Пилюльки для души 2

Я сижу на большом, нагретом ласковым крымским солнцем, камне. Передо мной лениво плещется Черное море. За свои двадцать два года я повидала много морей и океанов, повезло с родителями и со Стасом. Те воды были и теплей, и голубей, и чище, но только здесь так щемяще пахнет детством, только здесь я могу сидеть совершенно одна, ни слева, ни справа никого, сколько достает взгляд. Вернее, не так. Нас пятеро: мы со Стасом, Дрон, мой брат, с женой Лелькой, вообще-то, он Андрей, но так его зовут только чужие, для своих он Дрон, и Никитос. Мы только сегодня приехали. Добрались до Балаклавы, потом на кораблике приплыли в Голубую бухту, долго брели вдоль берега, пока не нашли замечательное место для стоянки на скале, метрах в десяти над пляжем. Установили палатки, соорудили ужин. Сейчас ребята сидят у костра, Дрон играет на гитаре, до меня доносятся знакомые звуки бардовских песен. А я пришла сюда, чтобы один на один поздороваться с моим старым, еще каким старым, другом – морем.

«Ну, здравствуй, дружище! Сколько мы не виделись? Десять лет. Сейчас тебе расскажу обо всем, что произошло в моей ничтожной жизни. Тебе ведь интересно? Ты же меня любишь. Любишь! Иначе никогда бы так нежно не целовало мои ноги маленькими, приветливыми волнами, никогда бы так бережно не несло в своих ладонях, наполненных водой, теплой, как парное молоко.

Так вот, я окончила школу, а в этом году институт. Хороший институт, поверь мне. Я до сих пор со Стасом, помнишь того худенького парнишку, что так отчаянно не хотел учиться плавать? Он вырос, вон сидит высокий и утонченно прекрасный. Я люблю его, а он меня. Через месяц мы поженимся, так что это наше предсвадебное путешествие. Как хорошо, что ты не будешь морализировать, ведь мы вместе уже целую вечность. Мы и так долго держались, ждали моего шестнадцатилетия. Почему не поженились раньше? Зачем? Нам и так было отлично. А теперь время пришло. Не понимаешь? Я и сама не очень понимаю, но все же попробую объяснить. Наши семьи дружат с тех пор, как родились Дрон, Стас и Никитос. Мамы подружились, гуляя с колясками, потом подтянулись отцы. Когда родилась я, это уже была такая сплоченная команда, что невозможно было себе представить праздников без тети Нины, дяди Толи, тети Люды, дяди Вани, Стаса и Никитоса. А потом дядя Ваня погиб, он милиционером был, и тетя Люда с Никитосом уехали куда-то на край земли, как мама говорила. Мне тогда лет восемь было, и мне казалось, что край света это где-то в районе Северного полюса, я даже плакала, боялась, что их съедят белые медведи. Это сейчас понимаю, что мама шутила, ведь уехали они всего лишь в Подмосковье, не такое уж далекое, в Электросталь. Но наше общение как-то потихоньку свелось к нулю. Только несколько лет назад Дрон нашел Никитоса, пересеклись где-то, и теперь нас снова четверо. Вернее, три мушкетера и Маринка-Малинка, или просто Ягода, то есть я.

Наши с Дроном родители во время перестройки организовали фирму, связанную с молочной промышленностью, всякое там оборудование, управление, бла-бла-бла, в общем наша семья – типичный представитель среднего класса: Турция, Таиланд, одежда из Меги и Европейского, семейные обеды в сетевых ресторанах, это все наше. А вот отец Стаса, дядя Толя, оказался в нужное время в нужном месте и теперь практически олигарх, правда, он терпеть не может этого слова. Говорит, «просто солидный человек». У него все ужас, как круто: дома в Лондоне, Ницце, Барселоне, еще где-то. Они с тетей Ниной знакомы, по-моему, со всеми медийными лицами, бывают на приемах в Кремле. Но когда устают от всей этой суматохи, то просто, как в старые добрые времена, мы собираемся вместе, и жарим шашлыки у нас на даче, правда, за забором маячит охрана дяди Толи, или едим раклеты у них или у нас дома, чаще у них, там намного больше места. Но мне не важно, что они такие богатые, я просто Стаса люблю. А он любит меня. Мы бы еще сто лет без штампа в паспорте прожили, но дядя Толя говорит, что пора Стаса в бизнес вводить, и почему-то будет лучше, если он будет женат. Ну, надо, так надо. Правда, там какое-то грандиозное действо организовывается человек на пятьсот! Пятьсот! Из них мы от силы 50 знаем, остальные – «нужные люди». Я такую истерику по этому поводу закатила, не хочу участвовать в этой вакханалии, ведь это моя свадьба, первая и последняя! Тетя Нина и мама долго меня успокаивали, уговаривали, хотя маму, по-моему, тоже пугает размах, но она старается вида не показывать, а у тети Нины просто выхода нет, дядя Толя сказал, будет так, значит, так будет. Скала! Хорошо, что у Стаса не такой крутой характер, с ним всегда можно договориться. В результате, уломали меня на свадьбу, которую придется просто перетерпеть, как сказал Стас, вслед за царем Соломоном, «пройдет и это», зато отпустили в этот неорганизованный поход, в который пять лет не пускали. Дрон с Лелей много лет по стране ходят с палатками, а нас со Стасом только в VIP отели Европы отправляли или в апартаменты семьи Стаса, раскиданные по всем курортам Старого Света. Другая бы девчонка за такую жизнь душу дьяволу продала, а я так по тебе скучала, Черное море мое! Ладно, побегу к своим. Не теряй меня,

я рядом. Целых десять дней!»

Костер, разведенный на скале, чай с душистыми травами, кипящий в походном кане, уютные палатки и хорошая компания из пяти лучших друзей, что еще надо человеку для счастья!

– Смотрите, какая яркая лунная дорожка! Может, прогуляемся?

– Ты, Малинка, себя с Иисусом Христом-то не равняй, – Дрон тихонько перебирал гитарные струны, – прогуляется она по лунной дорожке! А вот поплавать ночью… – Голыми!

– А как же иначе! Это можно.

И мы, хохоча и перешучиваясь, побежали на берег, где целомудренно, девочки налево, мальчики направо, разделись и бросились в объятия моря. Лелька плавала у берега, она боится глубины, а мы с парнями устроили водные салочки. Для меня вода

– родная стихия, так что играю наравне с мальчишками, мне не нужны скидки на пол и возраст. Правда, когда я Стаса поймала, мы с ним долго целовались, и Дрон сказал, что ему завидно, и он тоже к Лельке лучше поплывет, а Никитосу ничего не оставалось, как выбраться на берег и отправиться разливать чай.

– Отлично! Теперь я работаю официантом в кафе «Лунная дорожка». Обслуживаю влюбленные парочки. Всю жизнь мечтал.

– Между прочим, – крикнул ему вслед Стас, – хорошая идея сменить профессию. Целее будешь!

Никитос офицер, закончил какое-то военное училище, был в горячих точках, а сейчас в МЧС служит, не знаю кем, но то, что работа не сахар, знаю наверняка. Он был женат, развелся, эта тема нами не обсуждается, может, он что-то ребятам рассказывал, хотя нет, мне бы Стас обязательно передал.

Потом мы сидели у костра и попивали чай с сушками. Дрон достал из рюкзака фляжку с коньяком и плеснул друзьям в походные металлические рюмки.

– Дамам не предлагаю, все равно не оцените благородство напитка… – Зато твое неблагородство мы оценить успели, жадина!

– Ну что за сеструха у меня, вечно перебивает! Все равно не налью, кто вас знает, может вы беременные…

Мы с Лелькой с опаской переглянулись, ты да? Да нет! Пока, во всяком случае.

– Мы такие же беременные, как вы за рулем!

– То есть потенциальные. Отвяжись, язва. Дай нам выпить за мужскую дружбу. Парни, за то, что мы друг у друга есть!

Они чокнулись и выпили.

– Интересная у нас компания, – я тихонько хихикнула, – один разведен, другой женат, а третий сто лет решиться не может. Трус, балбес и бывалый, – теперь хохотали все.

– Ты же сама не хотела, а теперь меня попрекаешь, – шепнул на ухо Стас.

– А нечего было меня слушать. Отвел бы в ЗАГС силой, и не надо было бы теперь мучиться с этой свадьбой.

– Вот и пойми тебя, Ягодка. Тогда раньше бы мучиться пришлось. По палаткам разошлись уже под утро. Зачем нужны дорогущие огромные гостиничные номера класса люкс, помпезные спальни в стиле барокко, как любит дядя Толя? Палатка, надувной матрац, нежные руки Стаса, его губы, тело, стройное, почти как у меня, если бы не размах плеч и… еще кое-что. Старалась не сильно вздыхать и охать, но в конце не сдержалась, протяжный стон все же вырвался… И эхом отозвался из палатки брата.

– Это уже порнография какая-то, – пробурчал Стас, – надо завтра палатку подальше переставить.

– Порнография начнется, если стонать Никитос начнет! – посмеялись, поцеловались и уснули.

Утром, не сговариваясь, Стас и Дрон молча переставили палатки подальше друг от друга. Никитос только посмеивался, помешивая кашу, он сегодня был дежурным.

– Я сегодня сварю вам настоящее харчо, кто со мной на базар?

– Какой еще базар? – Дрон потянулся и зевнул, – ты, как настоящий воин, должен уметь сварить кашу из топора.

– Сварить-то я сварю, только ты это жрать откажешься.

– Как хотите, а мы с Лелей сегодня никуда с места не сдвинемся. Будем плавать, загорать.

– Излишествами разными заниматься, – вставил Стас.

– А хоть бы и так. Имеем право! У нас, в отличие от некоторых, все чин чинарем, о чем и свидетельство есть.

– Вы, милостивый Государь, изволили заподозрить меня в бесчинстве, – Стас поднял увесистый сук, – защищайтесь!

Брат тут же подхватил другую палку, включившись в игру:

– Сейчас ты будешь отомщена, о, сестра моя!

– Так ты сестрат?!

– Увы! Не смею отрицать!

Великовозрастные мальчишки начали махаться, вроде дурачась, но толстые деревяшки трещали и ломались, как прутики. Обожаю этих дурачков. Но надо прекратить глупую забаву, как бы не покалечились, от лихости. Схватила кепку, за неимением платка, и кинула между ними.

– Прекрасная дама желает идти на базар. Кто из вас, доблестные рыцари, будет сопровождать меня в сим походе и оберегать от злых ворогов, тот получит мою руку и сердце, – и уже другим тоном, – а вас, Дрончик, я попрошу остаться!

– Да ладно! – заныл Стас, – Никитос прекрасно и один справится.

– Что?! Мой верный рыцарь хочет отдать меня в лапы варвара – наемника?!

– Ну, ладно варвар! Но почему наемник? – оскорбился Никитос, – Кто это меня нанял?

– Не будем вдаваться в подробности. Смирись, несчастный.

– Никогда! Я поднимаю бунт.

– Вот видишь, – обратилась я к Стасу, – кругом враги и бунтари, а ты еще не бежишь надевать штаны?!

– Да бегу я! Бегу!

Через полтора часа мы втроем подошли к местному рынку. Никитос быстро закупил все нужное, а мы долго выбирали необязательное. Около помидоров минут пятнадцать топтались, никак не могли определиться, какие лучше.

– Не теряй! – Никитос протянул мне мой кошелек.