Terra Mirus. Тебе не кажется

И стало тихо-тихо.

Глава 3

Алиса вприпрыжку бежала по тропинке, ведущей со школы к автобусной остановке. Рюкзак с учебниками при каждом шаге больно бил по плечам. Или это от обиды казалось, что мир вокруг уныл и плох, потому и спину тянет, как у старой бабки? Наставница Анна Тимофеевна говорит, что девицам злиться и гневаться нельзя, негативные эмоции для женского здоровья очень вредны. Потом она вырастут, замуж выйдут, а дети нормальными не родятся. Но Алисе через полтора месяца стукнет только 14, и о детях думать совершенно не хотелось. Они вообще где-то в далеком будущем, может, и не появятся еще. А дуры из десятого «В» – вот они, на совмещенном факультативе.

В субботу у школьников младшего и среднего звена обычно выходной. Но с появлением обязательных факультативов приходилось являться на занятия. Спасибо, что длились они от силы пару часов, и то, если Аннушку опять понесет разглагольствовать на любимую тему: «Какой должна быть настоящая женщина». Если верить ее словам, то красивой, скромной; ходить плавно и мягко, опустив глаза, носить длинные платья, что накапливают созидательную энергию, готовить вкусно, слушать мужа и помогать ему во всем. А работать настоящей женщине должно быть стыдно, и делать это нужно только от безысходности, потому что муж ее должен кормить, красиво одевать и всячески содержать.

Алиса однажды спросила, почему в таком случае сама Анна Тимофеевна работает в школе и учит детей, ведь ее муж служит у Великих в канцелярии, неужели он ее плохо кормит? За что тут же схлопотала «пару» по поведению в дневник и часовую беседу о том, какой настоящая женщина быть не_должна. Если верить всему сказанному в тот час, то Алиса Каменева была со всех сторон ненастоящей.

Но маму Илону в школу на беседу не вызвали. С мамой связываться было себе дороже – она в Первом круге, а по итогам некоторых тестов была достойна и Высшего. Понятно, что этот рубеж ей никогда не преодолеть, мама считалась по современным стандартам красоты разве что очень милой и обаятельной. Красивой же она могла быть лет десять и килограмм двадцать тому назад. И то нашли бы, к чему прицепиться.

Но даже осознание того, что мама достойна быть среди Избранных, грело душу. А еще она могла расстроиться и на ежемесячной исповеди в районном храме рассказать жрецу обо всем, что ее гложет, и тогда у наставницы Алисы были бы проблемы. Потому что с маминым Служением, которое она почему-то упорно называла работой, нельзя волноваться и испытывать плохие чувства. Иначе бабушки и дедушки, которым она помогает, сами опечалятся и будут страдать. А это законом запрещено.

А сегодня Алиса вдобавок поругалась вдрызг со старшими девчонками. Ходить на «Основы женского счастья» приходилось большой толпой, так как этот предмет выбрали ученики практически всех средних и старших классов. Остальные факультативы были еще хуже, например, «Мешок поучений и премудростей для самых маленьких» или «Молитвы и медитации для хорошей учебы». Кому они нужны, эти поучения, да еще и мешками?! Будто на обычных уроках их не хватает! На медитации же ходили только лентяи – там можно было поспать всласть, главное, чтобы наставник Федор Сергеевич не заметил. Ужасно неприятно просыпаться от удара линейкой по затылку.

Сегодня десятиклассницы на перемене всерьез обсуждали вероятность существования плоской Земли. Потому что, раз люди с нее не падают – значит, она точно не шар, иначе давно бы уже все улетели в космос. Проходящая мимо Алиса не смогла промолчать и напомнила им, что параграф о планете Земля был в четвертом классе в учебнике по «Окружающему миру», который писали ученые, и там она круглая со всех сторон, как не крути. На что девчонки начали обидно смеяться, говорить, что читать заумные книжки женщине стыдно, а учебники читают только дуры или малявки из восьмого, и пусть она со своими учеными-копчеными идет подальше отсюда. Алиса вспылила и сказала, что им в таком случае нужно обязательно выйти замуж за кого-нибудь башковитого. Потому что сами они даже чек в магазине прочитать не смогут, купят сахар, а продавец пробьет водку, в ней ведь тоже пять букв, а стоит она дороже.

Назревала драка, после которой маму все же вызвали бы в школу. Но на всеобщее счастье Аннушка материализовалась за спинами у учеников в ту секунду, как обстановка стала накаляться. Она быстро шепнула, что в школу вот-вот прибудет комиссия из Великих, и отправила десятые классы украшать актовый зал, а всех остальных – домой, чтобы под ногами не путались.

И теперь Алиса торопилась отбежать от школы подальше, пока злые девчонки не смылись с мероприятия, не догнали ее и не навешали подзатыльников за длинный язык. Нет, после такого мама пришла бы уже в школу сама, безо всякого вызова. И тогда проблемы были бы не только у наставницы. Но Алиса знала, как мама переживает и плачет, когда она ссорится и дерется. Потому что, будь мамина воля, она бы не только защитила дочку, но и вообще всех из школы повыгоняла, кто математику не знает и думает, что Земля – плоская. Но при нынешнем времени так делать нельзя, потому она и плакала.

А однажды с горечью сказала, что зря они вырастили с папой свою девочку умной и любопытной, ибо в новом мире не котируется ни то, ни другое. Алиса тогда ответила, что ей нравится много читать и знать. А девчонки все равно дуры, и дружить она с ними не хочет, даже если их много, а умных – мало. И мама снова плакала, говорила, что от счастья. А вредная соседка, которая все время их подслушивает, потом сказала бабулькам во дворе, что у «этой припадочной» из пятидесятой квартиры с головой не все в порядке и ей лечиться надо, раз она постоянно рыдает. И что раньше врачи были жуликами и никого не лечили, а теперь и целители такие же. И надо их всех сжечь на «позорной» площади и на удобрения для картофельных полей пустить, а на их место набрать новых, нормальных.

«Вот такие тетки и вырастут из твоих не желающих читать девчонок», – сказала ей в итоге мама, и Алиса успокоилась окончательно.

Хотя, сейчас ей было немного завидно. Она бы тоже осталась в актовом зале и послушала, что скажут Великие. Они такие красивые, умереть от восторга можно! Старшеклассницы после их редких приходов сразу начинали перекрашивать волосы в светлые оттенки. Ни у одной так и не получилось добиться подобного цвета, все уходили в желтизну. «Происхождением не вышли. В смысле, рылом», – сказал однажды Петров из параллельного, и девчонки тут же его побили. Мама его была не из Первого круга, поэтому ее никто не боялся.

Алиса на Великих походить не хотела, но волосы у нее и без того были красивые: светло-русые, с легкой волной. Вот только глаза обычные, серо-зеленые, как у мамы. И платья девочка ненавидела, в длинных она путалась и падала, короткие так и норовили задраться в самый неподходящий момент. Поэтому в школу Алиса ходила в синих брюках и рубашках, а сегодня вообще заявилась в спортивной толстовке. Униформу «настоящей женщины» она надевала только в раздевалке: ужасно неудобную хламиду, в которой только на метле летать над почтенными горожанами и злобно хохотать, как ведьма из запрещенных сказок. На ее худенькой фигурке она висела мешком, даже если подпоясаться. Но правила нарушать нельзя, по мнению наставников, лишь длинные платья из натуральных материалов могли впитывать позитивную энергию из окружающего мира и передавать ее владелице. У Алисы они впитывали только грязь с пола, еще больше примиряя с мыслями о том, что она и вправду какая-то ненастоящая женщина.

Но все-таки хорошо, когда родители на твоей стороне! И не боятся рассказывать и про физику, и про математику, и про географию, пусть даже тайком. Папа хорошо помнил старый мир и многое рассказывал – о дальних странах, о самолетах, которые летают, как птицы, за счет подъемной силы крыла. Эх, вот бы посмотреть разочек или самой полетать! Жаль, Алиса не успела, самолеты запретили, когда ей едва исполнилось четыре года. Как объясняли в школе – небо принадлежит Великим, а люди, пока не эволюционируют и не превратятся в им подобных, должны оставаться внизу.

Со всеми этими переполняющими голову мыслями Алиса добежала до дороги. Если миновать рощу за тем столбом, можно сократить путь и попасть на остановку уже через пять минут. Вдруг получится успеть на автобус и не ждать следующие полчаса?

И тут в зарослях мятлика под ногами кто-то отчаянно забился. Алиса ойкнула и отскочила. Из травы вылетел воробей и, припадая на левое крыло, зигзагами рванул прямо на проезжую часть.

– Маленький, ты что, машина раздавит, нельзя! – завизжала девочка и, ни секунды не думая, кинулась следом. Прыжок – и она упала на старый асфальт, больно ударившись коленками. Воробушек очутился у нее под ладонями. Справа вспыхнули огни, из-за поворота вылетела белоснежная воздушная повозка и замерла буквально в десяти сантиметрах от Алискиной головы.

Дверца оттолкнулась, из нее выплыла фигура в белом.

– Дитя, ты не ушиблось? Что же ты так неаккуратно, ведь можно попасть под обычный автобус, а он так быстро не остановится, – раздался мужской голос. Мягкий и тягучий, он будто проникал в самую голову, заставляя слушать только его обладателя.

Но Алиса была очень напугала, и магическое обаяние высокого гостя на нее не подействовало. Зато сама она замечательно умела при необходимости выглядеть младше своих лет, напуганной и трепетной девчушкой, которые так нравились взрослым. И грех было этим не воспользоваться.

– Дяденька Великий, простите, пожалуйста, я воробушка спасала, он крылышко повредил, на дорогу рванул, я за ним, его бы машина раздавила, жалко махонького, – всхлипывая, залепетала она тоненьким голоском. – Нас в школе на уроках учат, что природу надо любить и беречь, и животных защищать, если они мучаются, а он мучается, у него крылышко болит! И, наверное, сильно болит, раз умереть хотел!

Узкие, красивые ладони обхватили ее за талию и поставили на ноги. Воробей, зажатый в пальцах, жалобно пискнул.

Из повозки вышла женщина, тоже в белом. Высокая, ослепительно прекрасная. Длинные, молочного цвета волосы струились по плечам, опускаясь почти до земли.

– Что случилось, Гавриил? – нежным голосом спросила она. – Почему задерживаемся?

– Дитя человеческое спасает покалеченную птицу, подвергая опасности себя. Я говорил, Вифания, не настолько они безнадежны, эти сыны и дочери Земли, у них есть шанс.

– Какой мужественный и правильный поступок, – женщина подошла ближе, взяла Алису за подбородок прохладными пальцами. – Посмотри на меня, дитя!

Алиса подняла голову и замерла. На нее смотрели голубые, как небо, глаза. Длинные ресницы, разлет бровей, тонкий нос, губы нежно-розового цвета, сложенные в полуулыбку, будто Вифания знала что-то смешное, но не хотела никому рассказывать.

– И вправду очаровательный детеныш, – сказала Великая, поворачивая голову девочки туда-сюда. – Я думаю, у нее есть шанс очиститься и возвыситься. Заберем с собой? Родителям дадим компенсацию, они только рады будут.

Все внутри у Алисы похолодело от ужаса.

– Не стоит, дорогая, посмотри на эмблему на ее сумке, девочка из семьи Первого круга. Достойное воспитание, правильные жизненные ценности, пусть там и остается пока.

– Но мне она так нравится, в первый раз вижу столь храбрую и решительную малышку. Она нам пригодится в самом ближайшем времени!

И Алиса не выдержала. По-прежнему боясь пошевелиться, она тихо заплакала, захлюпав носом.

– Вифания, нет! – вдруг жестко и властно сказал Великий Гавриил. – Дитя еще слишком мало, ты же видишь. Для наших целей подойдут недоросли, которых мы используем сейчас. А малышка пусть бежит домой и заботится о воробушке. Сейчас ей самой это будет интереснее, ведь так, моя хорошая?

Он взглянул на девочку, и выражение красивого лица смягчилось.

Интереснее всего в данный момент Алисе было бы в принципе бежать отсюда подальше, не разбирая дороги. Но она нашла в себе силы кивнуть, хотя Вифания по-прежнему удерживала ее за подбородок.

И в это время зашевелился воробей в ладонях. Решение пришло мгновенно.

– Ой, смотрите, воробушек обкакался, его надо лопушком вытереть, отпустите меня, пожалуйста! – и она сунула ладони с птицей под нос обоим Великим. Те синхронно шарахнулись в сторону, на лице женщины – уму непостижимо! – промелькнуло отвращение. Зато пальцы она, наконец, разжала.

– Да-да, лопушком, – сказал Гавриил, пятясь к машине. – Беги домой, малышка, и заботься о нем хорошенечко! Вифания, скорее, мы опаздываем в школу.

Они сели в повозку, которая не прекращала парить над дорогой, тронулись с места и скрылись за деревьями.

Алиса вытерла глаза и нос. Глянула на руку – вся в грязных разводах. М-да, наверняка со стороны она выглядела, как замарашка. Пустят ли ее такую в автобус?

Воробей высунул голову из кулачка и возмущенно пискнул, косясь черным, округлым глазом.

– Ну, извини, – буркнула она в ответ. – Я знаю, что врать не хорошо, а вдруг бы они нас иначе не выпустили? И поехали бы мы куда-нибудь подальше от мамы с папой.

Маленький птах снова посмотрел на нее и вдруг кивнул, будто понимая, что она говорит.

– Таааак. Я головой вроде не билась, что со мной птицы общаются, – озадаченно пробормотала Алиса. – Надо домой ехать. Мама вечером придет, но папа сегодня вроде никуда не уходил, он тебе крылышко полечит. Согласен?

Судя по всему, воробей не возражал. Алиса сунула его в карман толстовки на животе и побежала к автобусной остановке.

Глава 4

Падать было страшно. В непроглядной тьме вокруг отсутствовали любые звуки. Последнее, что услышала Илона – упавшую крышку люка над головой. Она судорожно крутила головой, пытаясь разглядеть девчонок. Бесполезно. Пустота, беззвучие и тьма.

А дальше она будто вылетела из разноцветной трубы в аквапарке из недавно просмотренного старого кино. Только вместо воды внизу был пол. Илона с визгом упала лицом в пушистый ковер с очень густым ворсом. Он смягчил удар, который оказался скорее неприятным, чем болезненным.