Оборотень по объявлению

– Мы ухаживаем за ними, – сказала она, а потом, словно оговорившись, пояснила: – Наш садовник следит за розами с особым рвением.

Мы повернули за угол и вошли в просторный кабинет. Огромный стол из дерева с массивными ножками, не менее двадцати стульев по его периметру и экран на стене.

– Да у вас и конференц-зал есть. – Заказчикам обычно нравилось, когда подчеркивали их статусность, и Полина не стала исключением. Она довольно улыбнулась, после чего тихо проговорила:

– У нас есть многое, что способно вас удивить. – И пока я смотрела на нее, пытаясь прочитать по лицу, что же она имеет в виду, в помещение вошла наша охрана, отец девушки с моим шефом и разработчики.

– Располагайтесь, – великодушно сделала пасс рукой в сторону стульев Полина, а сама довольно настойчиво подтолкнула меня на соседний от нее стул. – Пора перейти к делу.

Ее тон сразу же стал официальнее, а улыбка холоднее. Мелькнули белоснежные клыки, и я задумалась, не заостряла ли она их специально у стоматолога.

Трое мужчин расположились за нашими спинами, и как бы я ни уверяла себя, что они тут ради безопасности Суворовых, не могла отделаться от ощущения, что они следят и за мной.

Глупости, Жнецкая! Сдалась ты им!

– Наверное, вы все задаетесь вопросом, что вы здесь делаете? – Полина обвела нашу команду уверенным взглядом, задерживаясь по секунде на каждом.

Кто-то из ребят только открыл рот, чтобы схохмить, но стушевался под убийственными взглядами охраны. Я не видела их лица, зато прекрасно заметила, как Вова, отвернувшись, стал усиленно рассматривать что-то на стене. Но недовольно насупленные брови выдавали его с головой.

– Я хочу дать вам денег, – огорошила госпожа Суворова, и я чуть не рассмеялась над вытянувшимися физиономиями парней. Самой мне так и хотелось, еще не дослушав, отказаться и уехать куда подальше. Желательно – домой.

Я случайно глянула на шефа и уже не смогла отвести глаз: он пошел пунцовыми пятнами, а губы напоминали тонкую бледно-розовую нить. Я напряглась еще больше, но слушала. И вдруг девушка перевела все внимание на себя.

– Много денег, которые окупят все издержки. – Она соблазнительно повела плечом перед разработчиками так, словно бы не деньги предлагала, а свое тело. Сзади я расслышала отчетливый скрип зубов.

Наши же ребята уже напоминали овечек, которых собирался съесть большой серый волк, а они упорно видели в нем пастуха, привычно реагируя на подгоны. Полина явно упивалась голодными взглядами, на ее губах то и дело вспыхивала довольная улыбка, которая совсем не вязалась с теми словами, которые она произносила:

– Мы заинтересованы, чтобы приложение было готово в максимально сжатые сроки. И я понимаю, что в офисе вы не можете сосредоточиться в должной мере на нашем задании, когда порог обивают другие клиенты. – Валерий Максимович на этом месте резко вскинул голову, смотря почему-то на отца девушки, и тот еле заметно кивнул. – Я хочу, чтобы вы работали в закрытом режиме, не отвлекаясь ни на что. И я дам кругленькую сумму на каждого, если сможете пойти мне навстречу и поработать недельку-другую здесь…

Интересно, они купятся? Точнее, продадутся ли?

Она одарила всех плутовской улыбкой, а я почему-то обратила внимание на ее руку: она была не видна ребятам, зато я прекрасно рассмотрела, как ноготь царапает стул, оставляя глубокие борозды на дереве.

Полина повернула голову ко мне, заметила мой взгляд, следящий за ее рукой, и предложила:

– А вам, помимо всех благ, я хотела бы еще предложить поездку в одно райское местечко, когда закончите с работой.

Подождите-ка, подождите, так это что, и меня тоже хотят купить?

Так и подмывало крикнуть, что я не продаюсь, но меня опередил шеф:

– Это… трудноосуществимо… – Он даже прикрыл глаза, стараясь, чтобы истинные эмоции не так сильно просочились наружу.

– Почему же? – Госпожа Суворова так быстро повернула голову к нему, что я вздрогнула.

– Сотрудники будут намного эффективнее работать в привычной среде. Тут нет ни оборудования, ни программного обеспечения…

– Все есть. – Широким жестом руки Полина показала в сторону двери. – Можем хоть сейчас в этом убедиться.

Шеф вздохнул, упрямо посмотрел на старшего Суворова и продолжил:

– У сотрудников есть еще незаконченные дела…

– Я же сказала, что заплачу. – Голос девушки стал значительно выше и непреклонней. Словно она для себя уже давно все решила, а сейчас вынуждена нам все разжевывать. – И вам особенно, – выделила она, многозначительно посмотрев на шефа.

– Между репутацией и деньгами я всегда выберу репутацию, – чуть привстал со стула Валерий Максимович, словно старался донести свою мысль прямо в мозг девушке. И еще мне показалось, что он пытался ей что-то сказать глазами, но Полина делала вид, что не замечает его усилий.

– Патент, дядя Валера, – бросила она эти слова как последний козырь, и шеф на глазах сжался, сдулся, присел обратно на стул, и даже с моего места я слышала, как он нервно притопывает ногой. – Вас лично из офиса никто не выдергивает, заметьте… Важно, чтобы документы были здесь, – с нажимом сказала госпожа Суворова.

В конце концов он вскочил, толком ни на кого не глядя, и сказал:

– Мои сотрудники вправе решать каждый сам за себя! Не давите на них!

– Валер, пойдем в мой кабинет, опрокинем по стаканчику горячительного. – Старший Суворов поднялся вслед за шефом и пригласил следовать за собой. Тот кинул на нас непонятный взгляд, словно бы не знал, что нам действительно стоит делать в этой ситуации, и вышел.

Дверь закрылась, а улыбка Полины стала еще плотоядней.

Ох уж это мое воображение!

Лично я собиралась отказываться – и от великодушной путевки, и от денег. Меня даже грело чувство, что я не поддаюсь соблазнам, в отличие от уже готовых на все ребят. При сочетании слов «много денег» в их глазах так явно читалось согласие, что мне даже было немного стыдно.

С другой стороны, я понимала, что перспектива заработать большие деньги в такой промежуток времени только за то, чтобы сделать эту работу здесь, а не в офисе, может быть соблазнительной. Крайне соблазнительной. Даже мне в голову закралась крамольная мыслишка: а может?..

– Никто же не откажется разбогатеть? – взяла она ребят сразу, не таясь и не заботясь о том, что просто покупает сотрудников.

Ребята согласились – кто-то охотно, кто-то немного подумал, но итог один: все продали себя за кругленькую сумму, которую не преминула озвучить госпожа Суворова.

– Лена, надеюсь, вы не откажете мне в такой малости, а то, боюсь, ребята без вашего строгого руководства просто разбегутся, а я не справлюсь с организацией их работы. – «Ребята» молчали, зная, что я и правда умею делать их жизнь сказкой, а вот от мужчин сзади нас стали раздаваться странные звуки. Вроде покашливания, которым пытаются замаскировать смех. Я чуть повернула голову, так и не обернувшись, и звуки прекратились.

Полина сузила глаза, словно сама была согласна с мужчинами, находя в этом тоже что-то забавное.

– Спасибо, но я предпочту отказаться. Я буду курировать их работу, как и прежде. Тем более я буду не так и нужна после того, как распределю для них окончательно все задания.

– Лена, Валерий Максимович мне четко дал понять, что без вас ребята каши не сварят. – Я чувствовала ее напор каждой клеточкой, ее каждое слово, сдобренное улыбкой, несло в себе силу, и я невольно отодвинулась. Надеюсь, что она не обратит на это внимания.

– Я не отказываюсь от проекта, просто не вижу смысла моего постоянного присутствия. – Дежурная улыбка так и приклеилась к моему лицу. – Здесь. – Слово сорвалось с губ будто само собой.

Суворова повернулась ко мне всем корпусом, положив один локоть на стол, а другой на спинку стула. Ткань на ее груди натянулась до треска, и со стороны ребят послышался странный шум.

– Лена, а давайте откровенно? – Она пытливо вглядывалась в мои глаза, и я кивнула. – Мне крайне важен этот проект. Крайне… И я бы не хотела, чтобы информация о нем просочилась…

– Я подписывала документы о неразглашении. – Ее слова неприятно меня кольнули.

– Не сомневаюсь в вашей компетенции, равно как и в своих врагах. – Она взяла многозначительную паузу, после которой заставила себя говорить дальнейшее: – Я прошу вас войти в наше положение.

Просить она явно не привыкла, казалось, даже язык ее не слушался, и она произнесла фразу так, словно была иностранкой.

Но как бы ей ни тяжело далась просьба, я не намерена была жить в чужом доме, как подразумевали условия этой сделки.