Проклятье музыканта

– Что ты натворила? – обреченно спросила я. От этой девушки можно было ожидать чего угодно.

– Ничего!

Шла Лаура быстрым шагом, и я, отстав, едва не пропустила, как она свернула на неприметную улочку.

– Ты уверена? – спросила я. Лаура кивнула, и мне не осталось ничего другого, как следовать за ней. Узкие извилистые улицы меня завораживали, но в то же время прогулка по ним щекотала нервы. В этот час уже начали спускаться сумерки, а очутиться ночью в этом лабиринте – не самое безопасное приключение.

Мы прошли мимо стен, разукрашенных граффити, и оказались возле большой освещенной витрины, за которой располагался тату-салон. Лаура остановилась, и я вместе с ней.

– Может, подарить Раулю абонемент? – на полном серьезе спросила она, разглядывая через стекло брутальных мужчин в черных майках, банданах и с цветными орнаментами на мощных плечах. – Брат как-то обронил, что подумывает скрыть шрамы татуировкой. Так, может, мы…

– Мне лично его шрамы никак не мешают! Пусть лучше они, чем татуировки, – перебила я ее и оттащила подругу от стекла в тот момент, когда один из обитателей салона оглянулся и расплылся в «дружелюбной» улыбке голодного волка, а затем сделал приглашающий жест. Чертовка Лаура, отходя от витрины, улыбнулась в ответ и даже послала татуировщику в бандане воздушный поцелуй.

– Давиду расскажу, как ты тут флиртуешь, – прошипела я, думая о ее женихе.

Непредсказуемый финт судьбы: для Лауры не было страшней врага, чем лучший друг ее брата. Эти двое, Лаура и Давид, с детства вели войну, унижая друг друга. Даже когда выросли, продолжали в том же духе, хоть видимых поводов для вражды и не было. Но в какой-то момент темпераментная ненависть перешла в не менее темпераментную любовь.

– Не расскажешь, – засмеялась Лаура, зная, что моя угроза – пустая.

Темнота накрыла все вокруг так быстро, словно не спустилась на город, а упала. Улица оказалась освещена лишь редкими фонарями на стенах домов, свет от которых ложился пятнами, оставляя часть дороги в сумраке. Если бы можно было взглянуть на улицу сверху, она бы напомнила перфорированную трубу. Я собралась было спросить, не лучше ли нам повернуть назад, как вдруг заметила зеленую деревянную дверь – единственный цветной мазок в этом сером бесконечном коридоре из каменных стен. В щель над порогом пробивался свет, и сквозь стекло, вставленное в верхнюю часть двери, виднелись развешанные по стенам гитары различных форм.

– Сюда, – сказала я Лауре, завороженно рассматривая инструменты. В голове словно мелькнула вспышка: старая гитара. Такой подарок точно приведет Рауля в восторг.

– Ты уверена? – скептически спросила подруга. – Гитара же у него есть.

– Современная, – согласилась я. – Но не старинная.

Я с внезапно нахлынувшим на меня волнением толкнула дверь и вошла. В небольшой комнате, наполненной теплым дынно-желтым светом, после темной улицы показалось так комфортно, будто мы с мороза вошли в натопленное помещение. За столом, склонившись над какими-то бумагами, стоял мужчина, который окинул нас коротким взглядом и, видимо не сочтя за покупательниц, вернулся к своим делам. Моя решимость дала трещину, и в поисках поддержки я оглянулась на Лауру.

– Что вам угодно? – в старомодной манере спросил вышедший к нам из глубины помещения парень лет двадцати с прической в стиле «Битлз». Я изложила просьбу.

– Классические? Старые? Есть такие! – воскликнул молодой человек и поманил нас за собой.

Он провел нас за темную штору, и мы будто попали в ящик волшебника, который из современного мира переносит в другой. В воздухе витал запах дерева, лака и клея, вносивший в уют этой комнаты особую ноту. Здесь так же по стенам были развешаны инструменты, но на этот раз не гитары, а скрипки и виолончели, а напротив входа находилась стойка, за которой пожилой сеньор с длинными седыми волосами и в круглых очках без оправы осматривал одну из скрипок. При нашем появлении он даже не поднял головы.

– Вот они, – вернул мое внимание парень и указал рукой на стену, на которой под самым потолком за стеклянной витриной находилось несколько гитар разных форм. Я увидела ценник и обреченно вздохнула: не выйдет оригинального подарка Раулю. Самая дорогая стоила как новенькая японская машина, самая дешевая, хоть и стоила вдвое меньше, тоже по цене тянула на автомобиль. Не проще ли уж сразу купить Раулю вторую машину или пару новых мотоциклов?

Лаура угадала, о чем я думаю, но виду не подала, что огорчилась. Наоборот, подарила молодому человеку очаровательную улыбку. Неужели чертовка собирается торговаться?! Да тут, чтобы сбить цену до той, которую бы я могла потянуть, мало просто пококетничать, тут и замуж с разбегу выйти и то не поможет. Но Лаура с видом знатока стала расспрашивать о мастерах, материалах, из которых были изготовлены гитары, их возрасте. Мне оставалось только дивиться ее осведомленности. Видимо, сказывалось то, что она большую часть жизни прожила под одной крышей с братом-музыкантом. А я же, очарованная, смотрела на гитары, думая не столько об их стоимости, сколько о том, какие истории они хранят. Задумавшись, я чуть не пропустила тот момент, когда Лаура, улыбаясь такой солнечной улыбкой, какая бы и камень растопила, как лед, грациозным жестом обвела экспозицию:

– Мы ищем подарок для моего брата.

Прозвучало это так, словно она собиралась скупить все гитары оптом. Я зашипела и незаметно толкнула ее в бок, прося прекратить. Но Лаура и ухом не повела.

– Ему очень нравятся старинные вещи. К тому же он известный музыкант: солист группы «El gato de cristal»[1 - «Стеклянный кот» (исп.).].

Лаура сделала эффектную паузу, рассчитывая, видимо, что молодой человек ахнет от удивления. Увы, моя дорогая подруга немного просчиталась: о такой группе консультант, похоже, не слыхал, потому что неуверенно пожал плечами и что-то неразборчиво промямлил.

– Наверняка знаете! – не сдавалась Лаура. – Одну песню довольно часто крутят по радио…

Она даже напела ее, и молодой человек растерянно заулыбался.

– У него на днях день рождения, и мы решили купить ему старинную гитару в подарок.

Я во второй раз пихнула разошедшуюся подругу в бок. Но она, уже не скрываясь, отмахнулась от меня, как от назойливой мухи, и изящным жестом поправила волосы. Я во все глаза глядела на нее, удивляясь ее поведению: Лаура отнюдь не была кокеткой. А может, она просто умело прятала свои женские чары и пускала их в ход лишь в исключительных случаях, под действием разыгравшегося, как сейчас, азарта?

Все это было довольно интересно, но только вряд ли красота и кокетство Лауры могли нам помочь выторговать гитару по приемлемой для нас цене.

Я оглянулась на стекло, за которым по освещенной фонарями улице прохаживались туристы. Мне очень хотелось выйти наружу, уйти подальше от этого покрасневшего до корней смоляных волос парнишки, подпавшего под обаяние моей подруги. И я собралась уж было прекратить спектакль, как вдруг случайно встретилась взглядом с сеньором за стойкой, который теперь наблюдал за нами. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнули смешинки. Я неожиданно для себя улыбнулась ему и развела руками, словно говоря: мол, что поделаешь, остановить эту очаровательную сеньориту – все равно что пытаться удержать руками ракету. Сеньор меня понял и потому решил вмешаться, но произнес совсем не то, чего я ожидала:

– Джуан, принеси гитару, которую мы получили последней.

– На которой вы утром перетягивали струны?

– Ее самую, – кивнул мужчина, глядя на нас поверх очков-стеклышек. Лаура, мигом смекнув, кто здесь главный, улыбнулась уже ему, но улыбкой не искусительницы, а невинного ангела.

– А разве вы не хотели оставить ее себе? – начал молодой человек, но осекся, поймав укоризненный взгляд сеньора, и юркнул за темную штору.

– Высокая стоимость этих инструментов вызвана известностью мастеров, сделавших их, а также материалом. Гитара, которую сейчас принесет мой юный помощник, стара, но имя мастера, ее изготовившего, мало известно. Хоть, на мой взгляд, он отлично знал свое дело.

За спиной раздались шаги, и мы с Лаурой одновременно оглянулись на вернувшегося Джуана.

– Посмотрите, какая красота… – Сеньор принял из рук парнишки инструмент и ласково провел по лакированному корпусу пальцем, тронул орнамент, а затем отдернул руку так, словно, забывшись, коснулся плеча желанной, но недоступной женщины.

– Нам принес ее на днях один сеньор. Гитара ему не нужна, и он отдал нам ее за бесценок. Мне не хотелось обманывать этого пожилого человека, поэтому я сказал, что инструмент стоит намного дороже той суммы, которую он запросил. Но сеньор ответил, что принес нам инструмент не ради выгоды, а ради того, чтобы он оказался в хороших руках, а не погиб в безвестности, рассыхаясь на антресолях. Что ж… Я думал оставить гитару себе. Но эта юная сеньорита меня очаровала. Жаль отпускать вас без покупки. Я возьму с вас ту плату, которую запросил бывший владелец, и добавлю стоимость восстановительных работ, что не так уж много. Только пообещайте относиться к этому инструменту с любовью, – усмехнулся сеньор доброй улыбкой Санта-Клауса.

– Обещаем! Если бы вы знали моего брата, вы бы ни капли не сомневались в том, что гитара попадет в хорошие руки. Он будет очень счастлив! – с чувством выдохнула Лаура. Когда она оглянулась на меня, ее темные глаза сияли торжеством.

Выйдя из магазина, мы смешались с толпой туристов и неторопливо пошли в сторону площади Святого Хайме, чтобы оттуда знакомым маршрутом выйти в центр и к электричкам. Лаура держала гитару, упакованную в специальный чехол. Мы договорились, что это будет подарок от нас обеих, и заплатили стоимость пополам, а чтобы Рауль раньше времени не обнаружил гитару, решили, что она пока побудет у Лауры. Так, счастливые, припоминая со смехом «торговлю», мы шли по улице. Но в какой-то момент Лаура вдруг оглянулась, при этом на ее лице отразилось беспокойство.

– Что-то не так? – встревожилась я.

– Мне показалось, будто кто-то настойчиво смотрит мне в спину, – сказала она.

Я опять оглянулась, но понять, глядел ли кто нам вслед, было сложно, потому что улица была полна прохожих.

Подобное ощущение, что кто-то следует за нами, почувствовала позже и я, когда мы с Лаурой решили зайти в один из встретившихся на пути ресторанов. Я оглянулась в дверях, но никого, кроме смеющейся парочки и прошедшего торопливым шагом мимо нас мужчины, не увидела.

Мы заказали несколько тарелочек с тапас[2 - Испанские закуски.]. И когда официант принес заказ, Лаура придвинула к себе блюдечко с маринованными оливками и решительным жестом отодвинула от себя тарелку с ломтиками хамона. Я удивленно вскинула брови, зная, как она любит хамон. Но Лаура, беря с блюдечка оливку, будничным тоном сказала:

– Я беременна.

Я едва не поперхнулась водой. А подруга, довольная эффектом, засмеялась:

– Так, понимаю, новость тебя ошарашила?

– Немного. Давид уже знает?

– Нет еще, – с улыбкой покачала головой она. – Только ты. И, надеюсь, не проговоришься даже Раулю.