Проклятая картина

– Ты ему не доверяешь, – не спросила, а констатировала факт она. Макс отошел от окна, снял куртку и присел на стул.

– Я не знаком с методами Арсения. Беспокоюсь, чтобы тебе его лечение не навредило. Вот и все.

Марина сделала вид, что ее удовлетворил ответ, потому что и сама еще не понимала, где проходит граница между правдой и тем, что она себе надумала. Может, дело действительно в том, что Макс слишком мало знает шамана.

– Арсений проговорился, что у вас новое дело! Расскажешь?

– Конечно! – оживился Макс и подвинул стул ближе к койке.

Его рассказ был занимателен, но Марина никак не могла сосредоточиться, потому что все думала о словах Арсения. Может, он и прав про разные языки. Но отчего-то сейчас чувствовала, что между ней и Максом пролегла пропасть. Они видят друг друга, но будто никак не могут докричаться: ветер уносит слова, жесты оказываются не так поняты. Казалось, все можно решить просто – задать Максу прямой вопрос. Но этот вопрос был бы подобен шагу к бездне. Готова ли она рискнуть?

Марина украдкой рассматривала лицо Макса с правильными чертами и с горечью думала о том, что такому красивому парню больше подходит другая девушка – яркая, эффектная. Здоровая. Скользила взглядом по его широким плечам, сильным рукам и невольно вспоминала, как крепко он обнял ее в тот августовский день. Тогда они, казалось, объяснились без всяких слов, и она доверилась ему. Может, ей всего лишь и нужно объятие?

«Замолчи. Просто обними меня». Почему-то стало невыносимо слушать бодрый рассказ Макса про едва начатое расследование. Его низкий голос всегда волновал ее, но сегодня отчего-то раздражал.

«Просто замолчи и обними».

Макс не заметил ни ее немой мольбы, ни взгляда, в котором отчаяния было больше, чем интереса. И с каждой секундой Марина лишь больше чувствовала их отдаленность. Макс не улавливал нюансов и намеков. Она же из этих нюансов плела свою жизнь. Марина заменяла работой главное – свои чувства к нему. Для него работа и была главным.

«Как же сложно тебя любить! Как же мне хорошо жилось без этих дурацких чувств! Как все было бы легко без них!»

Она зажмурилась, потому что на глаза навернулись непрошенные слезы. И Макс наконец-то замолчал.

– Ты в порядке? – растерянно спросил он после недолгой паузы, а затем вскочил на ноги.

– Я позову медсестру! Пусть она…

Он опять все не так понял, решил, что Марине больно! Ей действительно было больно, но не физически.

– Не надо! Я в порядке, – соврала она и тут же возненавидела себя за эту ложь. Ну что ей стоило сказать правду? Почему слова даются так тяжело? Почему так непросто попросить его просто обнять ее? Чего она боится – отказа?

– Не в порядке, – качнул головой Макc и снова присел. – Марина, что происходит?

В его темных глазах она увидела искреннюю тревогу и решилась:

– Ничего. Ничего не происходит. Между тобой и мной!

– Не понимаю, – обескураженно произнес Макс и чуть отодвинулся. Движение было невольным, он, похоже, и сам его не заметил, но Марина отметила эту деталь. И, конечно, истолковала все по-своему.

– Не понимаешь, – с горечью усмехнулась она. – Макс, если ты ездишь ко мне из чувства долга, то лучше не надо.

– Что? – он резко сдвинул стул с громким противным звуком. – Марина, что на тебя… Что ты себе надумала?

– Я… – начала она и осеклась.

Как же он был хорош в этот момент – бледный, со взъерошенными черными волосами и… напуганный. Он не разыгрывал возмущение, он действительно был встревожен. Все негодование Марины вышло, будто воздух из проколотого шарика.

– Просто обн…

Она не договорила, потому что дверь с громким стуком распахнулась и в палату вошла медсестра.

– Время обеда!

Медсестра приветливо поздоровалась с Максом. Тот отошел в сторону, чтобы не мешать, но все то время, что Марина усаживалась поудобнее, не сводил с нее взгляда. О чем он думает? Сердится? Ей уже было стыдно за свою вспышку негодования. Может, если бы не разговор с Арсением, выпустивший наружу ее страхи, она бы сегодня привычно поболтала с Максом, порадовалась тому, что у агентства новое расследование, и, конечно, выспросила все детали. Может, даже предложила бы свою помощь – обдумать что-то, проанализировать. Ведь у нее столько свободного времени! Даже с избытком, раз она тратит его на накручивание себя.

Медсестра, оставив поднос с едой, ушла, а у Макса зазвонил телефон.

– Скоро буду, Гера.

Он сунул смартфон в карман и снял со стула куртку.

– Мне пора. Я приеду к тебе завтра вечером. Сегодня у меня ужин с родителями. Перенести не могу: у них годовщина свадьбы. Дата не круглая, без гостей, но я пообещал быть.

– Понимаю, – кивнула Марина, как хорошая девочка. На душе было так паршиво, что она побоялась сказать еще что-либо, чтобы не расплакаться. Или чтобы не рассориться с Максом окончательно. Она опустила голову, боясь встретиться с ним взглядом.

– Завтра я обязательно к тебе приеду и мы обо всем поговорим. Не так, как сегодня. Как взрослые люди. Хорошо?

И она снова кивнула. Облегчения Марина отчего-то не чувствовала, наоборот, какую-то непонятную тяжесть. Уходит – и пусть уходит…

Макс шумно задернул «молнию» на куртке.

А потом, прежде чем выйти, внезапно шагнул к Марине и обнял ее. Крепко. Она в растерянности замерла, не подняв рук, чтобы обнять в ответ. Но когда сердце затопила запоздалая горячая радость, Макс уже отступил.

– Держись молодцом! До завтра.

– До завтра… – прошептала она вслед. И, когда за ним закрылась дверь, схватила подаренного им накануне зайца и прижала к себе.

Лес остался позади, туман рассеялся, явив тонущий в мутных сумерках луг. Косой дождь лишь усугублял удручающую картину. Возможно, от дождя здесь было на несколько градусов холоднее. Марина моментально продрогла, хоть была закутана в объемную куртку – явно чужую, большую, мужскую. Она спрятала руки в карманы, натянула шарф до носа и шагнула вперед. Рано или поздно, но эта бесконечная дорогая ее куда-то выведет. Почва под ногой чавкнула, Марина не без труда выдернула ногу из жижи. Путь через луг явно предстоял не самый легкий. Но стоять здесь – только терять время.

Шаг, еще один – и с каждым пройденным метром ноги проваливались в почву все глубже. Марина беспокойно оглянулась: ушла вроде не так далеко, может, вернуться, пока не вступила в топь? Жижа едва не заливалась в высокие ботинки. Но от любого промедления ноги еще больше увязали в трясине. Ловушка, это ловушка! Попытка развернуться обернулась тем, что Марина чуть не упала. У нее остался лишь один выход – идти вперед и так быстро, насколько позволяло болото.

Она добралась уже до середины луга, когда кочка под ее ногой резко ушла вниз. Марина охнула и провалилась в грязь по колено.

– Чем ты готова пожертвовать ради спасения?

Голос, который принес ветер, был женским, молодым. Марина дернулась от неожиданности и еще больше увязла.

– Что ты можешь отдать за свое спасение?

Незнакомки не было видно, но она, похоже, с упоением наблюдала за тщетными попытками Марины выбраться. Болото, до этого притворявшееся безопасным лугом, ожило: поверхность заколыхалась, забурлила пузырями. Один из них надулся рядом с Мариной и лопнул с хищным чавканьем.

– Что угодно! – вырвалось у нее.

– Отдай мне то, что тебе тяжело нести. Мне нужно только это.

Только это?

Марина дернула ногой сильнее и, не удержавшись, упала. Теперь и обе руки погрузились в жижу. Она с ужасом увидела, как перед ее лицом растет огромный пузырь, и отчетливо поняла, что, когда тот лопнет, ей наступит конец. Болото навсегда заберет ее в плен, и никто никогда не узнает, что с ней случилось. Ноги стали такими тяжелыми, будто к ним подвесили гири: при всем своем желании Марина больше не могла пошевелить ими.