Иволга

– На жизнь, красавица, жалуюсь. А вообще-то сильно болит желудок. У врачей был, лекарства пил – не помогло. Говорят, вы волшебница.

Вера смутившись, пожала тёплую ладонь. Жестом пригласила его войти в дом.

– Да какая волшебница, помогаю по мере сил. – Её сердце испуганным воробьём забилось в груди.

– А я новый агроном. Меня зовут Егор. Вас – Вера. Уже наслышан. Многозначительное имя для лекаря, вам не кажется?

Вера, досадуя на себя, пожала плечами.

– Не задумывалась об этом.

Посетитель с улыбкой рассматривал её лицо: большие карие глаза, нежную кожу, родинку на щеке, упрямую складку на лбу.

«Пребывание в этой деревне начинает мне нравиться», – подумал Егор.

Она вылечила его, а со временем их отношения переросли в нечто большее.

Дальнейшее Вере вспоминалось прекрасным сном. Прогулки под луной, поцелуи, объятия, охапки полевых цветов, даримые каждый вечер, пылкие признания в любви, и печальное окончание этой истории. Ещё вечером она была счастлива, сообщая Егору о беременности. А уже через секунду ледяным душем прозвучали его слова:

– Ты что, дура, не могла предохраняться? А ещё медсестра! Решила, если забеременеешь, то я женюсь на тебе? Ошибаешься, это не входило в мои планы! В селе оставаться я не собираюсь! Думаю, для тебя не проблема избавиться от этого. – Он брезгливо показал рукой на живот.

В одну минуту её мир рухнул.

Не слушая жалкий лепет женщины, Егор грубо сбросил со своих плеч её руки. Оглядев заплаканное лицо Веры равнодушными глазами, ушел, ни разу не оглянувшись. Она не могла поверить, что ласковый, весёлый Егор превратился в незнакомое чудовище.

Анастасия Глебовна не стала напоминать, что предупреждала. Внучка словно ослепла и оглохла, не слушала ничьих предостережений. Не видела эгоизма, бессердечия и жестокости молодого человека.

Бабушка попыталась утешить её:

– Жизнь не окончена, она продолжается. В тебе растет чудо – это самое главное!

Но Вера зло ответила:

– Мне не нужен ребёнок без отца!

Анастасия Глебовна впервые накричала на внучку:

– И тебе, и мне, нужно отмаливать эти слова! Нам повезёт, если всё обойдется.

Казалось – обошлось. Аня родилась крепким, здоровым ребенком. Малышку полюбила вся семья. В десять лет у девочки проявился дар. Рядом с мамой и бабушкой она начала учиться искусству врачевания. Вера, глядя на дочку, оживала. Грустное лицо женщины озарялось улыбкой. Аня обещала вырасти в сильную знахарку: могла исцелять наложением рук. Обнаружилось это случайно. Ставя соседскому мальчишке примочки от фурункулов на живот, ей захотелось подольше подержать руки над ранками. На следующий день обнаружилось, что гнойники прорвали и даже частично зажили, чего раньше никогда не было. Потом проявились и другие свойства дара. Аня убирала головную боль, прикоснувшись к вискам больного. Могла снять приступ почечной колики, усмирить зубную боль, мышечные спазмы. Подрастая, девочка превращалась в чудесную девушку. Внешне она очень походила на отца, но характером мягким, добрым, искренним пошла в мать. Анна вышла замуж за одноклассника, родила дочку Дашу. Молодые вместе жили мало, больше находились в разлуке. Отец девочки учился в институте, Аня с дочкой жили у бабушки, ожидая, когда молодой папа закончит учебу. Ничего не предвещало беды, но она постучала к ним в дом и осталась надолго.

На вечерней улице пьяный водитель сбил Аню – такую официальную версию следователь озвучил её родным. Ни водителя, ни машины так и не нашли – расследование вскоре прекратили. Дочь Веры Фёдоровны прожила всего двадцать один год. Её короткая жизнь была яркой и насыщенной. Она помогла многим больным выздороветь. Девушка сделала только одну ошибку: не слушая мать, взялась исцелять «тёмного человека». Вера Фёдоровна считала, что именно это и погубило дочь. Бабушка Настя подумала так же, увидев тело внучки. Аня выглядела на много лет старше, словно кто-то перед смертью забрал молодость. Только маленькая Даша не дала Вере Фёдоровне сойти с ума от горя. Игорь, отец девочки, напивался и плакал на кухне, к гробу не подошел ни разу. От него не было никакой помощи.

Спустя месяц после смерти Анны – пропала Екатерина, приехавшая в поселок к родным. Катерина Фёдоровна пятидесятилетняя, солидная дама не могла исчезнуть без следа, но именно так и произошло. Вышла в магазин за хлебом и не вернулась. Заявили в милицию, искали, но никто ничего не видел. Муж Кати погоревал и уехал домой. Детей у них не было, он остался один в опустевшей без жены квартире.

Вера Фёдоровна, уложив годовалую Дашу спать, пошла на кухню пить чай. За столом сидела сухонькая невесомая бабушка Настя.

– Мне нужно поговорить с тобой, Вера. Необходимо, чтобы вы с Дашей уехали. Хватит с нас потерь. Вокруг нашей семьи что-то происходит: появились «чёрные» люди, а мы им, видимо, мешаем. На новом месте не лечи. Не привлекай к себе внимания. Твоя задача – вырастить Дашу! Она будет очень сильной. Ей всего год, а малышка уже светится. Здесь ей не дадут вырасти. Погибнет, как Аня. Я поставила девочке щиты, чтобы скрыть свет. Пока я жива, они закроют Дашу от «тёмных», пусть считают, что девочка лишена дара. После моей смерти щиты продержатся недолго. Дальше будешь защищать её сама. Береги малышку! – Анастасия Глебовна поправила белую косынку на голове, тонкие сухие пальцы старушки подрагивали от волнения.

– Бабушка, почему я ничего не знаю о защите?

– Извини Вера, но я не учила тебя этому. Считала, что это знание не пригодится. Зачем скрывать свет от знающих людей? А теперь, когда ты слаба, поставить Даше щиты всё равно не сможешь, не хватит сил. За год ты должна восстановиться. После моей смерти тебе придется самой защищать Дашу. Я объясню как. Всё иди, собирайся.

Анастасия Глебовна опустила голову, разглядывая рисунок на клеёнке. Она не хотела, чтобы внучка видела, как тяжело ей дается расставание.

Вера схватилась за голову:

– Как я вас, двух старушек, брошу? Кто за вами присмотрит? Куда мы поедем с Дашей? Где будем жить?

Вера оглядела кухню. Всё в ней радовало глаз: покрытый бесцветным лаком пол, жёлтые шкафчики для посуды, большой старинный стол, огромное окно, на широком подоконнике которого стояли горшки с её любимыми цветами.

– Не о том думаешь! – рассердилась бабушка Настя. – Вот адрес. Дом не большой… я купила его два года назад, после того как Миша перестал звонить. Чувствую, что его тоже нет в живых.

– Бабушка, почему ты молчала, – перебила Вера.

– Это ты помолчи и послушай! Я предполагала, что он может пострадать. С каждым годом вокруг нас становилось всё больше «тёмных» людей. Такое впечатление, что они постепенно окружали нашу семью, а теперь начали уничтожать одного за другим. Ты стала невнимательной или, как я подозреваю – «не видящей». Я права?

Вера покаянно опустила голову.

– Давно ты потеряла дар? Почему скрыла от меня? – в голосе старой знахарки чувствовалась боль и обида. В её солидные годы она была по-прежнему бодра, сохранила острый, ясный ум.

– Он неокончательно исчез: изредка я вижу и свет, и тьму вокруг людей. Не говорила потому, что не хотела тебя расстраивать. А ты, бабушка, не преувеличиваешь опасность?

Вера встала и подошла к окну, вгляделась в залитый лунным светом сад. В этом доме она прожила всю жизнь. На высоком тутовом дереве у ворот до сих пор висели качели. Шелковица выросла, детские качели теперь болтались высоко над землей. Аня называла их – небесными качелями. Здесь всё было дорогим и милым сердцу. По дорожкам сада бегала её дочь… Вера закрыла лицо руками, глухой стон вырвался из груди.

Анастасия Глебовна дернулась всем телом, крепко сжала руки в замок.

– Не лги себе, Вера, ты видела, как изменилась Аня. В гробу лежала не молодая девушка, а пожилая женщина. Тот, кто убил нашу девочку, выпил её жизненную силу. В последнее время ты лечила без сердца, сама говоришь, что дар видения совсем ослаб. Вы должны уехать. За нас не бойся, мы с Ольгой справимся. Вряд ли «тёмным» нужны старухи. Приедешь только хоронить нас, одна, без Даши. Не рискуй!

Голос Анастасии Глебовны дрогнул, на глазах заблестели слёзы. Она помолчала. Потом справившись с собой, продолжила:

– На чердаке дома, в сундуке, лежат старинные книги на персидском языке, Мы потомки тех, кто их написал. Язык забыли, знания подрастеряли, и теперь никто не может прочесть эти записи. Дом закроешь, книги заберёшь. Вдруг внуки смогут их перевести. Письма не пиши, только звони. Твой номер будет у верного человека, он и позвонит, если что с нами случится. Никто не должен знать, куда вы уезжаете.

Вера посмотрела на бабушку и подумала: «Откуда она берет силы бороться».

Лично ей хотелось просто лечь и заснуть навечно, чтобы больше ничего не чувствовать. Но ради Даши ей придется жить.

Они переехали за четыреста километров от родного дома в станицу Алексеевскую. Отец девочки не возражал: он учился на последнем курсе института, ему светила армия и ребёнок был «не с руки». Игорь обещал навещать дочь на новом месте и никому не говорить, где они теперь будут жить.

Всё потихоньку налаживалось. Даша росла крепким, весёлым, умным ребенком. Когда ей исполнилось три года, умерла бабушка Настя, не дожив до ста лет всего месяц. Вере позвонила мать, передала просьбу бабушки: не приезжать на похороны. Через год ушла Ольга. Незнакомый мужской голос в трубке телефона сообщил:

– Приезжайте, Вера Фёдоровна, умерла ваша мама.

Вера замерла с трубкой в руке. Она ждала этого, знала, что матери уже восемьдесят, но всё равно сообщение ошеломило. Боль потери разлилась в груди, она ощутила пугающую пустоту в сердце.

«Может, зря я послушалась и уехала? Была ли бабушка права, отправляя меня с ребёнком из Беловодья? Они обе закончили свой земной путь вдали от нас, никто не услышал их последних слов и просьб. Как больно. Стоил ли отъезд того одиночества, на которое они обрекли себя добровольно?» – роились мысли в её голове.

Вера попросила знакомую няню из детского сада трое суток побыть с Дашей. Свой отъезд объяснила срочным обследованием в медицинском глазном центре Краснодара.