Введение в экзистенциальную психологию. Учебное пособие

Центральное понятие экзистенциальной философии, ставшее ее названием, – экзистенция – «возможность быть». Этим человек отличается от окружающего мира, от мира растений и животных, он есть то, чем он решил быть. «С духовной стороны человека характеризует его свойство быть единственным в своем роде. В животном мире преобладает родовое начало, а потому царствует необходимость, законы которой изучает наука. В сфере становящегося, исторического, событийного экзистенция уже больше напоминает царство свободы. Человек выбирает свое бытие, а значит, его экзистенциальная реальность не столько необходимость, сколько возможность» [Реале, Антисери, 1997, с. 159–160].

Д. А. Леонтьев в своей работе по проблемам психологии выбора отмечает, что «глубокий и блестящий анализ» темы выбора, принадлежащий Кьеркегору, до сих пор во многом остается непревзойденным. Особенность позиции философа в том, что «Кьеркегор задает экзистенциальный ракурс рассмотрения выбора не как отдельного психического акта или рационального решения, а как ситуации, в которую оказывается неминуемо вовлечена вся личность в целом. Выбор или уход от него имеют последствия для всей жизни человека и для его Я, последствия, существенно выходящие за рамки того порой частного вопроса, который является предметом решения» [Леонтьев, 2014б, с. 57].

Место Кьеркегора в философии во многом определяется именно тем, что он первым в европейской философии предлагает принципиально иной, отличный от принятого взгляд на природу человека: человеческое существование не может быть сведено к законам существования природы, а значит, должно иначе описываться и пониматься. Человек выбирает свою жизнь, и в этом его величие и его уникальность.

Зародившиеся в 40-е годы XIX в. идеи, забытые в последующие декады, вновь привлекают внимание в 80-е годы благодаря работам Дильтея, Бергсона и – особенно – Фридриха Ницше (1844–1900).

Именно от Ницше прозвучал услышанный призыв «стать тем, что вы есть». Комментируя этот известный тезис Ницше, Флайн пишет: «Мы рождаемся биологическими существами, но мы должны стать экзистенциальными индивидами, принимая ответственность за свои действия… Многие люди никогда не узнают такой ответственности, но, скорее, уходят от своей экзистенциальной индивидуальности в комфорт безликой толпы» [Flynn, 2006]. «Формула величия человеческого бытия» Ницше акцентировала внимание на важности каждого момента проживаемой нами жизни, на полноте ее проживания. Его возвышенные и романтические идеи приобретают популярность, но как философские и моральные идеи считаются довольно слабыми. Возможно, Ницше импонировал последующим поколениям экзистенциалистов своим бунтарским духом, но его слава выходит за пределы философии прежде всего благодаря влиянию Ницше на писателей [Стретерн, 2014].

XX век усиливает актуальность проблем, которые почувствовали или предчувствовали С. Кьеркегор и Ф. Ницше. После Первой мировой войны, обострившей кризисные проблемы западного общества и возродившей интерес к духовному поиску первого поколения экзистенциальных философов, начинается третий этап в развитии экзистенциальной мысли.

По свидетельству историков науки, экзистенциализм, или философия существования, утвердился в Европе в период между двумя мировыми войнами и явился ответом на социальные и духовные кризисы своего времени. В отличие от разных форм «философского оптимизма» «экзистенциализм рассматривал человека как конечное существо, “заброшенное в мир”, постоянно находящееся в проблематичных и даже абсурдных ситуациях» [Реале, Антисери, 1997, с. 397]. «Экзистенциализм – философия суровая и трезвая. В центре ее исследований находится человек, ставший благодаря опыту двух мировых войн реалистичным. Сил человеку едва хватает на то, чтобы существовать и внутренне справляться с бременем судьбы. Вот почему именно экзистенциалисты приступили к разработке философского понятия “человеческое бытие”, выражавшего особую форму человеческой реальности» [Гуревич, 2009, с. 14].

Новыми лидерами экзистенциального движения становятся М. Хайдеггер и К. Ясперс.

Мартин Хайдеггер (1889–1976) считается наиболее видным представителем экзистенциальной философии XX в. Его значение для экзистенциальной психологии определяется тем, что, по мнению авторов авторитетного издания по теориям личности К. Холла и Г. Линдсея, «Хайдеггер – своего рода мост к психологам и психиатрам» [Холл, Линдсей, 1997, с. 308]. Главные вопросы, которыми задавался Хайдеггер: что такое бытие? Что значит существовать? В чем смысл бытия? В своих работах он ставил цель создания онтологии, определяющей смысл бытия. Центральная идея философии Хайдеггера – это постулат о том, что индивид есть бытие-в-мире. Он означает, что человек – это не объект, взаимодействующий с другими объектами в этом мире, но он не должен рассматриваться и как субъект, противостоящий миру. «Люди существуют через бытие-в-мире, а мир обретает свое существование, поскольку есть раскрывающее его Бытие» [Там же]. Хайдеггер обозначает человеческую реальность понятием Dasein, которое переводится на русский язык как «вот-бытие», «здесь-бытие», «присутствие» и др., однако в современной литературе все чаще используется без перевода.

Немаловажное место в рассуждениях Хайдеггера отводится обсуждению темы подлинности и неподлинности существования человека. «Неподлинность» чаще всего связана с погруженностью людей в повседневную жизнь, часто обезличенную вследствие нашей подчиненности общим правилам и стандартам: думая и поступая как другие, мы теряем свою подлинность, утрачивая свою индивидуальность, мы тонем в окружении. Привлекательность такого модуса существования – в его безопасности и сопутствующем ей спокойствии, чувстве уверенности, что может создавать иллюзию «правильной» жизни. Однако, теряя способность отличать подлинное от неподлинного, существенное от несущественного в окружающем мире и собственном бытии, мы лишаемся опоры, переживаем тревогу, чувства отчаяния, тоски, скуки, которые призваны пробудить в нас стремление к поиску нашей подлинности.

Хайдеггер разработал систему особых понятий – экзистенциалов. Существование человека, по М. Хайдеггеру, связано с переживанием онтологических данностей, таких как заброшенность в мир, бытие-к-смерти, свобода, ответственность, одиночество и др.

Карл Ясперс (1883–1969) развивает важную для психологии идею о «пробуждении для экзистенции» благодаря опыту пограничных ситуаций. Пограничные ситуации – это часть нашего человеческого существования, в котором присутствуют и страдание, и осознавание конечности жизни, и несчастья. Его взгляды, возможно, в немалой степени были связаны с его личным опытом: страдая с раннего детства тяжелым заболеванием, Ясперс с молодых лет жил с мыслью о скоротечности существования.

Проживание пограничных ситуаций дает человеку возможность усиления своей «самости», своей подлинности. Представления о подлинности и неподлинности занимают немалое место в рассуждениях Ясперса. Он является сторонником «понимающей психологии», противопоставляемой им естественнонаучным подходам в психологии. Наиболее известная книга Ясперса «Общая психопатология» (1913), описывающая феноменологический метод, оказала большое влияние на идеи и практику экзистенциальной психотерапии.

Философия существования, или экзистенциализм, становится одним из крупнейших и влиятельных направлений философии XX в., сыгравшим огромную роль в развитии гуманитарной мысли, интеллектуально-духовном поиске середины XX в.

Кьеркегор и Ницше, Хайдеггер и Ясперс – это имена, хотя и известные, но принадлежащие скорее к академическим кругам. Более популярная ассоциация, которая возникает у образованного человека, когда речь заходит об экзистенциальной философии XX в., – это парижское кафе на левом берегу Сены, где Жан-Поль Сартр (1905–1980) и Симона де Бовуар, окруженные молодыми интеллектуалами, ведут яростные споры о свободе, жизни, окружающем мире. Это один из немногих в прошлом веке случаев, когда философские дискуссии превращаются в особый культурный феномен определенного исторического времени [Flynn, 2006].

Особая атмосфера, дух времени – освобождение Парижа от оккупации, близящийся конец Второй мировой войны, рождающие невероятное чувство свободы, ожидание перемен, – оказывают огромное влияние на этот уникальный феномен в истории экзистенциальной философии (а может быть, и философии в целом). Первые работы Сартра были посвящены психологии, феноменологическому анализу эмоций и воображения. Интерес к психологии и сознанию приводит его к более фундаментальным вопросам о бытии человека. Главная тема для Сартра – это тема свободы. Свобода, по Сартру, – сущностная характеристика человека. «Свобода предшествует сущности человека, свобода – условие, благодаря которому сущность вообще возможна» [Реале, Антисери, 1997, с. 409]. Свобода человека безусловна, он осуществляет постоянный выбор, позволяющий ему изменять свой жизненный проект, и потому он абсолютно ответствен за фундаментальный проект своей жизни. Среди работ Сартра – ряд жизнеописаний (Стендаля, Бодлера, пьеса о Фрейде и др.), представляющих собой примеры экзистенциальной аналитики.

Сартр – удивительная фигура своего времени. Литератор, публицист, страстно отстаивающий идеи свободы человека, отзывающийся на острые проблемы своего времени, харизматичная личность, он, по отзывам современников, имел огромное влияние не только на студенчество и интеллектуальную среду Парижа, но и на духовный климат Европы середины XX в. Именно в его работах наиболее отчетливым образом проявляются единство и напряжение между философией и литературой, концептуальностью и воображением, критичностью и вовлеченностью, философией как рефлексией и философией как образом жизни [Flynn, 2006].

Экзистенциализм оказал огромное влияние на искусство, кинематограф, литературу. В качестве представителей экзистенциальной традиции в литературе часто называют А. Камю, Ф. Достоевского, Ф. Кафку. Любопытно в этой связи замечание Холла и Линдсея: «…Большая литература всегда была, да и является, экзистенциальной, так как имеет дело с бытием-в-мире» [Холл, Линдсей, 1997, с. 318].

Кроме С. Кьеркегора, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Ж.-П. Сартра, идеи и работы которых отражают сущность экзистенциальной традиции, в связи с ней часто приводятся имена Г. Марселя, М. Унамуно, М. Бубера, П. Тиллиха, русского философа Н. Бердяева, уже упоминавшихся литераторов А. Камю, Ф. Достоевского, Ф. Кафки, художников Пикассо, Ван Гога и др.

Специалисты (и отечественные, и зарубежные) не раз отмечали роль российской науки и культуры в становлении экзистенциализма. Темы смысла жизни, осмысления своего места в этом мире, вопросы свободы, ответственности, веры всегда были в центре внимания российской философии и литературы. Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой являются, пожалуй, наиболее цитируемыми писателями в мировой экзистенциальной литературе. И. Ялом, известнейший американский психотерапевт экзистенциального направления, называет их самыми великими психологами [Пресс-конференция, 2010]. Достаточно вспомнить идею «великого сиротства» человека и «Легенду о Великом инквизиторе» Достоевского и рассказ Л. Толстого «Смерть Ивана Ильича», который считается предельно точным с экзистенциальной точки зрения, «хрестоматийным» описанием переживания человеком своего ухода из жизни. В сущности, интерес к экзистенциальной тематике был свойственен многим российским философам, из которых чаще других упоминаются Л. Шестов и Н. Бердяев.

Лев Шестов (1866–1938), российский философ и литератор, считал Кьеркегора наиболее близким себе мыслителем. Знатоки его творчества отмечают, что «самым главным делом Шестова, делом всей его жизни, была борьба за человека» [Кудишина, 2007, с. 11]. В центре его внимания – темы свободы человека, его достоинства, обращение к самым глубинам человеческого существа. Человек идет к обретению экзистенциальной, живой истины своего существования через отчаяние, боль, страх, одиночество, когда «почва уходит из-под наших ног». По мнению Шестова, задача философии – «научить человека жить в неизвестности – того человека, который больше всего боится неизвестности и прячется от нее за разными догматами. Короче: задача философии не успокаивать, а смущать людей» [Шестов, 2011, с. 35].

Николай Бердяев (1874–1948), русский философ и публицист, пожалуй, наиболее известен западному читателю как представитель российской экзистенциальной мысли. Автор множества работ по проблемам свободы человека, его жизни и судьбы, Бердяев в своем взгляде на человеческую личность фактически исходит из экзистенциальной позиции. Его основные идеи – «идея самовозрастания человека, его способность преодолевать себя, выходить за пределы себя как данного и уже существующего»; «идея самотворения личности» – личность не является готовым продуктом природы, социума или Бога; идея незавершенности личности, уникальности человека и др. [Кудишина, 2007, c. 114–115]. Главное – это то, что сущность личности есть не нечто готовое и данное человеку, человек – активный, сам себя осуществляющий субъект.

Несмотря на общепризнанное влияние экзистенциальной философии на формирование экзистенциального направления в психологии, следует иметь в виду замечание Р. Мэя: «Было бы ошибкой думать об экзистенциальной психологии как о воскресении старой “философской психологии” девятнадцатого века. Экзистенциальный подход не представляет собой движения назад к кабинетным спекуляциям, но является попыткой понять человеческое поведение и опыт с помощью основополагающих структур – структур, лежащих в основе нашей науки и нашего представления о человеке. Это попытка понять природу тех людей, которые получают опыт, и тех, с которыми это только случается» [Мэй, 2001а, с. 11].

Т. Флайн следующим образом суммирует основные постулаты философии экзистенциализма, оговаривая, правда, что речь идет не столько о строгих определениях, сколько об общих обсуждаемых темах:

1. Существование предшествует сущности. То, что вы есть (ваша сущность), есть в большей степени результат ваших выборов (вашего существования), чем наоборот. Сущность не есть предопределенность.

2. Время сущностно. Мы существа, фундаментально включенные во временные рамки. В отличие от измеряемого времени, «часового» времени, время жизни, проживаемое время имеет качественный характер: «еще нет», «уже» и «сейчас» различаются между собой по значениям и ценности.

3. Гуманизм. Экзистенциализм – это философия, центрированная на человеке. Она фокусируется на индивидуальном поиске человеком идентичности и значения среди социального и экономического давления массового общества в направлении поверхностности и конформизма.

4. Свобода / Ответственность. Экзистенциализм – это философия свободы. В этом смысле мы всегда «больше», чем мы есть. Но мы ответственны настолько, насколько мы свободны.

5. Этические рассуждения обладают особой важностью. Несмотря на возможные различия в интерпретации этического, признается фундаментальная необходимость исследования аутентичности наших собственных жизней и общества [Flynn, 2006, p. 8].

Экзистенциальный анализ представляет собой еще одну линию влияния на формирование экзистенциальной психологии. Европейские психиатры, прежде всего Л. Бинсвангер и М. Босс, оказали значительное влияние на американских психологов, приложив экзистенциальные идеи к клинической практике [Churchill, Wertz, 2001].

Людвиг Бинсвангер (1881–1966), швейцарский психиатр, последователь З. Фрейда, вместе с Юнгом учившийся у Блейера, создает свой метод экзистенциального анализа. Он считал, что для понимания проблем пациентов и их душевных расстройств необходимо анализировать способ существования человека в этом мире. На профессиональные взгляды Бинсвангера большое влияние оказали феноменологические идеи Э. Гуссерля и философия М. Хайдеггера, в частности ее центральное понятие «бытие-в-мире». Экзистенциальный анализ ориентирован на исследование подлинного бытия личности, выбирающей свой «жизненный план». По Бинсвангеру, экзистенциальный анализ – это «феноменологический анализ актуального человеческого существования», целью которого является «реконструкция человеческого опыта» [Холл, Линдсей, 1997, с. 311]. Человек живет в мире значений, которые он приписывает фактам и событиям. Экзистенциальный анализ предполагает восстановление исторической биографии индивида, истории его внутренней жизни, что позволяет выявить тот индивидуальный способ, с помощью которого человек проектирует и мир, и себя. Бинсвангер описывает существование человека с точки зрения временны?х параметров, его прошлого, настоящего и будущего. Преобладание одного из этих параметров приводит к ограничениям внутреннего мира личности; особенно деструктивным для человека является уменьшение открытости будущему. Бинсвангера называют первым экзистенциальным врачом-психотерапевтом, оказавшим большое влияние на более поздних авторов [Летуновский, Есельсон, 2002].

Второе имя, часто упоминаемое в связке с Л. Бинсвангером, – Медард Босс (1903–1990). В результате личного знакомства с Хайдеггером и обсуждения с ним экзистенциальной проблематики Босс создает экзистенциальную форму психотерапии – Дазайнанализ. По его мнению, источник неврозов человека коренится в том, что он закрывается от бытийных возможностей, исключает их для себя. Босс описывает основные экзистенциалы – фундаментальные характеристики человеческого существования, такие как пространство, время, телесность и др., которые являются базовыми условиями, ключевыми факторами жизни каждого. Он полагал необходимым изменить всю систему знаний о человеке. В частности, по мнению Босса, психология как наука о человеке должна претерпеть ряд трансформаций, которые позволят ей обрести экзистенциальные основания. Эти трансформации предполагают (1) движение от понимания тела в качестве физического организма к идее телесности; (2) от понятия психики к человеческому бытию-в-мире; (3) от концепта сознания к фундаментальной открытости человеческого существования; (4) от психического бессознательного к фундаментальной «сокрытости»; (5) от понятия влечения к человеческой возможности специфическим образом относиться к окружающему миру; (6) от психических инстанций (агентов) к экзистенциальному пониманию человеческих способов поведения; (7) от эмпатии к постижению того, как люди непосредственно понимают друг друга; (8) от психических причин и психодинамики к пониманию мотивационных контекстов [Там же, 2002].

1.3. Экзистенциальная психология: обретение самостоятельного статуса

Несмотря на общепризнанность истоков экзистенциальной психологии, связанных с философией и экзистенциальным анализом, их реальное влияние на современную экзистенциальную психологию, похоже, было не слишком большим. Философские идеи задали общий вектор экзистенциальной традиции в гуманитарной мысли. Однако попытки переноса философских идей экзистенциализма в психологическую практику дали весьма ограниченные результаты. Так по крайней мере утверждает Д. А. Леонтьев, называющий «вершинами экзистенциальной психологии» работы В. Франкла, Р. Мэя и Дж. Бьюдженталя [Леонтьев, 2001, с. 3–4]. Той же точки зрения придерживаются и западные коллеги: отдавая должное работам философов – экзистенциальным феноменологам, давшим начало феноменологическим исследованиям экзистенции, и экзистенциальным аналитикам, они подчеркивают решающую роль именно психологов в формировании экзистенциально-психологического подхода. Такие психологи, по их мнению, как Мэй, Олпорт, Роджерс, Лэнгле, Франкл, Фромм, Бюдженталь и др., широко используют европейское экзистенциальное мышление. В их клиническую психологию и критический анализ современной западной культуры проникают такие понятия, как «свобода», «отчуждение», «возможность стать аутентичным», «онтологическая вина» и др. [Churchill, Wertz, 2001].

Дж. Гринберг, С. Куул и Т. Пижински, составители и редакторы уникального издания по экспериментальной экзистенциальной психологии, считают, что экзистенциальное движение в свое время во многом возникает как реакция на ортодоксальный фрейдизм. Отто Ранк был первым теоретиком, включившим экзистенциальные концепты – страх перед смертью и страх перед жизнью – в широкую теоретическую концептуализацию человеческого поведения, анализ развития в детстве и на протяжении жизни. Европейские ученые, такие как Л. Бинсвангер, М. Босс и В. Франкл, развивают идеи экзистенциального анализа, необходимость поиска основ человеческого поведения в феноменологическом мире субъекта. К. Хорни описывает образ будущего как важнейшую детерминанту поведения. Э. Фромм анализирует поиск и бегство от свободы. К. Роджерс делает акцент на аутентичности, А. Маслоу – на самоактуализации. Из современных авторов упоминаются имена Р. Лэйнга, Э. Беккера, Р. Лифтона и И. Ялома [Handbook of Experimental Existential Psychology, 2004, р. 6]. Конечно, к этому перечню надо добавить Р. Мэя и А. Лэнгле. Именно их идеи сформировали не только общую парадигму рассмотрения экзистенциальной тематики в психологии, но и конкретные ракурсы описания экзистенциальных проблем, способы их анализа, понимания и приложения к практике.

Таким образом, несмотря на связи экзистенциального направления с философскими и другими идеями, именно психологам принадлежит решающая роль в формировании экзистенциального подхода в психологии.

Наиболее известными для российского читателя представителями американской экзистенциальной психологии являются Р. Мэй и И. Ялом.

Ролло Мэй (1909–1994) фактически открыл экзистенциальную психологию американским ученым и, по словам Д. Леонтьева, «сам стал точкой отсчета истории экзистенциального движения в США» [Леонтьев, 2009, с. 47]. Получив разнообразное образование и разный жизненный опыт, пережив сильнейший экзистенциальный кризис, Мэй обращается к экзистенциальной тематике и посвящает себя помощи людям в ситуациях переживаемых ими трудностей. Он занимается психологическим консультированием и пишет диссертацию на тему «Смысл тревоги». Мэй работает над самыми разнообразными проблемами, много пишет, причем не только для профессиональной аудитории, и предпринимает немалые усилия для развития экзистенциальной тематики в американской науке. Многие его книги переведены на русский язык и хорошо известны отечественным ученым. Ролло Мэй «был и навсегда останется первым американским экзистенциальным психологом» [Летуновский, Есельсон, 2002, с. 111].

Другое знаковое для российской психологии имя – это Ирвин Ялом, книга которого «Экзистенциальная психотерапия» стала первым источником знакомства с экзистенциальной психологией для российского читателя. Своеобразие этой работы – в том, что она написана психотерапевтом и основана на клиническом опыте. Ее вряд ли можно рассматривать как полноценное представление экзистенциальной тематики, но ее практическое обсуждение, многочисленные примеры, приводимые Яломом, как и опыт его практической работы, делают книгу уникальной. Кроме этого, Ялом пользуется огромной популярностью благодаря своим многочисленным работам, жанр которых трудно определить однозначно. Это и анализ психотерапевтической практики с разбором конкретных случаев («Лечение от любви» или «Мамочка и смысл жизни»), и психологическая проза («Когда Ницше плакал» или «Проблема Спинозы»), в которой художественная линия объединяется с глубоким анализом психотерапевтического характера. Сам И. Ялом объясняет свой «уход» в написание художественных произведений тем, что с их помощью можно «научить людей большему». Соответственно цель своих книг он формулирует следующим образом: «дать своего рода учебный материал для молодых психотерапевтов, да и просто интересующихся людей, рассказать им о том, что такое экзистенциальная основа нашей жизни» [Пресс-конференция, 2010, с. 167].

Европейская линия современной экзистенциальной психологии представлена именами Виктора Франкла и Альфрида Лэнгле.

Виктор Франкл (1905–1997) является не только одним из самых влиятельных представителей современной экзистенциальной психологии, но и по-своему легендарной фигурой европейской психологии. Интерес к психологии и философии возникает у него еще в школьные годы, а в 16 лет он читает свою первую лекцию о смысле жизни – теме, которая становится основным мотивом всей его профессиональной жизни. В создание своего учения о смысле жизни он вложил личный опыт пребывания в концлагере, убедивший его в уникальной роли смысла жизни как основной движущей силы человеческого существования, как мощного ресурса выживания, жизненной мотивации и жизнестойкости. Основной акцент в своем творчестве Франкл делает на свободном и духовном в человеке, на поиске духовного бытия и смысла. Занимаясь практической помощью людям, он создает свою логотерапию – терапию смысла. Прошедшие десятилетия подтвердили значимость выбора Франкла: в современном мире тема смысла жизни выходит на первый план с точки зрения главных проблем современного человека и задач практической помощи ему.

Альфрид Лэнгле (род. в 1951 г.), президент Общества экзистенциального анализа и логотерапии в Вене, начинавший как ученик B. Франкла, развивает собственное понимание экзистенциального анализа. Лэнгле делает акцент на мотивации человека как последовательном поиске своей жизни и себя в этой жизни, как процессе решения жизненных задач – ответов на экзистенциальные вопросы (могу ли я быть в этом мире, нравится ли мне быть в этом мире и т. д.).

Если говорить о российской психологии, то и здесь фактически лишь определяющаяся экзистенциальная традиция имеет свои истоки – прежде всего в работах отечественного классика C. Л. Рубинштейна (1889–1960). Именно Рубинштейн вводит в отечественную науку понятие человека как субъекта жизни, человека свободного и принимающего на себя ответственность за свою жизнь: «Существо конечное, ограниченное, страдающее, зависимое от объективных обстоятельств и вместе с тем активное, изменяющее мир – человек, подчиняясь необходимости, вместе с тем свободен. Он в принципе может и, значит, должен принять на себя ответственность за все содеянное им и все им упущенное» [Рубинштейн, 2003, с. 253].

Р. Мэй отмечает в качестве одной из особенностей экзистенциального направления в психологии то, что его возникновение не является результатом деятельности какого-то одного признанного лидера, как это было со многими другими подходами в психологии.

В своей книге, вышедшей несколько десятилетий назад, в свойственной ему образной манере И. Ялом пишет: «Экзистенциальная психотерапия, подобно бездомному бродяге, ничему не принадлежит. У нее нет ни законного места жительства, ни формального образования, ни собственной организации. Академические соседи не признают ее за свою. Она не породила ни официальное сообщество, ни стабильный журнал (немногочисленные хилые чада скончались во младенчестве); не имеет ни стабильной семьи, ни определенного главы семейства. Однако у нее есть генеалогия, несколько разбросанных по свету кузин и кузенов, а также друзья семьи – кое-кто в Европе и кое-кто в Америке» [Ялом, 1999, с. 19]. Генеалогия – это «родовой очаг», представленный экзистенциальной философией, и «кузены из Старого Света» – экзистенциальные аналитики, к которым, помимо уже упомянутых Бинсвангера и Босса, Ялом добавляет еще некоторые имена, в том числе Виктора Франкла. Трудно спорить с И. Яломом. Но за последние десятилетия многое изменилось. Так, уже в 1960-х годах выходит ряд книг, сыгравших огромную роль в знакомстве психологического сообщества с идеями экзистенциального подхода. Это такие издания, как знаменитые сборники работ «классиков» экзистенциального направления «Existence» и «Existential psychology», выпущенные под редакцией Ролло Мэя (в русском переводе «Экзистенциальная психология», 2001).

В это время американская психология, по признанию Р. Мэя, начинает знакомиться с экзистенциальным направлением. Мэй называет его «самым значительным из появившихся в европейской психологии и психиатрии на протяжении последних двух десятилетий» и указывает на две основные причины, определяющие интерес американских психологов к новому экзистенциальному направлению: «Первая – стремление примкнуть к движению, имеющему шансы на успех, стремление всегда опасное и практически бесполезное и для познания истины, и для попыток понять человека и его отношения. Другое стремление – более спокойное, глубокое, выражается в мнении многих наших коллег, которые считают, что доминирующее сегодня в психологии и психиатрии представление о человеке неадекватно и не дает нам той основы, в которой мы нуждаемся для развития прикладной психотерапии и различных исследований» [Экзистенциальная психология, 2001, с. 7]. В то же время Мэй откровенно пишет о том, что в США имеют место «враждебность и явное недоверие по отношению к экзистенциальной психологии» [Там же, с. 9].

Таким образом, только в 60-х годах XX в. европейское экзистенциальное мышление фактически начинает появляться в пространстве наиболее влиятельной на сегодня американской психологии. За прошедшие десятилетия, возможно, в первую очередь благодаря работам самого Р. Мэя, а также И. Ялома, Дж. Бьюдженталя и многих других именитых и не очень известных сторонников экзистенциального подхода, многое, безусловно, изменилось. В 2001 г. в Амстердаме состоялась Первая международная конференция по экспериментальной экзистенциальной психологии, материалы которой отражают явное стремление ее участников соотнести относительно новую для многих психологов область экзистенциальной тематики с более традиционными подходами академической психологии, представив теоретическое обоснование и описание, а также исследовательские программы, адресованные экзистенциальным проблемам. В 2003 г. было создано Международное общество экзистенциальной психологии и психотерапии. Выходит электронный журнал, издающийся этим обществом.

В России лидерство в развитии экзистенциально-психологического подхода по праву принадлежит Институту экзистенциальной психологии и жизнетворчества (Москва) и его руководителю Д. А. Леонтьеву. Официально открытый в 2001 г. Институт ставил перед собой просветительские задачи, связанные с распространением идей экзистенциальной психологии, а также цели консолидации сообщества психологов, разделяющих эти идеи.

Еще до открытия Института в том же 2001 г. состоялась первая Всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии, которая с тех пор стала постоянной. С 2002 г. издается журнал «Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия».

В 2004 г., когда проходила Вторая конференция, оценивая прошедшие три года, Д. А. Леонтьев констатировал: «…Сегодня экзистенциальная психология уже воспринимается как органичная часть российского психологического ландшафта, …как авторитетное, заслуживающее уважения направление» [Вторая Всероссийская научно-практическая конференция, 2004, с. 3]. В 2013 г. была проведена уже Пятая конференция по экзистенциальной психологии, показавшая, что авторитет и популярность и самой конференции, и в целом экзистенциально-психологической тематики возрастают.