Подземные куколки

«Бог мой! Дому сто восемьдесят лет!» – удивилась Женька, уважительно посматривая на хорошо сохранившегося каменного старикана.

В Железнодорожном районе Ростова-на-Дону она тоже видела целые улицы с древними домами, но они несколько отличались от домов на Садовой. Хотя, почти все старинные дома возводились из камня и кирпича, имели небольшие оконца и со временем вросли в землю, здесь на этой улице на фасадах имелись необычные элементы декора. Какие-то ромбики, квадратики вокруг окон и по краям фасада. Дом под номером десять выглядел заброшенным, на крыше из позеленевшего шифера зияли дыры, во дворе за сеткой рабицей буйствовали заросли крапивы и чертополоха. Да и стены из кирпича выглядели совсем дряхлыми, казалось, вот-вот рассыплются. Но Женька знала – это лишь видимость. Старый кирпич по крепости мог дать фору современному, гладкому и ровному, хотя и выглядел коряво и не очень красиво. Дом под номером четырнадцать смотрелся весьма странно из-за новых пластиковых окон на старинном фасаде. Они выглядели чужеродным элементом и совсем не украшали дом. Женька переложила тяжёлую сумку в другую руку, кажется, она переборщила с вещами, набрала лишнего. Она обрадовалась цифре восемнадцать на эмалированной табличке, прикреплённой к забору. Почти добрела. Ещё чуть-чуть и дом – Шульцев. Зелёная стена из деревьев приблизилась, но не стала понятнее.

«Если это парк, – решила Женька, – буду там бегать и разминаться».

Возле нужного дома под номером двадцать два росли невысокие платаны, создавая непроницаемую тень. Женька просунула руку сквозь поржавевшие прутья калитки, дёрнула за щеколду. С третьей попытки щеколда поддалась и калитка распахнулась. Густые высокие заросли преграждали дальнейший путь. Среди свежих зелёных кустов лебеды и лопуха виднелся прошлогодний бурьян: засохшие лапы чертополоха, бурые метёлки столетника и плети пырейника.

«Ох, ничего себе!» – хмыкнула Женька, не представляя, как пробраться сквозь заросли к дому.

Поставив сумку, она раздвинула руками мощные стебли лебеды, просунулась в образовавшуюся щель. Тут же ощутила: к одежде и в волосы вцепились колючие шарики репейника. Следующий шаг дался с трудом. Под ногами хрустели стебли сухой травы, царапая тело сквозь тонкую ткань комбинезона.

«Предупреждала ведь Тоня, что двор зарос. Что стоило взять топорик или секатор, – разозлилась на себя Женька.

Ещё шаг и она вывалилась на открытое пространство. Женька в недоумении огляделась: внутри двора бурьяна не имелось. До самого крыльца бывшие клумбы, дорожку из кирпичей затянул цветущий полевой вьюнок или по-простому берёзка.[2 - Берёзка – так называют Полевой вьюнок на Кубани из-за сходства листьев растения с листьями берёзы.] Розовые и белые граммофончики густо усеяли ярко-зелёные плети, создавая нарядный ковёр. Она не слишком разбиралась в биологии, но знала, берёзка не способна сдерживать рост других дикорастущих растений, а тут каким-то образом она отвоевала себе большое пространство, оставив другим травам узкие полоски земли. Бурьян возвышался вдоль забора, закрывая двор с улицы, от соседей с обеих сторон. Женька, будто журавль, поднимала ноги, стараясь не наступать на граммофончики вьюнка, отправилась проверять догадку. Так и есть! За домом узкая полоска бурьяна тянулась дальше. В саду росли четыре дерева, стояла какая-то небольшая постройка и беседка, увитая кустами плетущихся роз. Женька приблизилась к строению с плоской крышей и невысокой трубой. В небольшом мутном оконце метнулась чья-то тень.

«Для мыши или крысы тень слишком большая», – решила Женька и дёрнула за ручку. Дверь, скрипнув, легко открылась, явив взору предбанник со столом и парой лавок. Крючки на вешалках украшали лишь пара старых шапок из прежде белого войлока, ставшего теперь серо-коричневым. Дверь в парную была приоткрыта, Женька заглянула и туда – никого. В парной слабо пахло плесенью и травами. Полки из светлого дерева выглядели как новенькие. В углу лежали сложенные стопкой эмалированные тазы. А вот железный котёл для воды немного поржавел.

Женька пожала плечами: «Показалось. Нет тут никаких крыс. Надо будет натопить баньку и попариться».

Закрывая дверь парной, услышала шорох. Быстро оглянулась – опять никого.

«Только галлюцинаций мне не хватает», – досадливо скривилась она.

За стеной бани под шиферным навесом Женька обнаружила лопаты, сапки и маленькую двухколёсную тачку, но главное поленницу из аккуратно сложенных чурбачков.

Обрадовалась: «Замечательно! Даже о дровах не надо заботиться».

Беседка, увитая розами, выглядела живописно. Женька представила, как будут пламенеть стены беседки, когда все розы распустятся, сейчас алые лепестки раскрыли лишь единицы, большинство цветов ещё находилось в бутонах. Полоса бурьяна продолжилась, отсекая сад от внешнего мира. Получается, она, словно дополнительная ограда, закрывала подступы ко двору со всех сторон. Как мог получиться такой странный бурелом, словно к замку спящей царевны. У природы много забавного и необычного. Во всяком случае, Женька осталась довольной, что внутри двор и сад чист – не придётся дёргать колючую траву. В саду, где не было тени, на открытых участках росла всё та же берёзка.

«Проход к калитке уж как-нибудь освобожу», – Женька вспомнила о брошенной на улице сумке. Прихватив лопату, поспешила обратно.

Прорубив узкий проход через заросли, протоптала тропу к калитке. Затем минут десять, чертыхаясь, обирала с одежды и волос шарики репейника.

Дом, как и большинство других на улице, выстроили из красно-коричневого кирпича, неровного, некрасивого по сравнению с современным, а теперь ещё и щербатого от времени. Четыре небольших окна на фасаде располагались невысоко от земли на уровне пояса Женьки. Она знала: потолки в таких домах низкие, комнаты из-за малого доступа света тёмные. Но Шульцы явно решили проблему с высотой потолков, подняли стены выше, достроили мансарду. Вместо обычной двухскатной крыши сделали четырёхскатную, явно значительно выше прежней. Теперь дом смотрелся забавно: старина не сочеталась с современной пристройкой и выглядела чужеродной нашлёпкой. Её предположение насчёт потолков оказалось правильным, оно сразу подтвердилось, когда Женька, отыскав связку из трёх ключей под плиткой крыльца, вошла в дом. Из маленькой прихожей она сразу попала в большую комнату, совмещающую в себе сразу несколько функций: кухни, столовой и гостиной. Окна по высоте и объёму несоразмерные с комнатой выглядели комично и напоминали бойницы.

«Почему Шульцы не увеличили окна? – заинтересовалась Женька.

Она приблизилась к одному из окон. Подоконник был такой ширины, что на нём можно было разместиться с удобством. Толщина стен старой постройки оказалась просто чудовищной, будто крепость строили. Стало понятно, отчего окна оставили, как есть. Дом облицован кирпичом лишь снаружи, внутри камень, который не поддался резке. Снять ветхий потолок и надстроить стены оказалось проще. Но вот уюта комнатам это не добавило. Получилось окна где-то внизу, а над ними большое пустое пространство. На этом белом пространстве Женька обнаружила множество гвоздей. Шульцы, явно пытались украсить стены вверху. В столовой-кухне остался старый стол с потрескавшейся полировкой, пара табуреток, посудный шкаф, разделочный столик, покрытый выцветшей клеёнкой и округлый малыш-холодильник «Север». Женька щёлкнула выключателем и с радостью обнаружила: электричество не отключено. Из столовой вели две двери. Одна в спальню, здесь обстановка оказалась ещё скуднее: стояла лишь кровать с панцирной сеткой и тумбочка. Вторую дверь пришлось отпирать, непонятно почему, но её закрыли на замок, хотя комната ничем не отличалась от спальни, здесь стояла такая же кровать и тумбочка. Когда она распахнула дверь, ей, как и в бане, почудилось, будто что-то крупнее кошки метнулось в угол. При внимательном осмотре ничего и никого не отыскалось. Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Женька попала в мансарду, обшитую деревом. Простору комнаты не мешал даже скошенный потолок. Два больших современных окна, размещённых на восток и запад, делали мансарду светлой. Здесь кроме шифоньера, каких-то коробок, детских качелей и шкафа с открытыми полками, заставленными старыми мягкими игрушками, ничего не было. Спустившись вниз, Женька отыскала ещё одну запертую дверь, ведущую в кладовую. На стеллажах разместилось множество пустых стеклянных банок, на полу стояли деревянные ящики с остатками сухой земли и песка. Но самое интересное: нигде в доме, на столах, подоконниках, полу не было пыли, а в углах и других укромных местах – паутины. Словно кто-то тщательно прибрался к её приходу или всё это время жил в доме. Но Женька могла поклясться: ключи под плиткой никто не трогал долгое время, они лежали в выемке присыпанные раскрошившимся цементом и тронутые ржавчиной. Она провела пальцем по полированной столешнице – ничего. Может, дом так хорошо законсервирован, что пыль не проникла внутрь? Но отдушины в углах гостиной и над кухонным столом говорили об обратном: свежий воздух в дом всё же попадал. Линолеум, стилизованный под паркет, тоже блестел, будто недавно вымытый. Загадки множились: странный бурьян, выросший так, что получилась вторая ограда, берёзка, заполонившая двор, баня без запаха затхлости, чистота в доме – это возбудило любопытство Женьки, заставив на время забыть про предательство друзей. Решив, что пора располагаться на постой, в одной из спален она разобрала кровать. Спинки кровати довольно легко перенесла в мансарду, а вот с сеткой пришлось попыхтеть, еле втащила по лестнице. В шкафу отыскался свёрнутый в рулон матрац, коврик ручной работы и (спасибо немецкой аккуратности) на полках лежали чистые наматрасники, пара подушек и старенькие покрывала. Женька застелила кровать бельём, взятым из дому, разложила вещи в шифоньере. Распахнув створки окон настежь, посмотрела с высоты. В восточное окно виднелся соседский дом и двор, выглядевший по-настоящему заброшенным. Заросли бурьяна, молодого орешника и поросль вишни захватили всё пространство участка. Никакой стены бурьяна и коврика из повилики, как на подворье у Шульцев там не наблюдалось. В западное окно просматривался другой соседский дом. Этот явно жилой: крыша сверкала новой металлочерепицей, в саду красовались подстриженные деревья, ухоженные грядки. Рядом с домом площадка с мангалом, столиком, стульями из ротанга, неподалёку небольшой бассейн с парой шезлонгов. Она немного расстроилась: лучше бы с обеих сторон дома оказались пустыми, уж очень хотелось уединения. С первого этажа послышался быстрый топот, она могла бы поклясться: пробежал ребёнок, шлёпая по линолеуму маленькими босыми ножками. Женька вмиг слетела по лестнице вниз, быстро обследовала комнаты – пусто. Это уже становилось захватывающе-интересным. В привидения, полтергейсты и другую всякую чушь она не верила, считала: всё можно объяснить, только надо постараться. Открыв кухонный стол, обнаружила стопку тарелок, глубоких и мелких, четыре чашки для чая, на каждой посудине стоял штамп «Общепит». Тарелки и чашки выглядели грубыми и довольно невзрачными, но главное, они имелись. На нижней полке стола примостилась пара эмалированных кастрюль с крохотными сколами внутри, сковорода и алюминиевый чайник. Судя по обстановке в доме и остатках вещей, Шульцы, уезжая, продали всё, что им удалось.

«Замечательно, пора подкрепиться», – решила Женька, доставая чайник.

Поставив его в раковину, находящуюся рядом с разделочным столиком, открыла кран. Раздалось шипение воздуха, но вода не полилась. Женька подёргала кран, наклонилась, и тут её окатило ржавой водой. Рядом раздался тихий смех. Она быстро оглянулась – опять никого. Галлюцинации? Странно. Раньше она ими не страдала. Раковину заполнила бурая вода, она, хлюпая, всасывалась в трубу. Уменьшив напор воды, Женька включила в розетку холодильник. И тут сообразила, что не видит газовой плиты. Отвод трубы торчал на стене, но самой плиты не имелось. Сделав струйку совсем тонкой, пусть вода очищается, Женька решила отправиться в магазин.

Глава 2

– Дедушка Антип, просыпайся! Тут такое творится, а ты спишь самым бессовестным образом, – Акулина стала так его тормошить, что голова, мотаясь из стороны в сторону, свалила мягкие игрушки на пол.

Антип приоткрыл один глаз, глянул на внучку сердито.

– Отвяжись, Акулька. Спать хочу.

Акулина подпрыгнула на месте, громко шлёпнула по линолеуму узкими босыми ступнями. Полы широкого когда-то ярко-синего сарафана закрутились вокруг острых коленей. Она нервно хихикнула, дёрнула себя за растрепанные светлые волосы, смахивающие на паклю.

– Вставай, дед, ну ты и лежебока! У нас в доме человек появился. Может, даже хозяин.

Антип зевнул, запустив пальцы в окладистую бороду, яростно почесал подбородок.

– Привиделось с голодухи. Бедная ты моя, – произнёс он сочувственно, оглядывая худое, почти прозрачное тело внучки. Только глаза Акулины остались прежними: сверкали зелёным светом, будто прозрачные изумруды.

Ноздри чуть более длинного, чем надо, носа Акулины раздулись от ярости, сероватая кожа на лице порозовела. Она бросила на деда сердитый взгляд, в котором, однако, сквозила жалость. В последние месяцы он сильно ослабел и поэтому подолгу спал. Сейчас на его округлом лице застыло сонное снисходительное выражение.

– Ничего мне не привиделось! Я не голодная. Кто подобрал в доме самые последние крошки эмоций? Ты что ли? Нет, я. Кто следил за хозяйством? – пробурчала Акулина.

Несведущему человеку могло показаться: внучка весьма непочтительно обращается со старшим по возрасту. Антип намного старше внучки и когда-то впрямь выглядел древним дедом. Но за столетие сильно помолодел и теперь внешне сравнялся со стареющей внучкой. Да и родство их было настолько дальним, что добавлять пра-пра-пра перед словом дедушка быстро надоело.

– Ладно, ладно. Ты. Только чего за ним следить, пустой дом, брошенный… – Антип с трудом слез с полки шкафа на пол. Повёл носом-пуговкой, принюхиваясь будто собака. – Никак и, правда, человек сюда приходил.

Акулина всплеснула тонкими ручками.

– Да она по всем комнатам шастала! Посмотри: кровать сюда перетащила, а ты ничего не услышал.

Антип смутился.

– Это я маху дал. Погоди, ты сказала она. Лена вернулась? – произнёс он с надеждой.

Акулина печально покачала косматой головой, острые кончики маленьких ушей шевельнулись.

– Странная девушка. Эмоциями переполнена, но они смазанные какие-то. Непонятные.

– Э, как потеряла ты навык, голубушка, – усмехнулся Антип, глубоко посаженные голубые глаза ласково посмотрели на внучку.

– Не потеряла. Сам увидишь.

Антип встревожился.

– А она не вор? Или хулиганка какая.

Акулина засмеялась, будто чисто и серебристо зазвенели колокольчики. Антип улыбнулся в усы: давно не слышал её смеха.

– Девчонка взяла ключи в схроне, потом спальное место приготовила. Стал бы вор так поступать?

– Ты права. Но если она не из Шульцев, то тогда кто?

– Узнаем, – Акулина распахнула створку шифоньера, повела подвижным носиком, втягивая запах от вещей новой постоялицы. – Хорошо пахнет: здоровым духом и телом. Жаль, не проявила уважения к дому. Придётся её немного поучить.

Антип, выбирая пёрышки из густых длинных волос, усмехнулся.

– Не поклонилась на пороге?