Ромашки в саду

История вторая. Про бесконечность.

– Тебе все еще не спится? – спросил меня Никита, поднимая голову со своих ладошек и поворачиваясь ко мне.

– Нет, никак не могу, я, кажется, совсем бодрая, – вздохнула я.

– Я знаю один секрет, как легко уснуть, – сказал он.

– Какой? – я даже присела на кровати, так мне хотелось узнать еще одну тайну.

– Нужно считать мысленно до ста, – со знанием дела ответил брат.

– Это я умею,– на несколько минут в комнате стало тихо. – Все равно не спится, – пожаловалась я позже. – Уже больше 50, и ни в одном глазу нет сна.

– Ты просто не так считаешь, закрой глаза и считай овец, – уточнил брат.

– Каких овец? – не поняла я.

– Ну, тех, которые перепрыгивают через забор, – и показал руками, как животные прыгают, вырисовывая дугу в воздухе.

– Забор? – переспросила я. – У меня нет ни овец, ни забора, придумай что-то другое, – я почти обиделась.

– Хорошо. Давай считать звезды в окне, – предложил со вздохом Никита.

Мы лежали на своих кроватях около печки, так как это самое теплое место в доме. На улице была зима, в этом году особенно злая. Я думаю все потому, что было мало снега. Луна светила очень ярко. Будь я сейчас в лесу, то не испугалась бы – настолько было светло для ночи. Окно наполовину затянулось причудливыми узорами, которые оставил нам в подарок дед Мороз. (Иногда утром я проводила по этим виткам мерзлого инея пальцами, повторяя движения волшебника, но так и не могла понять, как так получается: он рисует с улицы, а рисунки выходят внутри дома).

На окнах висели шторы. Но они были не от потолка до пола, а всего лишь наполовину: с двух сторон посередине окна в откосы были вбиты гвозди, через которые натянули толстую прочную веревку, на которой и висели шторки, свисавшие только до подоконника. Они были тоненькие, бледно-розовые, так что сквозь них все равно была видна тень от рисунков на окне. А вот в остальной, верхней, половине окна виднелось все небо полностью. Черное, с яркими точками в виде маленьких звездочек, оно всегда притягивало взгляд. Огромный тополь, который бы мог закрыть собою мое небо, рос немного правее, и нисколечко не мешал смотреть в темноту.

– Раз, два, три, четыре…, – начала считать я вслух и задумалась. – А сколько всего звезд на небе?

– Очень много, у них нет точного числа, это называется бесконечность, – брат был жутко умный.

– У звезд на небе нет своего числа? Как мне их жалко, – ответила я.

– Да нет, глупая, их невозможно сосчитать, им просто нет конца. Ни один ученый в мире не знает точно, сколько их всего, – успокоил меня брат.

Я подумала, что это ученые глупые, а не я, раз не могут сосчитать, и никакая это не бесконечность.

Вот же, их всего пять.

С этими умными мыслями я и уснула.

История третья. Про большие деньги и воображение.

Мы сидели в зале, и мне было нечем заняться: новых книжек из библиотеки не принесли, старые читать не хотелось, в куклы одной играть тоже совсем не весело.

– Когда мама придет? – спросила у брата. Он-то знал, что делать всегда. Вот сейчас сидел и перебирал свой гербарий в альбоме. Там у него каких только растений прямо с корнями не было! Он собирал их по заданию из школы.

– Скоро, еще час. Давай соберем игрушки. Ты будешь прибирать вещи, а я подмету полы, – спохватился он. Мы всегда убирались перед тем, как мама приходила, ведь тогда у чистоты больше шансов успеть встретить маму. Мы заметили, что, если делать это раньше, то порядок прямо-таки исчезает, испаряется из дома.

– Хорошо, – и мы взялись за работу. – Только немного скучно, руки заняты, а все равно скучно, – пожаловалась я брату. – Давай играть, – сдаваться легко было не в моих привычках.

– Сначала работа, потом игры, – иногда быть старшим братом было очень сложно: нужно постоянно быть серьезным и умным.

– Да, знаю, «делу – время, а потехе – час», – ответила я со вздохом. – Только ты не понимаешь, будем играть словами и работать, – не унималась я.

– Принято, – ответил брат, и, подумав немного, добавил: – Предлагаю играть в воображение.

– Согласна. Правила? Как это? – вопросы о новой игре так и сыпались в моей голове.

– Представь, что у тебя целый миллион рублей. Что будешь делать с такими деньгами? – сказал брат, положив машинку в коробку для игрушек.

– Ого, классная игра. Однажды, когда мы станем взрослыми, это будет даже не игра. Давай мечтать, – обрадовалась я.

– Вот, перво-наперво, на что потратишь? – в коробку полетели самолетики.

– Ну, сначала сделаем второй этаж в доме, чтобы у каждого была своя комната, – я наконец-то смогла красиво сложить плед. У нас был огромный чердак, на котором мама хранила травы для чая: чабрец, зверобой, мята, полынь, листья малины, смородины и цветки липы. Когда мы туда поднимались, карабкаясь по срезам бревен, то выглядывали с высоты на дорогу, соседние дома и улицы, и представляли, в какой части этого пустого помещения будут наши комнаты, где поставят мягкое кресло для чтения, а где будет стол для игр в шахматы и нарды.

– Отличная идея, на это потратим 50 тысяч, – похвалил меня Никита. – Дальше.

– Ну, одежду купим, и маме тоже. Много и очень красивую, – по магазинам должна уметь ходить каждая девочка. – И шубу купим, настоящую.

– Еще 50 тысяч, – брату даже записывать не надо было, он все запоминал с первого раза и в голове умел считать не хуже продавщицы в ларьке, где мы покупали мороженое.

– Может на путешествия? – несмело предложила я.

– Да, нужно на путешествия. Мир большой, ты даже себе не представляешь.

– Я бы хотела поехать в Грецию, – озвучила я свою детскую мечту.

– Почему туда? – удивился брат.

– Ну, это из-за книг про мифы, очень хочу посмотреть, как там на самом деле живется, увидеть эти древние развалины, море посмотреть, – разоткровенничалась я.

– Я бы в Индию поехал. Буду спасать реки. Ты знаешь, что там очень мало чистой воды? – в коробке теперь были все игрушки.

– Нет, а что они тогда пьют? – книжки оказались на полке.

– Грязную воду, и поэтому жители здешних мест много болеют, – брат пошел посмотреть в окно, не шла ли там мама.

– Тогда нужно еще потратить деньги им на помощь, – я поправила корешки книг, чтобы они стояли ровно, одна к другой, и поняла, что у меня работа тоже закончилась.

– Да, это хорошо, это называется благотворительность, – сказал брат. – Отдадим половину. Конечно, мало, но нам тоже нужны деньги.

– Главное, чтобы всем детишкам смогли помочь, – я почему-то сразу представила себе маленьких девочек и мальчиков с грязными лицами от того, что они не могут как следует умыться.

– Осталось… 300 тысяч, – быстро подсчитал Никита.

– Ого, и как их тратить? Вроде больше ничего не надо. Может, купим завод? – подумала я.