Поддерживая Клауса под руку, она повела его к дому.
– Что ты ему сказал? – подошла к Марвину Валери.
– Я не знаю, Линн говорила, что эту фразу говорят друг другу их военные. Наверное, он признал меня за своего.
– Очень на это надеюсь. Трубку возьми, тебе звони кто-то.
– Это из банка, – Марвин достал телефон и посмотрел на экран, – еще их не хватало, наверняка опять будут требовать долги.
– Это шутка? – Марвин не отрываясь смотрел на телефон.
– Что там? – Валери перегнулась через руку, чтобы посмотреть. – Это что, ты столько должен?
– Нет, – озадаченно смотрел он на телефон, – это входящая сумма.
Наступила пауза. Валери приложила палец и начала отсчитывать нули.
– Ты выиграл в лотерею? Тебе пришло богатое наследство? Откуда столько денег? От кого пришел перевод?
Марвин очнулся, стал включать приложение, переходил из вкладки во вкладку, наконец, произнес.
– Это нашего китайского друга. С наилучшим пожеланиями и благодарностью за лучшие дни сотрудничества. Ничего не понимаю.
– Ты не думаешь, что он мог с Линн, ну, того? – робко покосилась на него Валери.
– Нет, – отмел неудобную мысль Марвин, – Линн не робкая девушка, да и не девушка вовсе. Его уже давно нет на этой планете. Но что-то мне подсказывает, что это его рук дело.
Далеко завыли полицейские сирены, приближаясь с каждой секундой. Их окружили три патрульные машины, в каждой открылась дверь и в проем высунулось по черному пистолету.
– Руки вверх!
Они подняли руки, Марвин так и продолжал держать в руке телефон.
– Мы ничего не сделали, – тихо проговорила Валери, но полицейские ее не слушали.
– Оставайтесь на месте!
За открытыми дверьми началось какое-то движение, несколько полицейских отложили пистолеты и стали говорить что-то в рации. Разговор длился недолго.
– Марвин Райт, – вы обвиняетесь в похищении несовершеннолетнего ребенка, разбойном нападении на сотрудников отеля и в мошеннических схемах с сейфовыми ячейками мотеля. Опуститесь на землю.
Марвин посмотрел на Валери, пожал плечами и лег, держа руки за головой. Двое полицейских, направив на него оружие, подбежали и заломили руки, надев наручники. Они подняли его и затолкали в ближайшую патрульную машину. Захлопали двери патрульных машин, и в один миг дорога опустела. Валери опустила руки и осмотрелась по сторонам, квартал спал, даже за окнами не было любопытных старушек.
Марвина доставили в участок, записали его данные, проверили паспорт, сверили с фотороботом, а затем отправили в камеру. Ночью особых желающих заниматься бумажной волокитой не было, поэтому допрос и предъявление обвинений оставили до утра.
Камера была тесной, рассчитанной на две койки, одна из которых уже была занята. Марвин скромно присел на свободную, стащил с себя ботинки и лег, свернувшись клубочком. Его разбудил громкий голос соседа:
– Что за малая птичка села на нашу ветку?
Сильный удар свалил его с кровати. Скатившись на пол, Марвин поднялся на колени, но кто-то схватил его за горло и прижал к решетке.
– Умник, да? Чистенький такой, в белом халатике, тьфу. Знаешь, что я с такими делаю?
– Ешь на завтрак? – прохрипел Марвин, пытаясь выбраться из железного захвата.
– Не говори мне про завтрак! Я уже три месяца не ел нормально, каша рисовая, каша перловая, каша овсяная. Ты наверняка уминал в своем особнячке Омлет «The Zillion Dollar Lobster Frittata».
Марвин вывернул здоровяку руку и упал на пол.
– Ты что, ел когда-то этот омлет? Это же эксклюзивное блюдо нью-йорского ресторана.
– Откуда знаешь? – рявкнул здоровяк. – Я работал барменом в «Norma’s».
– Я был поваром в «Форте Маре».
Здоровяк отошел в сторону, сел на койку и дико заржал.
– Слышал, что какой-то повар-неудачник спалил его, не ты ли?
Марвин только отмахнулся, вставая на ноги и потирая саднившее горло.
– Джозеф, – протянул руку его сокамерник.
– Марвин, – тот пожал огромную, как рибай[2 - Подреберочный стейк, больших размеров], руку.
– Угораздило же нас в одной камере встретиться. Тебя за что?
– Не знаю, но догадываюсь, что целый букет. Бывшая заявление накатала.
– Бывшие могут, – тяжело вздохнул Джозеф.
Марвин сел на соседнюю кровать и посмотрел на своего нового знакомого. Здоровяк, будто из мультика про медведей, руки все в татуировках, бритый затылок, который не избежал той же участи, разрисован черепами, орлами и звездами. С такой красотой вряд ли он смог проработать в самом дорогом ресторане Нью-Йорка.
– А меня за воровство, – грустно вздохнул Джозеф, – хотя и воровством-то это назвать сложно. Отпивал из хозяйских бутылок джин и ром и разбавлял водой. Клиенты такие наклюканные, что и не заметил никто, а хозяину вот не понравилось.
Легкая улыбка прошлась по лицу Марвина, вот почему в «Norma’s» Джозеф уже не работает. Да и в других ресторанах алкогольные запасы хозяйского бара постигла также участь.
– Мне дают полгода, – смахнул он невидимую слезу. – Целых полгода не смогу попробовать элитного рома. А тебе сколько?
– Говорю же, мне ничего пока не предъявили, даже никто не допрашивал и не разговаривал со мной.
– Так это, сегодня точно никто тобой не займется. У шефа банкет, каких-то инвесторов ждут. Представляешь, в тюрьме – инвесторы! Кто будет вкладывать деньги в таких, как мы?
– Отправят потом варежки вязать, вот и отработаем, – усмехнулся Марвин. – Мне надо через три дня быть в суде. Нужно, чтобы меня допросили, предъявили и отпустили под залог.
– Забудь, – махнул Джозеф рукой, – завтра банкет, послезавтра они будут от него отходить, и только потом кто-нибудь может и будет в состоянии тебя допрашивать.
Мимо их камеры пробежал конвоир, следом другой, навстречу им бежали еще двое. Нецензурно ругаясь, они спорили о том, что их шеф совсем сошел с ума, и не для белых передников они устраивались на эту работу.