Соблазн для Щелкунчика

– Слушаю!

– Это Дьяков Иван Федорович, – представился собеседник. – Вы оставили мне в консультации сообщение с просьбой позвонить. С кем имею честь говорить?

– Это Дубровская Елизавета Германовна. Я защитник Петренко. Нам нужно встретиться, чтобы согласовать общую позицию по делу.

– Что сделать?

– Позицию согласовать!

– А! Ну конечно, конечно… Я знаю массу позиций! А вы какую предпочитаете?

«Странный он какой-то, этот Дьяков!» – удивилась Елизавета, не обратив внимания на его последнюю фразу. Согласование позиций – это необязательная, но крайне желательная часть адвокатского труда, залог будущего успеха. Защитники обсуждают между собой детали грядущего процесса. Недопустимо, если, уподобившись персонажам басни Крылова, Лебедю, Раку и Щуке, каждый адвокат будет тянуть в свою сторону, наплевав на интересы своих коллег. Конечно, бывает и так. Но результаты в большинстве случаев оказываются плачевными. Утомившись наблюдать за борьбой защитников, каждый из которых пытается выгородить своего клиента, взвалив вину за содеянное на его товарища по несчастью, суд решает дело по справедливости. То есть раздает сроки всем поровну, чтобы никому не было обидно!

Вот поэтому Елизавету немного удивил столь легкомысленный подход ее коллеги к делу. Дьяков должен был защищать интересы Перевалова, и, судя по всему, его услуги уже были должным образом оплачены из кармана того же Полича.

– Где и когда? – осведомился адвокат. – Давайте выберем что-нибудь демократичное. Типа «Биг Мастера».

Это был ресторан быстрого питания, аналог московского «Макдоналдса».

– Хорошо. Завтра в два часа.

– Спорим, вы хорошенькая. По голосу слышу! Как я вас узнаю?

«У меня в руках будет моя вставная челюсть», – зло подумала Елизавета. Она терпеть не могла фамильярности в общении.

– Я постараюсь занять столик у окна. А чтобы вам было легче ориентироваться, на мне будет… гм! Ну, хотя бы… красный шейный платок.

– Потрясающе! До завтра…

Елизавета повесила трубку и только тогда почувствовала запах гари. Она поспешила на кухню, но было уже поздно. Куриные крылышки обуглились еще не до конца, но уже намертво прикипели к противню. В довершение всех бед, сгоревший соус превратился в черный дым, такой едкий, что Елизавета вынуждена была прижать к лицу мокрое полотенце. Ужин был испорчен, как, впрочем, и настроение.

«Не стоит расстраиваться, – утешала она себя, наливая в кружку жидкий чай. – Первый блин – всегда комом».

Марина Петренко вздрогнула, услышав настойчивый звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Она никого не ждала в гости. Более того, совсем не желала, чтобы кто-нибудь нарушал ее одиночество. Вот уже почти год, как она стала добровольной затворницей. Конечно, она продолжала работать в одном из самых престижных салонов красоты, отдавая любимому делу все рабочее и большую часть свободного времени. Но, помимо работы, в ее жизни присутствовала только пустота, одиночество и воспоминания о некогда счастливых временах. Тогда их небольшая квартира была гнездышком двух любящих друг друга людей. После ареста Сергея Марина потихоньку отвадила всех старых друзей и назойливых подруг, которые, распивая бесконечные чаи на ее кухне, только усугубляли тоску. Теперь только мать, шумная и неугомонная особа, сотрясала своим появлением тихую квартиру. Она являлась, как всегда, некстати, заполняла своим огромным телом большую часть свободного пространства и начинала жалеть единственную дочь. После таких визитов Марине больше всего на свете хотелось залезть на стенку и выть, подобно голодной волчице. Вот и теперь, подбираясь на цыпочках к входной двери, девушка подумывала, стоит ли обнаруживать свое присутствие или же все-таки сделать вид, что ее нет дома.

Взглянув в глазок, она очень удивилась, но дверь отворила. На пороге стоял Полич.

– Добрый день, Мариночка. Можно к вам? Клянусь, я ненадолго.

Марина не особо желала общаться с начальником своего мужа, но законы гостеприимства не позволяли захлопнуть перед его носом дверь.

Виктора Павловича она знала и раньше. Больше того, она ему симпатизировала, что, впрочем, было неудивительно. Приятный, веселый, заряжающий все вокруг какой-то праздничной энергией, этот человек был желанным гостем на любой вечеринке. Марина с удовольствием слушала его нескончаемые истории из собственной жизни, в которых он всегда выглядел смешным, неуклюжим и до крайности невезучим. Виктор Павлович охотно выставлял себя на посмешище, но в глазах окружающих приобретал, как это ни парадоксально, только благодарных, сочувствующих ему слушателей. Его таланты были неистощимы: он прекрасно играл на гитаре и пел; профессионально готовил грузинские блюда; великолепно играл в волейбол. В его открытом доме побывали многие знаменитые люди, включая политиков, звезд эстрады и удачливых бизнесменов. Людей тянуло к нему, как магнитом. Секрет его успеха был прост: открытость, дружелюбие, бешеная любовь к жизни и ко всем людям, населяющим необъятную Россию. Впрочем, поговаривали, что даже заезжий негр, исполнитель никому не понятных и не нужных на Урале африканских танцев, проникся к Поличу безграничной симпатией. Он весьма настойчиво приглашал Виктора Павловича к себе на родину охотиться на слонов. Их общению не мешала даже одна нешуточная деталь: ни тот, ни другой не знали ни слова на языке собеседника. Но уже под конец вечера Полич дружески хлопал по плечу чернокожего друга, а Мумба-Юмба дарил своему русскому брату какие-то разноцветные бусы.

Но все это было в прошлом. А в настоящем Марине визит этого человека был в тягость.

Полич расположился на диване и сразу же перешел к делу:

– Не буду выражать тебе свое сочувствие. Думаю, что в этом нет смысла. Лучше давай обсудим наши текущие дела. В пятницу начинается процесс по делу Сережи. Я встретился с адвокатами и полагаю, что мы должны надеяться на лучшее. Шансы у нас есть!

Полич на секунду задумался. Говоря про шансы, он, конечно, малость приврал. Но, на его взгляд, это была святая ложь. Он видел, как тяжело воспринимала Марина беды, свалившиеся на их безоблачное семейное счастье. Невыносимо было видеть, как ее бесподобные синие глаза заволокла грусть, а легкие серые тени притаились под пушистой кромкой нижних ресниц и на висках.

Услышав что-то про шансы, Марина встрепенулась:

– Вы на самом деле так считаете?

– Мариночка, давайте не будем раскисать. Мы сделаем все возможное, мы будем бороться. Для этого у нас есть масса возможностей! Вначале – процесс. Если не повезет – займемся кассацией. Не поможет эта инстанция – будем добиваться справедливости в порядке надзора. Наймем лучших адвокатов в Москве, будем бомбить Верховный суд! Не поможет – пожалуйста, сделаем другие попытки. Помилование, амнистии. Опять нет – тогда договоримся с администрацией учреждения, где он будет отбывать наказание. Небольшая материальная помощь – и они пойдут нам навстречу! Сократим до минимума его пребывание в заключении. Освободим его по болезни или за примерное поведение… Хотите, организуем побег! Как пожелаете.

Марина с удивлением обнаружила, что она начала улыбаться.

– Вот так-то лучше! Помните, дорогая, Сергею вы нужны живая и здоровая. Ну подумайте, выйдет наш герой на свободу, а там его встречает ссохшаяся, как церковная свечка, жена. Не годится это!

– Виктор Павлович! А что насчет адвокатов, они квалифицированные? Мне показалось, что Дубровская очень молода…

– Молодость, как говорится, это недостаток, который быстро проходит. Ты не смотри, что она еще совсем девчонка… Мне ее посоветовал Семен Грановский. А знаешь, кто это? Один из «золотой десятки» лучших адвокатов России! Его рекомендации многого стоят.

– Еще бы мне не знать Грановского! Он ведь вел дело Сергея на следствии. Все же, мне думается, у него было бы куда больше шансов, чем у этой Дубровской.

– Увы! Мариночка, я сделал, что смог. Но Семен Иосифович болен, и болен серьезно. Так что этот вариант даже рассматривать не стоит. Я уверяю тебя, Дубровская сделает все, как надо.

– А что у Перевалова?

– У Перевалова все отлично! Его адвокат Дьяков очень знающий и опытный специалист. Я уверен, что он хорошо изучил дело и принесет нам немало пользы. Не забывай, Перевалов и Петренко связаны одной веревочкой в этом деле. Оправдание одного, как нитка за иголкой, повлечет оправдание другого. Им же вменяют в вину действия организованной группой.

– Господи, Виктор Павлович! Что бы мы делали без вас? Скажу честно, вы вселили в меня надежду, – голос Марины был искренен.

– Приятно слышать! Но, Марина, услуга за услугу. С этого дня я беру над вами шефство. Я не допущу, чтобы жена одного из моих лучших друзей превращалась в развалину. Вы согласны?

– И как вы это себе представляете?

– Я буду силком вытягивать вас на всякие мероприятия. Попрошу не сопротивляться! Но не думайте ничего плохого, Марина. За вами остается полная самостоятельность в принятии решений и возможность всегда заявить: «Идите вон!» Что скажете?

Что она могла сказать? Подумав пару минут о том, не будут ли выглядеть ее вылазки из дому предательством по отношению к Сергею, она поначалу решила отказаться. Но потом, вспомнив про свои одинокие вечера, она почувствовала, что ей невыносима уже сама мысль о них. В конце концов, что плохого в том, что раз в неделю она выпьет чашечку кофе где-нибудь в кафе с его другом. Кроме того, обижать человека, который столько сделал для их будущего с Сергеем счастья, было бы откровенным свинством.

– Да, конечно… Я согласна, – улыбнулась она.

Елизавета примостилась за удобным столиком у окна с видом на Большой проспект. Она огляделась и тут только поняла, какую совершила глупость. Согласно телефонной договоренности с Дьяковым на ней был алый шарфик, по которому Иван Федорович должен был выделить ее из присутствующих. Но обязательным атрибутом работников «Биг Мастера» был красный галстучек. Таким образом Елизавета благополучно замаскировалась под тинейджера, и если бы ей в руки дать щетку и совок, а на голову водрузить синюю кепочку, никто не смог бы отличить ее от персонала ресторана быстрого питания. Не на руку ей был в данной ситуации и ее весьма моложавый вид. Небольшой рост, субтильная комплекция, юные озорные глаза никак не соответствовали солидному званию адвоката. Не мог ввести в заблуждение даже подчеркнуто строгий деловой костюм, поднятые вверх густые темные волосы и непременные каблуки-шпильки, делающие девушку на несколько сантиметров выше.

Лиза отщипнула кусочек от чизбургера и уставилась на щебетавшую стайку посетителей, направлявшихся к стойке заказов. Интересно, как он выглядит? Дубровская уже составила условный портрет своего коллеги, и ей хотелось узнать, далека ли она от истины. Наверняка он немолодой, толстый и самодовольный. А еще, возможно, у него лысина. От кого-то она слышала, что Дьяков работал когда-то начальником следственного отдела в одной из районных прокуратур. Выслужив пенсию, он легко попрощался с любимой работой и переметнулся в стан врага. Отбросив былые моральные принципы непримиримого борца с криминалом, он ловко встал на новые рельсы и ринулся уже в обратном направлении.

Используя свое прошлое, Дьяков весьма успешно строил себе новый имидж «адвоката со связями». Клиенты клевали на его красноречивые заявления и твердые обещания. Самым несговорчивым Дьяков показывал фотографию, где он, в свою бытность начальником отдела, был изображен за праздничным столом с прокурором области. После такого ломались уже все. Он вел бессчетное количество дел, но с качеством у него были некоторые проблемы. После приговора разъяренная толпа родственников осужденного бывало подкарауливала его для самой жестокой расправы. Но ему все сходило с рук. Сделав умное лицо, он неизменно заявлял: «А что вы хотели, уважаемые? Ваш сын (отец, брат, сват, любовник) получил по минимуму! Смотрите санкцию статьи». После этого родственники долго обдумывали загадочную фразу, а виновник исчезал из их поля зрения, чтобы уже завтра говорить эти же слова кому-нибудь другому.

В зал вбежал маленький щуплый человечек в плотном, не по погоде, костюме, с толстой папкой для бумаг под мышкой. Оглядев зал, он пришел в замешательство. Елизавета сразу сообразила, что его сбила с толку униформа персонала. Она приветливо помахала ему рукой. Мужчина, заметив Дубровскую, облегченно вздохнул и быстро пересек зал.

– Дубровская? – осведомился он и, получив положительный ответ, расцвел улыбкой Чеширского кота. – Bellissima! У меня только десять минут. Увы! Меня ждут дела. Не могу обмануть доверие людей. Даже из-за такой красотки, как вы!

Десять минут?! Но что можно сделать за такое время?

– Я боюсь, этого недостаточно. Положение наших подзащитных очень серьезно, – осмелилась возразить Елизавета.