри, малой.

Вовчик жадно схватил кусок, не отряхнув прилипших на него соринок, давясь, укусил. Мясо было жестким, немного подгоревшим, местами совсем сырым, но Вовчик не замечал ничего. «Как клево, что я повстречал добрых мужиков! Теперь ничего не страшно!» – подумал он, облизывая грязные пальцы.

– Давай бухти, малой. Откуда сбежал? – спросил Серый, когда Вовчик облизал пальцы.

Вовчик понял, что шутки кончились, и поведал мужикам свою историю… Умолчав при этом о том, что случилось с Янкой…

Голова горела, словно ее засунули в огонь. Но стоило Гвоздю пошевелиться, боль ударила в позвоночник. Очень осторожно он дополз до стены и сел. Темнело. Где-то рядом поскрипывала дверь. В доме, судя по всему, никого не было. Последнее, что он помнил, – мягкое тело девчонки, которая судорожно билась под ним. Затем вместе с болью в затылке на него обрушилась темнота… Как же он так оплошал, ведь бил прикладом наверняка! Выходит, промазал. Автомат? Вон он – тускло поблескивает в углу. Гвоздь на четвереньках подполз к оружию. Магазин на месте, патроны на месте. Снял с предохранителя, убедился, что патрон в патроннике. Значит, автомат не тронули. Странно… Пацан по идее должен был забрать «калаш». Почему же не забрал? В доме оружия не было. Гвоздь не мог ошибиться. Девка была, а стволов не было точно. От боли тошнило. Гвоздь примкнул магазин, опираясь на стену, вышел из дома. Солнце давно опустилось за кромку леса. Постоял на крыльце, вернулся в дом. В полумраке осмотрел поклажу сбежавшей парочки. Консервы! Свежий хлеб! Сыр! И даже – бутылка настоящей водки! Здорово! Сегодня будет пир! Не удержавшись, откупорил бутылку, жадно припал к горлышку. Опорожнил ее почти до половины, разломал хлеб, долго нюхал, наслаждаясь почти забытым запахом. Туземцы почти не пекли настоящий хлеб – чаще ржаные лепешки, а этот был то, что надо, с кисловатым дрожжевым запахом, черный, необыкновенно вкусный. Достал из ножен штык-нож, вскрыл банку рыбных консервов, незаметно для себя съел ее всю сразу, затем куском хлеба вымакал досуха томатный соус – и снова припал к бутылке. Допил водку, привалился к стене. В голове приятно шумело. Опьянение было совсем другим, чем от местной самогонки, которую иногда удавалось добыть у аборигенов. Гвоздю давно не было так хорошо. Внутри стало тепло, никуда не хотелось идти. Гвоздь подоткнул под голову сумку сбежавшей парочки, улегся поудобнее и уснул.

…Ему приснился Гнус, бегущий по лесу и разевающий рот в безмолвном крике. Следом за ним неслось нечто огромное, страшное. Оно настигало Гнуса, с каждым шагом становясь все больше и больше. Лицо Гнуса было совсем белым, глаза вылезли из орбит и тряслись на гибких стерженьках перед лицом. Глаза периодически выворачивались назад, пытались разглядеть догоняющее его чудовище. При этом синие и красные, как в школьном учебнике, кровеносные сосуды на поверхности глазных яблок выглядели особенно жутко. Внезапно невероятно громкий, рвущий барабанные перепонки крик ударил по ушам.

Гвоздь вскочил, растерянно оглянулся по сторонам. Мрачный заброшенный дом заполняла рассветная серость. Гвоздь поежился от утренней прохлады и с сожалением посмотрел на пустую бутылку. Раскромсанный хлеб на полу он быстро собрал и съел. Перекопал сумку, обнаружил две пачки сигарет и кучку ни на что не пригодных тряпок. Мужские шмотки ему были откровенно малы, а женские приспособить к чему-то было невозможно. Съев половину сыра, Гвоздь собрал остатки продуктов в сумку, блаженно закурил. В целом вылазка удалась, хоть не получилось трахнуть девку, добыча оказалась необыкновенно хорошей. Докурил сигарету, ощутил, как голова поплыла. Стряхнул с себя наваждение и желание остаться подольше в доме, взял автомат, забросил за плечо сумку, двинулся в направлении уже ставшей родной избушки.

Роса скоро промочила разбитые ботинки, но Гвоздь уже привык не обращать внимания на подобные мелочи. Он размеренно шагал по лесу, прислушивался к шорохам и звукам. Вот впереди весело зажурчала речка. Осталось пройти не больше сотни шагов. Что-то вдруг напрягло Гвоздя. Зверь почуял зверя. Сухо щелкнул затвор. Притаившись за разлапистой сосной, Гвоздь некоторое время прислушивался. Со стороны избушки донеслось довольное чавканье. Там что-то было.

Локис сверился с картой и повел Эльзу вдоль реки. Чем дальше они углублялись в Зону, тем больше странного встречалось на пути. На заболоченных участках обычная росянка достигла невиданных размеров и способна была поглощать не только мелких насекомых, но и птиц. Привычный вьюнок, оплетавший деревья, превратился в настоящие лианы; заросли лопуха возносили свои огромные листья выше человеческого роста. А когда, ближе к вечеру, на пути попался ежик, от неожиданности Локис сорвал с плеча карабин. Колючее животное показалось огромным – оно достигло полуметра в длину.

Поднялись на песчаный пригорок, поросший редкими соснами, остановились на ночлег. Локис установил палатку камуфляжной раскраски, занялся костром. Эльза спустилась к небольшому быстрому ручью, умылась и набрала в котелок воды. Когда Эльза вернулась к бивуаку, Локис посмотрел на нее как-то очень странно. Она смутилась и отвела глаза. Казимир был скован весь вечер и после ужина долго курил у затухающего костра. Завернувшись в мягкий спальник, Эльза слышала, как он ходил вокруг, как спускался к ручью, как, посвечивая себе фонариком, снова и снова обходил палатку, хрустел валежником. Она решила, что Локис взволнован ее присутствием и не может решиться прийти в палатку, сделала вид, что спит, когда он, откинув полог, заглянул внутрь.

Забравшись в спальный мешок, Локис негромко вздохнул. День выдался относительно простой, но то, что предстояло в дальнейшем, таило серьезную угрозу. Даже те мутации, с которыми они столкнулись, только войдя в Зону, настораживали. Чего стоила одна щука длиной более полутора метров! А мирный ежик с дикобраза ростом! Ничего подобного Локис не видел. Теперь он расставлял ловушки и был готов принять бой с любой нечистью, порожденной катастрофой. Положив руку на карабин, он забылся чутким, тревожным сном. Чувство опасности, много раз выручавшее в серьезных ситуациях, не позволяло расслабиться.

Проснулась Эльза оттого, что спина замерзла даже в теплом австрийском спальнике. В палатке, кроме нее, никого не было. Кое-как протерла глаза. Накинула камуфляжную куртку, выглянула из палатки. Локис возился у костра. Карабин стоял рядом, у дерева, в котелке уже что-то варилось. Из небольшого зеленого, сильно закопченного армейского котелка по поляне растекался одуряющий аромат свежесваренного кофе.

– Привет, – сказала она, выползая из палатки. – Ты давно встал?

– Нет, не больше часа назад. Как ты спала? Хорошо отдохнула?

– Спасибо, замечательно. А кофе уже можно?

– Ты начинаешь день с кофе?

– Обычно – да. А что, это противозаконно? Ну, так как насчет кофе?

– Пей, конечно. Сейчас завтрак будет готов, собираемся – и вперед.

Эльза налила в кружку кофе, присела у костра. Локис, не обращая на нее внимания, начал собирать палатку, укладывать рюкзак. Он все время старался держаться спиной к костру. Лишь когда Эльза допила кофе, взяла полотенце и зубную щетку и направилась к ручью, он прервал молчание:

– Эльза, ты, пожалуйста, не отходи далеко. Лучше меньше скромничать, но не рисковать. Места здесь не слишком спокойные.

– Что ты хочешь сказать?

– Только то, что сказал, твоя Тварь может оказаться реальностью.

– Ты что-то видел? – взволнованно спросила Эльза.

– Нет, к счастью, пока нет, но осторожность не помешает. Умывайся и приходи завтракать, у нас сегодня большой переход.

Путь в самом деле оказался трудным, потянулись заболоченные еловые леса. Местами приходилось брести по пояс в теплой вонючей жиже, затянутой зеленой ряской. Под ногами чавкало, и ботинки словно прирастали к вязкому дну. Когда к обеду они выбрались на небольшой сухой островок, первым желанием Эльзы было упасть на землю и больше никуда не идти. Но Локис взял ее за руку и тащил еще с полкилометра, пока не вывел на берег реки. Оставив Эльзу отдыхать, обследовал небольшой заливчик. Убедился, что в нем нет опасной живности, и жестом подозвал спутницу к себе.

– Давай, можешь здесь сполоснуться, пока я присмотрю за рекой. Потом сменишь меня.

– Локис, у меня даже купальника нет! – воскликнула Эльза, сообразив, что придется раздеваться догола прямо при Казимире.

– У меня тоже, но если ты предпочитаешь ходить покрытой коркой болотной грязи, дело твое.

– Только ты, уж будь добр, не пялься на меня. Мне неудобно!

– Эльза, мне не пятнадцать лет, – отмахнулся Локис, – и голых женщин я видел предостаточно, просто не обращай на меня внимания.

Поглядывая на застывшего с карабином в руках Локиса, Эльза торопливо сбросила с себя провонявшую болотом одежду и вошла в воду. Чистый заливчик мгновенно побурел от болотной грязи. Эльза старательно смыла с себя начавшую подсыхать корку и, уже не обращая внимания на спутника, выстирала свои вещи, потом, выйдя из воды, развесила их на ближайших кустах.

– Теперь твоя очередь сторожить. Ты карабином пользоваться умеешь? – совсем рядом раздался голос Локиса.

– Ты редкостный мужчина! – с ноткой восхищения отозвалась Эльза. – Представь себе, умею. Иди, смывай свои грехи.

Нагая, как амазонка, она с оружием в руках заняла позицию, на которой до этого находился Казимир, и стала пристально следить за водной гладью. Локис вошел в воду прямо в камуфляже, разделся в воде, выстирал всю одежду, выбросил ее на траву и занялся собой. Эльза искоса поглядывала на него и не находила изъянов в подтянутой, совершенной мужской фигуре. В какой-то момент она замечталась и не заметила, как он исчез из залива. Растерянно огляделась по сторонам, увидела, как за кустами, там, где они сбросили рюкзаки, поднимается легкий дымок. Выругавшись про себя, по-прежнему сжимая в руках карабин, направилась к стоянке. Локис, уже в шортах, пристраивал над костром котелок. Стараясь лишний раз не шуметь, Эльза вытряхнула содержимое своего рюкзака, торопливо натянула на себя длинную майку. Чувствуя себя вполне защищенной, опустилась на землю рядом с костром и задумалась.

Подумать было о чем. Локис явно был крайне напряжен, но пока не высказывал собственных опасений. Она не знала, стоит ли его спрашивать, что именно его волнует. Она сама понимала, что все в этих местах не укладывается в привычные рамки. Если ежик вырос до таких гигантских размеров, каким может стать волк? То, что они по очереди охраняли друг друга во время купания, было в общем-то правильно. Пока они добирались до этих мест, Эльза уже отсняла больше тридцати минут уникального видео. Но насколько они приблизились к своей цели, она не знала.

– Локис, а где мы находимся? – спросила Эльза, разворачивая карту.

– Приблизительно вот здесь, в этой излучине. Нам сегодня желательно добраться сюда. Это как раз граница обитания твоей Твари. Ночью не хотелось бы оказаться поблизости с ней, поэтому остановимся где-то в этом районе. И река будет под боком, и Тварь там ни разу не появлялась, судя по снимкам.

– Сколько нам еще идти по болоту? Локис устало улыбнулся:

– Нет, не волнуйся, по болоту мы не пойдем, будем двигаться вдоль реки.

– Послушай, вот здесь, как я понимаю, дорога, почему бы не пройти по ней?

– Эльза, ты очень хочешь нарваться на патруль? Здесь практически нет постоянных поселений, но патрульные машины периодически появляются. Думаю, что детекторы у них есть. А это значит, что любой биологический объект массой более тридцати – сорока килограммов в радиусе километра они заметят. Мы услышим машину, но не успеем убежать.

– Но мне говорили, что в Зоне живут люди!

– Да, живут, и довольно много, но они, как правило, скрываются в труднодоступных местах. Да и люди здесь в основном из тех, которые не слишком уважают писаные законы.

– Ты хочешь сказать – преступники?

– Почему так категорично? Хотя есть и беглые преступники. Думаю, тут поселился разный люд, у каждого на то свои причины. Не нам их судить. Давай миску, кажется, готово.

Пока они обедали, одежда практически высохла, лишь пропитавшиеся водой ботинки оставались влажными. Эльза вскинула рюкзак на спину и тяжело выдохнула. Плечи, за прошедшие полтора дня натертые лямками, заныли. Она оглянулась на Локиса, стиснула зубы, сделала первый шаг и едва не пошатнулась – ноги упорно не хотели слушаться.

Янка проснулась, когда было уже совсем светло. Который час – она не знала. Ее часы остановились вчера. Она ударила их во время борьбы с тем мужиком в камуфляже, который пытался ее изнасиловать. В старом огромном доме стояла тишина. Быстро одевшись, Янка вышла в соседнюю комнату и остановилась у стола. Радостный солнечный свет заливал чистый деревянный пол, бревенчатые, потемневшие от времени стены. Воздух, настоянный на аромате сосны, бодрил и веселил душу. На пожелтевшем клочке бумаги простым карандашом старческим корявым почерком было написано:

«Янка, я ушел искать Вовчика. Ничего не бойся. Завтрак на столе. Вернусь к вечеру. Тарас».

Под чистой холстиной на столе оказались глубокая миска с вареной картошкой, кусок солонины и кружка кислого молока. Янка поела и, хотя молоко оказалось несколько странным на вкус, с удовольствием его выпила. Вымыла посуду, убрала ее в старомодный буфет, обнаружила несколько катушек ниток и иголки. Привела в порядок изорванную одежду. Заштопала и зашила кое-что из вещей деда Тараса. Убралась в огромном доме. До самого обеда не сидела без дела. Проголодавшись, достала из печи чугунок с картошкой, доела остаток солонины. Наносила воду в огромную деревянную кадушку, перестирала свои и Тарасовы вещи. Развесив их на солнцепеке, присела отдохнуть на крыльце, завернувшись в старенькую простыню.