Индийский принц, или Любовь по заказу. Исповедь функции

– Останься со мной, не уезжай, – глаза его заблестели слезами. —Я уже дома о тебе папе-маме сказал. Они рады. Ты очень хорошая! Поедем сейчас ко мне. Я вас познакомлю. Они ждут. И мы сразу поженимся.

Как бы я ринулась по первому его зову куда скажет. Но чувство долга. Я не могу бросить Виджендра, не могу его подвести.

– Я не могу.

– Почему?

– Как сказать? – я запнулась. Деликатная ситуация и плюс языковой барьер.

– Это из —за Винаяка? – влез его брат, до сих пор не проронивший ни слова.

– Да. Мы приезжали покупать одежду, дискию, чтобы продавать потом в магазине в Москве. В самолет его не пустят, если много багажа. Я должна помочь отвезти все.

– А он сам не может? – пылко поцеловал мою руку Пунит. Я таяла, но здравый смысл не исчезал. Куда я тут без денег. Сама билет менять буду? Неблагодарной себя покажу: даже человеку не помогла. Не в моих правилах свинью подкладывать: как-никак Виджендра привез меня сюда. Все оплатил. Обо всем позаботился и даже в ярости не отомстил.

– Нет, Пунит, – назвала и сама удивилась, что его имя как-то по-пустому выскочило. – Мне надо ехать. Может в другой раз еще увидимся…

И страх его больше никогда не увидеть застучал в груди, покалывая до ломоты. Но он словно прочел мои мысли и первый спохватился.

– Вот тебе еще мои телефоны. Этот домашний. Этот Ашвани. Мобильный и офисный вчера давал. Ты позвони мне, когда будешь дома.

Тщедушное мерзкое гнилостное чувство вселилось и разъедало нутро: это ж сколько должны стоить международные переговоры, если за обычный звонок друг другу мы с братом Сашей постоянно бешеные бабки тратим.

– Э… знаешь Пунит… у меня нет денег тебе звонить, – наклонилась к нему и тихонько прошептала, стыдясь своего нищенского положения и малодушия. – Ты лучше сам мне позвони. Номера я тебе дала.

Он взглянул сочувственно и понимающе.

– Я позвоню. Сам. Нам дешево. Не волнуйся.

Я от бессилия опустила ему голову на плечо. Какой он прекрасный. Как он меня понимает. С одной мысли. С полуслова. Я встретила идеал. Если есть половинки на свете. То он – моя.

Сок почти кончился. Пунит предложил заказать по второму стакану, но я отказалась: мне надо уже уходить. Мой принц втянул глоток золотой жидкости через трубочку и протянул мне. Даже не задумываясь о брезгливости, втянула тоже. Он прислонил пальцы к своим губам, потом поднес к трубочке, которой я только что коснулась, затем к моим губам, изображая поцелуи. Как это приятно и романтично. Я радостно улыбалась и не верила своему счастью.

– Ну посиди со мной хотя б еще полчаса, – взмолился Пунит. – Зачем тебе спешить к Виджендре?

– Он будет ругаться.

– Потому что ты пошла встретиться со мной? Я ему не нравлюсь?

Разговор мог бы так затянуться, но я все же рискнула и призналась.

– Да. Он говорит, что ты плохой человек. Бадмаш (хулиган). Поэтому не хотел, чтобы я тебе звонила.

Он подпрыгнул на месте. Красивое лицо исказилось гримасой отчаяния и страдания.

– Нет, не верь ему. Я хороший. Я не бадмаш!

– Я верю, – смотрела на него ласково.

– У меня своя фирма. Я бизнесмен. Я не какой-то уличный мальчишка. Вот, смотри, – и он выставил передо мной широкие ладони в розовых пятнах от красной картриджной краски в доказательство. Такие руки у моего брата бывают после того, как он заполнит канистрочку в принтере. И тут… для меня это просто шок, стресс, ужас. Я увидела на мизинце длинный ноготь. НОГОТЬ?! Как сигнальная лампочка вспыхнуло в голове. Ноготь! Я с детства ненавижу мужиков с длинными ногтями. От них веет чем-то отвратительным, подлым, низким. У них дурной характер. И тут такое у моего принца? Как же такое возможно?

Я передохнула и перевела взгляд на его братца, что сидел напротив с ангельским видом и с завистью поглядывал на Пунита и с нежностью и обожанием на меня.

Нет. Пунит не может быть плохим. И я не могу отказаться от него только из-за одного ногтя на пальце. Бред же! Согласитесь! А все внутренние показатели – заблуждение. Я просто ошибалась раньше. Или Пунит исключение из правил.

Так я себя и успокоила. Взглянула в его глаза, большие, сияющие, любящие. И все сомнения развеялись окончательно.

– А вот, – Пунит вытащил из-под джемпера пачку с документами. – Мой загранпаспорт. Смотри, у меня даже паспорт есть.

– А ты уже был заграницей?

– Нет, но очень хочу туда поехать. И у Ашвани тоже есть такой паспорт. Смотри.

Передо мной на стол шлепнулись два загранпаспорта. Оказывается, в Индии срок действия выездных паспортов десять лет, а не пять как у нас. То ли потому что индийцы реже выезжают, то ли еще что. Открыла посмотреть графу о женах-мужьях. Пусто. Я облегченно вздохнула. Боялась, что он уже женат. Может мусульманин. Отца звали Кришенлал. Мать – Шанта. Значит индусы. Многоженство исключено. Детей у Пунита тоже не было. И ему двадцать шесть. На два года меня младше. Я думала, что одногодки или он даже постарше. Из-за щетины, наверно, он выглядел взрослее.

– Вот, видела. Мы теперь можем приехать к тебе в любой момент. Ты нам только приглашение сделай. И мы будем с тобой вместе. Согласна?

– Да, – меня все устраивало, все приходило в свои русла и ничего не смущало.

– Я даже сам тебе могу денег выслать на билет, чтоб ты вернулась ко мне и мы поженились. Вообще лучше всего, чтобы ты сейчас пошла к своему Виджендре и сказала, что остаешься. Пойдем вместе.

– Нет.

– А кто он тебе? Почему не можешь его бросить? – послышалась обида и укор.

– Я у него работаю. Как секретарь. Он купил мне билет (не сказала, что бесплатно, оказывается даже невинная ложь вначале отношений существенный знак) и я ему помогаю с сумками.

Мне не хотелось расставаться. Не хотелось терять Пунита. Оставлять его в сомнениях по поводу моего босса. Но время приближалось. И пора было уходить.

– Мне пора… – взглянула на него по-щенячьи, выпятив губы. – Но давайте сфотографируемся. Я хочу видеть тебя, чтобы помнить.

– Давай, – радостно согласились братья. – А я вот тут буду носить твое фото, – хлопнул Пунит по области сердца. – И всегда буду смотреть на тебя. Не могу поверить своему счастью. Какая ты красивая. И как я люблю тебя!

Я снова прижалась к нему и положила голову на плечо. Он крепко обнял, как ценную добычу и попросил Ашвани нас снять. Тот несчастной зверушкой смотрел на нас, делая кадр. Как бы ему тоже хотелось, чтоб его полюбила такая славная девушка как я, но ему не повезло.

Потом братья сели оба напротив, чтобы я сняла их себе на память. Пунит сделал модельно-надменное лицо. Почему он так? – мелькнуло сомнение. Нежный и добрый только со мной? Нет, просто позирует.

Я отодвинула стакан и встала. Ашвани расплатился за соки. Пунит засунул документы обратно под джемпер и мы сели на мотоцикл. Я обхватила смелее его могучую широкую, как мне показалось, грудь и прижалась щекой к его плечу. Такая нега, блаженство. Весь мир сузился до нас двоих. В глазах пелена. Туман. И все плывет. Словно я под наркотиками. Пунит поднес мою ладонь к губам и страстно поцеловал. Волна пошла по всему телу. Так я впервые ощутила сильное возбуждение. Он это тоже почувствовал и подставил мне щеку.

– Поцелуй, – как шелест листвы послышался его легкий голос.

Я коснулась ртом его щетины и на мгновение потеряла сознание, закрыв веки. Провалилась куда-то в неизвестность. А мой принц прижимал мою ладонь к груди, там где гулко учащенно билось его пламенное сердце.

– Все, – вдруг резко окликнул Ашвани, останавливаясь перед входом в отель.

Душа оборвалась. Наступил конец моему блаженству. Я слезла с железного коня и пошла как пьяная, пошатываясь, к двери. Пунит побежал за мной.

– Ната… – плаксиво запричитал. – Ната…