Нектар краденой черешни

Вечер принес неприятный сюрприз. Когда Инга, принарядившись для вечернего выхода, уже собиралась покинуть свое съемное жилище, в дверь тихонько постучали. На пороге стояла хозяйка:

– Девочка, тебя тут спрашивают…

– Меня? Ну, пусть заходят… – Инга немного удивилась. Спрашивать ее могла только Машка, с которой она как раз и собиралась встретиться. Что могло случиться такое, что подруга пришла гораздо раньше назначенного времени и не в условленное место встречи возле памятника морякам-черноморцам, а к ней домой?

– Проходите, проходите, – засуетилась хозяйка, с неожиданной почтительностью пропуская гостью во флигелек.

Но вместо ожидаемой Машки Инга увидела высокого крупного мужчину лет тридцати трех-тридцати пяти.

– Здравствуйте, – озадаченно поздоровалась Инга.

– Здравствуйте. Вы – Инга? – без улыбки, по-деловому спросил мужчина.

Когда девушка ответила утвердительно, он вытащил из кармана сложенный пополам почтовый конверт.

– Здесь – некоторая сумма. Я не знаю, сколько вы берете за прием, но за деньгами дело не станет, главное, чтобы был эффект.

– Простите, – с легкой усмешкой перебила незнакомца Инга. – Я не знаю, кто вы и по какому вопросу ко мне пожаловали.

– Я думал, Мария вас предупредила… – Мужчина озадаченно вскинул брови, но уже через секунду с достоинством представился: – Я – Алексей Чернов, отец Лизы. К сожалению, у меня сейчас мало времени, поэтому я сразу перешел к делу. Когда вам будет удобно приехать?

– А кто вам сказал, что я собираюсь приехать? – усмехнулась Инга и про себя ругнулась на Машку: ведь просила же ее по-хорошему ничего пока не говорить этому Чернову.

– Не понял… – Алексей в недоумении уставился на девушку и, решив, что, возможно, ошибся, еще раз уточнил: – Вы – Инга? Приехали из Москвы?

– Да, я – Инга. И приехала из Москвы. – Этот разговор начал ее раздражать. Она нетерпеливо глянула на наручные часики: на встречу к Машке уже опаздывает.

– И вы – психолог или кто-то там еще…

– Да, и я – психолог. Ну, и «кто-то там еще», – передразнила Инга непрошеного гостя и, сощурившись, высокомерно посмотрела на него: – Скажите, Алексей, вы всегда решаете свои дела вот такими набегами? Нахрапом? Конверт с деньгами на стол – и все дела решены. Так, да?

– Послушайте, я вас попросил… – раздражаясь, сквозь зубы проговорил Алексей. Не таким образом он представлял себе встречу с рекомендованным Машкой «специалистом». Ох, и выскажет он потом Марии все, что думает про ее «рекомендации»! Сказала, что уже обо всем договорилась, что эта девица в курсе ситуации…

– Нет, просить вы еще не начинали!

– А я никогда ничего не прошу!

– Это я уже поняла, – вздохнула Инга и накинула на плечо ремешок сумочки, давая понять незваному гостю, что время его визита истекло.

Алексей смерил ее презрительным взглядом, сунул конверт обратно в карман и, развернувшись, стремительно вышел.

Инга присела на край кровати и шумно перевела дух. Она еще выскажет Машке по поводу ее «протеже»… Инга была не против встречи с девочкой, но на манеру Чернова вести дела не могла отреагировать иначе.

Машка говорила, что его в этих краях именуют «рыбным бароном»? Смешно! Типичный «браток» он, а не «барон». Полное отсутствие интеллигентности и в поведении, и в облике. «Шкаф» два на два, с тяжелой нижней челюстью и коротко стриженным затылком.

Решив, что обходительный «рыбный хозяин» успел уехать, Инга обулась и вышла во двор. Возле калитки ее ожидали Мария и Анна. Вид у подружек был несколько обескураженный.

– Инга, что случилось? – встревоженно спросила Маша, едва Инга вышла за калитку, и указала рукой в сторону пыльной дороги, по которой, видимо, умчался на своем авто Чернов. Анечка, испуганно округлив глаза, переводила взгляд с одной приятельницы на другую.

– Это я у тебя хотела спросить, что случилось, – съязвила Инга. – Это и есть тот самый папаша? Приятный и, главное, очень интеллигентный человек! Сама обходительность… Мария, предупреждать надо о таких гостях! И вообще, я тебя, кажется, просила пока ничего не говорить ему обо мне.

– Извини, я проговорилась Алексею сегодня, – виновато потупилась Мария. – Хотела сказать тебе сейчас, но не думала, что он меня опередит.

– Конечно, мы – пешочком, а он – на машине. Что ж тут удивляться, что он обогнал нас? – Анечка неожиданно показала, что тоже умеет съязвить.

– Ладно, чего уж там… – Инга вздохнула, примирительно махнула рукой и, меняя тему, поинтересовалась: – Куда пойдем?

– Прогуляемся по набережной, – быстро ответила Мария и с надеждой спросила: – Так о чем вы с Алексеем договорились?

Анну, видимо, эта тема тоже горячо интересовала, потому что она, чуть приоткрыв рот, уставилась на Ингу в ожидании ответа.

– Да ни о чем мы с ним не договорились, – с легким раздражением обронила Инга и, закрывая тему, кивнула в сторону набережной: – Идем?

Алексей вернулся домой разъяренный. Что эта девица себе позволяет? Да как она вообще разговаривает? Он так и видел прищуренный взгляд ее серых глаз – холодный, как сталь, и надменный. Фифа. Тьфу! Избалованная московская стервочка она, а не психолог. Даже если у нее и имеется диплом психолога, то наверняка купленный – богатым папенькой, дядей или любовником. Жаль времени, которое он на нее потратил…

Алексей, отчаянно про себя ругаясь и перескакивая через ступеньки, взлетел на второй этаж.

– Нин Пална! Нин Пална!!! – Его зычный голос наполнил весь дом. И тут же раздались торопливые шаги по лестнице: домработница вышла из своих кухонных хором и спешила узнать, по какому поводу хозяин развопился на весь дом.

– Добрый вечер, Алексей Юрьевич. Вы звали?

– Звал, – рявкнул Алексей и одарил домработницу таким взглядом, словно на ее месте неожиданно оказалась не добродушная пожилая женщина, а московская фифа. – Кофе хочу, Нин Пална.

– А как же ужин?

– Нет, не хочу есть. Кофе сделайте, пожалуйста, я сейчас спущусь. И посмотрите в аптечке что-нибудь от головы.

Он поморщился и потер ладонью лоб. Домработница еле заметно покачала головой, не одобряя отказ от ужина, но настаивать не стала, зная, что это приведет разве что к дополнительной вспышке раздражения хозяина.

– Как Лиза? – спросил Алексей. Не стесняясь пожилой женщины, стянул через голову «шведку» и швырнул ее на кровать.

– Девочка – хорошо. Мы до обеда гуляли с ней по пляжу. После обеда Лизонька немного поспала, потом я накормила ее ужином. Сейчас она в своей комнате – читает.

– Ладно…

В это его «ладно» был вложен многогранный смысл: и удовлетворение, что с дочкой все в порядке, и сокрушение по поводу того, что ему некогда заниматься с ней. И что он даже не может найти своей дочке хорошую постоянную няню, а домработнице, временно взявшей на себя эти обязанности, следует прибавить зарплату.

Нина Павловна расценила хозяйское «ладно» по-своему: деликатно удалилась из комнаты, отправилась на кухню готовить кофе и искать таблетку от головной боли.

Алексей переоделся в домашние джинсы и, присев на край кровати, обхватил ладонями раскалывающуюся от боли голову. Все же надо бы в ближайшее время решить вопрос с няней.

Иногда – в случае острой необходимости – ему случалось просить посидеть с Лизой кого-нибудь из Кристининых подруг. Но ни одна из этих девушек не сможет работать у него няней. Лучше всех на эту роль подошла бы Тая, но у нее самой – двое пацанов, она не будет уделять Лизе столько внимания, сколько требуется. Машка чересчур легкомысленна. Она и собственного сына частенько оставляет на мать или соседку и отправляется на гулянки. А Анну Лиза почему-то на дух не переносит. Не слушается ее и устраивает бедной девушке всякие пакости. Лучше всего было бы найти пожилую женщину вроде Нины Павловны…

Алексей встал и, сдергивая с кровати «шведку», уронил на пол небольшой предмет. Судя по негромкому стуку, это должна быть зажигалка, которая, возможно, выпала из кармана его брюк. Алексей присел и, внимательно оглядев пол, обнаружил рядом с ножкой кровати вместо предполагаемой зажигалки заколку для волос. Наверное, дочь заходила сегодня в его комнату и потеряла ее здесь. Алексей сунул заколку в карман джинсов, чтобы по пути на кухню заглянуть к дочери, поздороваться с ней и вручить свою находку.

Дочку он увидел сразу, как только вышел из своей спальни: Лиза подходила к библиотеке, располагающейся в другом конце коридора.

– Лиза! – окликнул он дочь, но та, не услышав, уже скрылась за дверью.