Откровение. Цикл «Принц Полуночи»

Почему нефтяная платформа? Почему не аэродром, не какой-нибудь ангар с машинами – болидами, вертолётами, без разницы, главное, что с летающими? Чья тень осталась в посадочном круге, так понравившемся Блуднице?

Что тут было? Что-то, не сохранившееся в памяти, но отпечатавшееся в душе…

Тень Хиросимы.

Эльрик появился рядом с Блудницей.

Не тень, не призрак. Огромный, жуткий, настоящий. Красные глаза отразили солнце, сверкнули, как алые бриллианты. Волосы, заплетённые в косу, текли белым золотом. Черный шёлк одежды – как изузоренный воронённый металл.

Эльрик. Настоящий. Но ещё не живой… пока – больше меч, чем существо из плоти и крови.

– Коса? – спросил Зверь.

Ну конечно, о чём ещё спрашивать вернувшегося из мёртвых, если не о причёске?

Князь, наверное, подумал о том же. Мечи вообще думают?

Понял он, во всяком случае, правильно. Остался стоять где стоял. Безропотно позволил взять себя за руку – левую, металлическую, живую только с виду. Так же терпеливо вынес хватание за косу. Потом Зверь взял его правую руку, живую по-настоящему, и запутался в эмоциях, то ли своих, то ли княжьих.

– Можешь ещё на зуб попробовать. – Низкий голос смеялся, но был тёплым.

Что-то в Эльрике живое, что-то нет, что-то – не понять.

– Коса, – до Зверя начало доходить, – значит, всё правильно? Здесь у тебя всё правильно. Потому что мы на Обочине или потому что ты в родном мире?

– Я не сделал ничего, за что косу стоило бы отрезать.

– А кто сделал? О… чёрт…

Вот теперь дошло. Окончательно.

Это Эльрик, живой и настоящий. Почти живой. Точно настоящий. Но это не тот Эльрик, что жил в Саэти. Того звали Чудовищем, этого зовут Снежный Конунг.

Они разные.

Длинные пальцы с когтями сжались, не позволив отдёрнуть руку. По лишённому мимики лицу, по глазам без зрачков и радужки не прочесть ни чувств, ни мыслей, но это и не нужно. Вот же всё – своё и Эльрика – как всегда, то есть как последние несколько лет. У Князя все правильно. Он не сделал ничего из того, что сделал тот, другой шефанго. Но становится им, Чудовищем, когда приходит в Саэти. Потому что кто-то должен.

И тогда – нет косы. Нет покоя в душе. Есть одиночество, печаль и потери.

– И один не в меру сентиментальный ангел-людоед. – Эльрик выпустил его руку, погладил по голове.

– А здесь?

– Ну, ангел-людоед есть точно.

К этому нужно было привыкнуть. Наверное, на то, чтобы привыкнуть, потребуется время. Там, в Саэти, кроме ангела не было никого. Чужие друзья, чужая любовь, чужая семья. Не потому чужие, что принадлежали Чудовищу, а потому, что тот, переломанный, искалеченный с юности, просто не мог… что? дружить? любить? принимать любовь?

Нет, это всё было, но как-то не так. Неправильно.

Непонятно.

– В Саэти нужен был Меч, – сказал Эльрик. – А у него ни души, ни чести, ни совести. Это немного мешает. Потом. Когда приходишь в себя и понимаешь, что сделал и чего не мог не сделать.

Разбившаяся ледяная маска. Чёрная кровь на руках, на когтях, выдирающих сердца из-под рёбер. И смертельный холод потом.

Когда приходишь в себя.

– А вот это как раз не Меч. Это керват. Он и во мне есть, – Эльрик улыбнулся, показав клыки, – в каждом из нас. Ты был разочарован, когда увидел. Но не испугался.

– Я ревновал, – буркнул Зверь. – Думал, что я у тебя один.

– Ты у меня один.

– Знаю.

Не нужно ему было время, не нужно было привыкать. Всё изменилось, кроме главного. Эльрик – это Эльрик. Здесь он настоящий, а в Саэти впускает в себя чужую личность. Только и всего. Зверь сам всё время впускает в себя чужие личности, и Князя это никогда не напрягало.

– Потом, – сказал Эльрик, – когда Роджер меня соберёт во что-нибудь дееспособное, я покажу тебя всем. И всех – тебе.

– Здесь, чтоб всегда быть рядом с тобой, надо стать очень общительным, да?

– Не похоже, чтоб это тебя расстраивало.

– Я же волк, – напомнил Зверь, – волки стайные. Если твоя стая меня примет…

– Ох, мальчик. – Это была уже не просто улыбка, Эльрик почти смеялся. Совершенно неожиданно притянул Зверя к себе, обнял. – Ты всё узнаешь. Придёт время, и узнаешь. А семья примет, не сомневайся. Ринальдо тебя чуть не убил, когда увидел, говорит, ты тоже его первым делом прикончить хотел. Значит, сразу друг друга ровней признали. Лучше рекомендации и не придумать.

ГЛАВА 1

Вопросы повсюду, я их чувствую, вижу, слышу,

И я отвечаю, не жалея ни сил, ни лет;

Иной существует, потому что, к примеру, дышит,

А я существую, если только знаю ответ.

Тим Скоренко

– Я вижу, господину фон Раубу не интересна обсуждаемая нами проблема. Возможно, господин фон Рауб, вы знаете больше, чем мы. В таком случае, не сочтите за труд поделиться этими знаниями.

Ну вот с фига ли «фон Рауб», когда с первой недели знакомства стал для профессора Лейдера Вольфом? Наверное, с того, что не стоит во время семинара рисовать, а стоит слушать, о чем говорят остальные. Да, даже если ты гений, даже если у тебя осаммэш и даже если вся профессура прочит тебе блестящее будущее.

Зверь отложил стило и взглянул на Лейдера с укоризной.

– Нет, профессор, я знаю не больше, чем вы. – Он осознал двусмысленность заявления и смягчил слова улыбкой. Обижать преподавателя не хотелось… было незачем…

Зеш! В последнее время обижать хотелось всех.