Перекрёстки времени

– Логично, я об этом как-то не подумала. То есть мне придётся тебе каждый день это рассказывать по-новому? Блин, это утомительно… Корочество, надо сейчас выдавить из тебя все соображения по-максимуму, на который ты только способна.

– Наливай!

– Может, лучше на трезвую голову?

– На трезвую такие вопросы не решаются.

– Возможно, ты права.

В общем мы «наржались», нажрались, позвонили соседу с гитарой, чьи песни на трезвую голову слушать невозможно, пропели с ним весь его репертуар, добавили свой, пообщались с вызванным соседкой «под нами» нарядом милиции, попели, попили ещё и с ними, и заснули, даже уже и не помню, как…

СУББОТА. ТАНЮХА

Прелесть моего теперешнего положения я чётко ощущала в том, что просыпаясь утром предшествующего дня, чтобы я ни творила накануне, чувствовала себя замечательно: голова не болит, не тошнит, рот не сушит. В общем, прелесть одна. Лисе я, договорившись сама с собой, решила даже не сочувствовать. Нам с ней сейчас не по пути. Мы можем пересекаться хоть каждый день, но ЗАВТРА у нас у каждой – своё. А если у тебя с человеком нет не то, чтобы будущего, но даже и завтра будущего, то лучше на нём особо не заморачиваться.

Попыталась вспомнить, что же было у меня в субботу, мною уже прожитую. Проснулась, умылась, позавтракала, привела себя в порядок (в смысле накрасилась), оделась и потопала в Столицу встречаться с Танюхой, из банка. Она хотела купить себе сапожки, а я – просто так пройтись, а может, чего-нибудь и себе насмотреть-присмотреть. Прободявшись почти до вечера, перекусив в кафешке и ничего не купив практически, я всё-таки умудрилась оставить там почти пятьсот тысяч. Часов в восемь разошлись по домам, она – к своим трём дочуркам, а я – к телеку и Камеди-клабу.

И тут передо мной встала дилемма. Стоит ли мне попытаться повторить день или же придумать что-нибудь новое. С Танюхой мне всегда было интересно общаться, у неё – весьма своеобразный взгляд на вещи, совершенно не такой, как принято в обществе.

Ну вот, например, стоит ей пожаловаться на кого-то, кто меня подвёл, обидел, она не будет жалеть, а будет заставлять напрягать все свои мозги, сердце и душу, и чтобы они в альянсе разобрались, почему именно этот человек так с тобой поступил. Не сама ли ты являешься провокатором данного поступка… что ЖИЗНЬ хочет тебе этим сказать и что на самом деле ты должна делать, в том числе и какие выводы. Уф. Ну вот, как-то так. Многие её не понимают, в частности, что она от них хочет, когда сам-то человек хочет лишь одного – чтобы его пожалели, обняли, сказали какой с… ка тот, кто его обидел, и делов-то. Но Тане этого было совсем недостаточно. Она всегда хочет, чтобы человек рос над собой, развивался, учился… И причём такое отношение у неё ко всем без исключения, кто бы к ней ни обращался.

Мне это почему-то нравится. Я воспринимаю это как игру: угадай, что Я думаю о том, что Тебе хочет сказать Твоя ЖИЗНЬ.

Интересно, как она отнесётся к тому, что я ей расскажу о моей развернувшейся в обратном направлении той самой ЖИЗНИ? Нет, всё же надо встретиться обязательно. Во сколько мы там планировали? Блин, не помню, ведь столько времени прошло… И тут она сама позвонила:

– Привет, ну что, всё в силе? Встречаемся через два часа на входе?

– Конечно, Танусь. Давай, до встречи. К тому же мне есть, что тебе рассказать необыкновенного, что со мной происходит.

– Интересно, что же это за вечер «такого» с тобой уже могло произойти?

– Боюсь, если расскажу, ты встречаться со мной не захочешь, а порекомендуешь к доктору какому-нибудь, из своих знакомых, обратиться, – интриговала я.

– Да, ты меня заинтриговала. Так не можешь рассказать, хоть намекнуть, о чём речь?

– Всё, не могу, До встречи. – И нажала отбой.

Времени было предостаточно. Я плюхнулась на кровать, раскинула руки и, следуя обычным рекомендациям Танюхи прислушаться к себе и своим ощущениям, стала прислушиваться…

Не слышала я ничего, только какую-то навалившуюся вдруг усталость ощутила. Но ведь должен же быть во всём этом какой-то смысл?! Вряд ли это какая-то ошибка природы, или что-то такое, недоступное человеческому пониманию, воздействию, влиянию, восприятию… Ещё мне стало вдруг интересно, до какого момента своей жизни я таким образом дойду и будет ли остановка, или я дойду до момента своего рождения. И ещё я подумала о том, буду ли я при этом молодеть или же мои года будут прибавляться ко мне и назад. А вот и, правда, интересно… Но об этом я смогу узнать только попозже.

То, что со мной что-то происходит, я посчитала, должно как-то отражаться на моём внешнем виде. Поэтому я решила коренным образом поменять его. Вместо ярко накрашенных глаз и бледной, еле заметной помады, я практически «под ноль» светлыми тенями «убрала» глаза и почти – брови, зато откопала в загашнике ярко-алую помаду и от души намазала ею губы. Получилось… ничё так. На удивление. А свой привычный гардероб в «офисном» стиле заменила на «городские панки». Так Лиса называла мои, привезённые сестрой из Швеции, джинсовые штанишки, пиджачки, маечки, шарфички, гольфички и всё такое, что лежало в моём чемоданчике на дне шкафа и никогда раньше мной не надевалось. Ну, вот пришло и их время.

Покомбинировав перед зеркалом и получив массу удовольствия от необычности, оригинальности и нейсвойственности моему стилю увиденного, я остановилась на свободных, размера на два больше моего, джинсах, типа «бойфренд», под ремень на бёдрах и футболке сливового цвета. Сверху – розовая майка и коротенький синий пиджачок. Привела свою кучерявость в легкую, зафиксированную пенкой и лаком, небрежность. Надела кучу, какую только смогла откопать, всяких фенечек, огромнющих колечек и браслетов.

Оценив дополненный ботинками на толстой платформе, коротким пальто и огромненным алым шарфом, образ в большом зеркале коридора, я поняла одну вещь: в банк я больше ходить не хочу. Вот куда угодно, хоть на паперть, только не в банк.

Как я и ожидала, Танюха, в своей шикарной, длиннющей, лёгкой дублёнке и на высоченных каблуках, меня не узнала совсем, даже два раза на меня мельком взглянув. И когда я к ней подошла вплотную, она даже закашлялась, потому как глотание слюны и шок от увиденного у неё произошли одновременно…

– Да, дорогая, теперь я точно вижу, что с тобой что-то происходит, – произнесла она, откашлявшись, – ты что, поменялась одеждой с наркоманкой?

– Это кто такая? Я не знаю таких. Тебе что, не нравится? Я всё утро потратила на подбор туалета, – соврала я – и, по-моему, вышло классно…

– Да, но мы смотримся, как мамка с переростком-подростком…

– А мне, почему-то, всегда казалось, что тебе глубоко фиолетово, кто и что о тебе скажет и даже подумает.

– Ну, это да. Только как-то глаз режет, особенно помада и отсутствие глазок.

– Привыкай. Ведь ты же меня не за внешний вид любишь?

– Нет, конечно. – Смутилась она. Но давай лучше с тобой просто погуляем, а то я себе вряд ли под воздействием твоего нового внешнего вида смогу адекватно выбрать сапоги. Кстати, я надеюсь, в банк ты не в таком виде придти собираешься?

– После того, что я тебе расскажу, тебя это смущать уже не будет…

– Твоя интрига достигла своего апофеоза, – сумничала она, – пошли скорее в кафешку, там всё расскажешь.

Минут двадцать я рассказывала ей свою историю, минут десять Танюха соображала, не является ли мой рассказ дополнением к образу (ну мне так показалось), а потом заявила:

– Так это ж здорово! Похоже, где-то ты совершила ошибку, споткнулась, так сказать, и тебе дают шанс её исправить.

– Хорошо, а если я эту ошибку в далёком детстве совершила, так мне придётся лет десять-двадцать день за днём проживать назад? Оно-то, конечно, спасибо за дополнительные годы жизни, но что-то мне как-то стрёмно назад жить… Слушай, а если я умерла и всё это со мной не по-настоящему происходит?

– Тогда выходит и я не по-настоящему. А у меня-то как раз всё хорошо. Даже бывший потихоньку в себя от развода приходит и меня почти не трогает.

– Ну да, это здорово… А мне вот интересно, в Твоём, настоящем Завтра, ты будешь мой рассказ помнить или всё же ты попадёшь в тот вариант будущего, из которого я вернулась?

– Это, конечно, хороший вопрос, но, похоже, ты об этом не узнаешь, а я тебе не расскажу…

– Знаешь, я как бабочка-однодневка и имею полное право жить по принципу «после меня – хоть потоп…».

– Конечно, но пока мы точно не знаем, какой вариант Завтра будет у всех остальных, в частности, у твоих друзей, а ещё «частней», у меня, ты все-таки не забывай задумываться о последствиях, хорошо?

– Ты хочешь сказать: «Ядерные кнопки не нажимать».

– А у тебя такие мысли давно возникли, про ядерную кнопку?

– Да ладно тебе, только что придумала…

– И ещё, ты должна всегда помнить, или даже надеяться, что в один прекрасный момент это всё закончится. А вообще, ты бы повспоминала, какие ошибки ты в своей жизни совершила, какие-нибудь важные, страшные и непростительные. Может, тем самым ты приблизишь развязку…

– Ладно, подумаю на досуге. Чем займёмся сейчас?

– Странно, ты можешь думать о чём-нибудь ещё?

– Я же тебе уже говорила, что у меня хороший психологический иммунитет, иначе я давно бы уже свихнулась. Слушай, а может всё это – какой-нибудь эксперимент, в котором проверяется предел моего иммунитета!? И всё это, всё же, не по-настоящему!?

– Тебе так хочется верить в нереальность происходящего…