Оборотень по объявлению

– Лена, нервы-то дороже, – спустя некоторое время сказала я себе, плетясь на кухню. На автомате разогрела вчерашний ужин, съела его, не ощутив вкуса, и силком уложила себя спать, словно в наказание за то, что так огорчилась сорвавшемуся свиданию.

– Нашла из-за чего расстраиваться, – бормотала я себе, вертясь уже который час. И ближе к рассвету провалилась в спасительный сон.

Глава 2

Утром я проснулась на удивление в прекрасном расположении духа. Медленно потянулась, до хруста в косточках, посмотрела на яркое солнце, почти дошедшее до зенита, и… Подскочила как ужаленная!

– Проспала! – заголосила я на всю квартиру, спешно скидывая ночнушку и буквально залетая в белье, штаны и блузу. Вот такая я сегодня супергёрл.

Собрала телефон и поняла, почему я не услышала будильник: аккумулятор я вчера для подстраховки тоже вытащила. Пугают меня эти незнакомцы, закадычные подружки и настойчивые звонки. Точнее – пугали вчера. А сегодня меня пугает начальство, очень пугает.

Заколов волосы, я провела по ресницам тушью и сделала десятисекундную паузу, чтобы успокоить бешено стучащее сердце.

Благо до работы было совсем недалеко – пятнадцать минут пешком. Такси я ловить не стала, прекрасно зная, что в пробках просто потрачу часа два, поэтому со скоростью крейсера пробежала на шпильках пару кварталов и остановилась перед дверями нашего офиса.

– Фух, – выдохнула я. А потом почувствовала, что за мной следят. Знаете, этот взгляд, который все описывают как свербящий между лопаток? Вот один в один мои ощущения.

Я спешно вошла в здание, и мне было уже не так страшно появляться пред «милые» очи директора. Шанса, что он не заметил моего отсутствия, просто не существовало. Я была тем, кто вел переговоры с влиятельными клиентами, и у нас каждое утро проходила «пятиминутка», но я бы ее скорее назвала – разбор полетов.

Мой начальник – человек умный и справедливый. И в большинстве случаев вел себя вполне адекватно, но были вещи, которые действовали на него как красная тряпка на быка, и все потому, что он был перфекционистом.

– Лен, тебя шеф просил к нему зайти сразу же, как только придешь, – потянула меня за сумку Катя, наш айтишник, мимо которой я проходила. Сказала она это пугающим шепотом, но я подготовилась к выволочке. Я поставила сумку к себе в крошечный кабинет, сделала глоток холодной воды из кулера и пошла на ковер к Валерию Максимовичу.

Секретарши Риты не было на месте, и я была лишена возможности узнать о настроении шефа. Ну и ладно, перед смертью не надышишься…

А наш гендиректор был в кабинете не один.

– Простите, я позже зайду, – поторопилась извиниться я и уже практически закрыла дверь, когда до меня донеслось:

– Леночка, вас-то мы и ждем… – И голосом таким елейным, что у меня печенка свернулась…

Я вошла обратно в кабинет, тихо закрыла дверь и с любопытством посмотрела на вскочившую с кресла резвую девушку. Легко, словно не шла по полу, а плыла по воздуху, она преодолела расстояние до меня.

Я заглянула в ее голубые глаза, мельком оценила тяжелую светлую гриву волос и точеную фигуру. Она озорно улыбнулась, и я бы засомневалась в ее совершеннолетии, если бы она сейчас не находилась в кабинете Валерия Максимовича. Это была клиентка, а значит, априори лицо, имеющее юридическое право на подпись.

– Елена Жнецкая. – Я протянула руку гостье.

– Полина Суворова, – представилась девушка и крепко пожала мою ладонь.

– Леночка, Полина – дочка моего хорошего друга. И у нее есть один заказ для нас. – Шеф сделал театральную паузу. – Один из самых интересных заказов, которые мне только приходилось видеть.

– Да? Любопытно! – Я просто обязана была это сказать. Мне было немного неудобно под прямым взглядом Полины, но я быстро надела на себя рабочую маску и, пригласив присесть заказчицу, сама опустилась на стул рядом.

– Да! – перехватила инициативу в разговоре госпожа Суворова. – Я хотела заказать приложение, которое работало бы на любом программном обеспечении телефонов…

Она выжидающе посмотрела на меня, и я кивнула, подтверждая, что для нас это не составит никакого труда.

– А что по самой программе? – Немало заинтересовало, почему так горят ее глаза. Неужели меня сейчас так удивят тем, что хотят получить, и так заразят энтузиазмом, что я буду выглядеть так же?

Пожалуй, я бы даже не отказалась. Давно я с головой не погружалась в процесс, а просто сдавала сделанную работу без малейшего интереса.

Брови у девушки подпрыгнули, будто бы говоря: «Я тебе сейчас такое расскажу!», она придвинула стул еще ближе ко мне и сказала:

– Сначала подпишем бумагу о конфиденциальности нашего разговора.

Бам! Как хук слева! Что-что? Какая конфиденциальность?

Я в замешательстве посмотрела на Валерия Максимовича, а тот даже в лице не изменился, еле заметно кивнул и пододвинул мне несколько листов. Уже заполненных за меня и ожидающих моего автографа.

Ага, дочь друга… И насколько высокопоставленного друга, раз шеф так медом разливается?

Я прошлась по стандартным пунктам договора, внимательно посмотрев, не спряталась ли где пара сюрпризов, и поставила подписи. Заказчица совсем расслабилась и ослепила меня белозубой улыбкой. Удивительно, у нее такие острые клыки… Она о них не ранится?

– Итак, тот продукт, что мы хотим в итоге получить, – противозаконен, – с места в карьер сиганула она, а я почувствовала, что весь добытый из этого самого карьера песок обрушился мне на голову. Я даже несколько раз посмотрела на невозмутимое лицо Валерия Максимовича, чтобы оставаться на связи с реальностью. Он сделал мне «страшные» глаза, и я повернулась к госпоже Суворовой.

– Противозаконен, – проговорив вслух, кивнула я, ожидая продолжения. Хотя нет, я ожидала еще большего сумасшествия.

– Да. Идея в том, чтобы сделать программу-матрешку. – Она явно проверяла мой профессионализм.

– Вы хотите настоящие функции прикрыть ширмой, так? – переспросила для галочки я, а сама на автомате потянулась за чистым листом. Когда имеешь дело с заказом – очень важно не упустить ни единой мелочи из виду. Да, я ввязывалась в не очень чистое дело, но на фоне моего четырехчасового опоздания было бы просто верхом наглости тут артачиться. Шеф все это покрывает, значит, вся ответственность на нем. Да и разработчиков фальшивых на официальную версию прикрутим, ничего страшного. Подстрахуемся…

– И что же должна делать настоящая программа? – Я приготовилась записывать.

– Она должна записывать тембр голоса при ответе на звонок, анализировать его и отправлять в случае нужных результатов информацию нам. – Словно в этом нет ничего такого, Полина безмятежно улыбнулась, блеснув клыками.

– И как долго она должна передавать данные о подходящих пользователях? Все последующие соединения? – уточнила я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

– В большинстве случаев будет достаточно одного раза. Но иногда разговоры бывают настолько короткими, что программа просто не успеет пропустить голос через себя и проанализировать.

– У вас есть свои наработки, данные, критерии, по которым мы сможем написать для вас приложение? Вы уже знаете подходящие для вас параметры голоса?

– Конечно, я пришлю все данные с курьером.

– Что должно следовать после того, как данные будут переданы? – этот вопрос не только вел к удовлетворению моего любопытства, но и был обязательным с профессиональной точки зрения.

– Информация приходит на заданные адреса, и все. После этого программа должна автоматически отключаться. Сообщение о технической ошибке, черный экран, все что угодно. Нам на руку, чтобы потом эту программу удалили.

– В случае, если голос не подходит, тоже?

– Конечно!

– Какой вы хотите видеть внешнюю матрешку? – уточнила я, записывая.

– Какой только возможно, – решительно сказала Полина. – Наша целевая аудитория – женщины от восемнадцати до сорока лет. Вот и надо сделать максимальное количество клонов программ под разными оболочками.

– И предусмотреть невозможность удаления до обработки голоса? – поняла я ее с полуслова. Не знаю, зачем и кому все это было надо, но она права с самого начала – это определенно противозаконно.

– Пусть ваши ребята сотворят чудо, чтобы, когда девушка нажмет на кнопку «удалить», значок приложения и правда бы исчезал. Но только значок, сама программа должна остаться внутри.