Выбраться живым

Федоров откровенно пожирал фигуру женщины взглядом.

– Ну до чего ж хороша! Ей-ей! Просто слюни текут.

Она кокетливо хихикнула.

Федоров помотал со вздохом головой.

– Сейчас уеду в четыре часа. Поглядим, кто у меня в судьбе. Надеюсь, еще лучше Наськи, – и прыснул со смеху.

Успокоившись, посмотрел на Владимира в обнимку с женой, которая на десять лет младше его.

– А ты – бездельник, Володя.

– Я? Почему? Я целый день Наськой занят, а говоришь небо зря копчу. Ха.

– Какой бездельники? – влезла жена. – Только на днях купили домик. Здесь еще все осмотреть надо. К дому полно еще чего покупать придется.

– Еще в магазин не ездили капитально?

– Ты, Женька, должен был нам все купить!

– Я?!

– Да. Ты тут бываешь, ты закупки на свои и делаешь, – Владимир воткнулся лицом в руку жены. – А я со своей Настей побездельничаю.

– Да, – подтвердила она, прижимая голову мужа к себе.

Федоров завистливо замычал.

– Кажись, я завидую вам. И от этого поезд мой с рельсов сойдет.

Супруги усмехнулись над фаталистичностью друга.

– Нет, Женя, кроме твоего толстого маленького папаши, с тобой никакой катастрофы не случится.

Тот отвернулся, глядя на реку.

– Ладно. Пора уходить. Не охота, конечно, – в лице появились следы печали. – На годовщину позвали – спасибо. Не забудьте и на развод позвать, если что.

– Да, да, обязательно, – закивал козырьком бейсболки Владимир, – сплюнь, мы вечно вместе будем.

– Давай, давай, – замахнулась в шутку Настя. – Иди уже.

Друзья привстали, пожали руки, крепко обнялись.

– И с ней? – указал пальцем Федоров.

– Перебьешься, – шутливо-угрожающе буркнул Романов.

– Ладно, потом как-нито.

Все трое направились к дому.

Ветер раздувал деревья, но было все еще тепло. Настины волосы трепались как парус. Она стояла на веранде и набирала номер.

– Алле?

– Здравствуйте.

– Могу я поговорить с доктором Серовой?

– Да. Я вас соединяю.

– Доктор, это Анастасия Романова. Я звоню узнать результаты теста на беременность.

– Да, Настя. Поздравляю. Ваши результаты положительны. Уверена ваш муж очень обрадуется.

Женщина была на седьмом небе от счастья. И стала еще красивей.

– Конечно, мы оба счастливы. Спасибо доктор, – рот не закрывался от радости. Она взглянула вдаль на берег, где рыбачил муж. – Сейчас мчусь, все ему расскажу.

Она повесила трубку и помчалась в обход к берегу. По пути остановилась, прихорашиваясь, перед зеркалом. На нее взглянули счастливые глаза будущей матери.

Грудь высоко вздымалась от радостного волнения. Они оба надеялись стать родителями: Володя очень просил ребенка.

Выбежав на тропинку к мостику, Настя затормозила в растерянности. Володи тут уже не было. Только что видела его с веранды, а теперь нет. Куда он мог запропаститься?

Подбежала ближе. Брошенная удочка. Банка с червями. Ведро для улова. Газета. Но не их хозяин. Никакого следа. Что случилось с ним?

В пустом, черном, слабо освещенном коридоре послышались дерзко стучащие по бетонному полу шаги. Остановились у металлической двери. Белые, с узкими носами на ковбойском каблуке, мужские сапоги ударили по задвижке внизу. В открытое отверстие протиснулся поднос – тарелка с пловом и чашка чая. Сапог хотел уже так же запирать створку как печную, но тут изнутри протиснулась рука и змеей обвила ногу, пыталась ухватится за узкий лакированный носок.

– Постой, друг! – раздалось умоляющее. – Друг, пожалуйста, не запирай дверку, – рука начала отчаянно сопротивляться ноге. – Не запирай! – нога яростно отпихивала. – Сколько вы еще меня продержите взаперти? Три месяца прошло, друг, брат, пожалуйста. Я не могу больше! Скажи, в чем я виноват? В чем вина? Что я сделал, друг? Пожалуйста, пожалуйста! – голос доходил до отчаянного исступленья. – Друг, друг! Пожалуйста! – сапоги уже устали выслушивать очередные вопли. – Сука ты, падла! Открой! Выпусти меня сейчас же! Ты, иди сюда! Сам внутрь, – голос начинал реветь и борзеть. – Ты хочешь драться? Давай! заходи в камеру! Иди дерись со мной, тварь! Козел!.. – сапог пинал створку. – Друг! Ну! Пожалуйста! – створка собралась захлопнуться. Напрягая мускулы, рука вновь ее отдернула. – Ладно, я спокоен. Друг! Ладно, ладно. Прости, извини! – голос начал снижать тон. – Прости, прости, я не буду кричать. Правда. Друг… – нога смягчилась. Створка не стала затворяться. Узник притих, но руку не убрал. – Брат, я простой компьютерщик. У меня маленькая фирмочка. Я никому не перебегал дорогу. Ни с кем не ссорился. Друг, выслушай меня! – узник плача, поперхнулся. – …Пожалуйста… Друг, скажи, что тебе… вам нужно? Что нужно? А? Моя фирма? Берите! Я все отдам, что имею. Деньги? Сколько? Я соберу. Дам, все отдам, друг! Только освободите меня! Пожалуйста, друг… – высунулась вторая рука и молитвенно сложились ладони. – Пожалуйста, открой дверь! Пожалуйста, умоляю! Друг! – последнее слово пошло приглушеннее, ибо нога все-таки захлопнула задвижку наглухо. И маленькое окошечко в двери скрыло узника, который продолжал вопить, умолять за металлической дверью.

Владимир еще раз пихнул ладонями безмолвное железо, лежа на животе. Быстро поднялся и со всей своей медвежьей силой крупного здорового мужика громыхнул по двери.

– Откройте дверь, скоты поганые!

Но все бестолку. И он только безнадежно пинал неподдатливую дверь и повторял одни и те же слова: «Выпустите меня!»

Устав, схватил с пола поднос с едой и швырнул в то же железо.

– И жратву свою поганую заберите!

И снова как раненый зверь бился кулаками и всем телом.

– Откройте дверь!

Невыносимая мысль о заключении давила на виски страшной силой. Казалось, его голова вот-вот разлетится на куски от ужаса, но так не происходило.