Тайна Пушкинской улицы

– Ну да, – после некоторой паузы согласился Вадим, нервно поправляя узел галстука. – Что в этом плохого?

– Конечно, ничего. – Старичок откинулся на высокую спинку. – Мы создаём, – рука сделала воздушный пируэт, – счастье. Задача клиента – не ошибиться в его обозначении.

– И что? – заинтересовался молодой человек. – Все эти люди счастливы? – голова кивнула в сторону суетящихся работников. Те, по-разному относясь к своим обязанностям, были заинтересованы в одном – в скорейшем их окончании.

– С чего вы взяли? – искренне изумился Везун.

– Ну, как же? Такая почва для работы. Целина.

– Молодой человек, я понимаю Ваш сарказм. Это вроде защитной реакции от разочарования. – Сделав выразительную паузу, Везун продолжил. – Нас никто не видит. И Вас, кстати, тоже.

Похоже, дед преподносил один сюрприз за другим. Ёж насторожился.

– Мы Вам нужны. Поэтому Вы нас и нашли.

Теперь до Вадима стал доходить смысл сказанного.

– А – а, – протянул он, – машина заглохла. Ваша работа?

– Пакостить, чтобы насильно сделать счастливым? Это не наш уровень.

– А вахтёр внизу? Почему его не оказалось?

Везун взглянул на Аниту.

– Вышел, значит.

– Что ж вы тут сказки рассказываете? – тело поднялось рывком и широкими шагами направилось к выходу.

Дверей не было. Перед мужчиной предстала гладкая, оклеенная нелепыми обоями стена.

– Я не шучу. Можете проверить, – предложил настырный Везун. – Киньте в кого-нибудь хотя бы вот это. – Рука деда передала клиенту увесистый дырокол.

– Что я, идиот? – отшатнулся Вадим, непроизвольно убирая руки в карманы.

– Ян, – позвал дедушка мальчонку.

Тот с радостью откликнулся. Два раза повторять не пришлось. Через секунду дырокол летел в сторону пышнотелой тётки, метя ей в затылок.

Ёж зажмурился.

“Убьёт. Как пить дать, убьёт”, – глаза прищурились, но не закрылись. Пролетев женщину насквозь и вернувшись бумерангом в руки малыша, дырокол занял своё прежнее месторасположение.

Молодой человек вздохнул.

– Убедил, дед, – проговорил он с усмешкой. – Делай меня счастливым.

Ёж всё оборачивался на даму, которой повезло встретиться с посторонним предметом, и пытался усмотреть перемену в её настроении. Та, проверив содержимое сумочки, направилась к гардеробному шкафу, захватила забытый весной зонт, принимаясь прихорашиваться у зеркала. Прошло минуты две. Тени, блуждавшие на полу, вытянулись, заняли все углы и перекинулись на потолок. Скоро в конторе никого не осталось. Люди разошлись, погасив за собой свет. Вслед за этим, сами собой зажглись настольные лампы.

Повернувшись обратно к Везуну, Вадим от неожиданности вздрогнул. На его месте сидела Анита, пристально наблюдая за клиентом.

– А где дед? – занервничал глава “Проекта”.

Седой господин как – то незаметно и бесшумно исчез.

– Не беспокойтесь. Я всё устрою. Вы нам поверили, это главное.

– А мальчик где? – на лоб легла широкая складка сомнения.

Анита, оглядев стол, наклонила голову и по – особенному посмотрев на возникшую из ниоткуда раковинку, с укоризной назвала ребёнка по имени.

– Ну же, Ян, – повторила она, выжидательно взирая на предмет. – Мальчишка, – пояснила девушка. – Всё его тянет на эксперименты. Любит, балагур, оборачиваться мелкими предметами.

– Отчего же мелкими? – ухмыльнулся Вадим, пряча глаза. – Мелкий и выбросить можно.

– Вот и я говорю, – отозвалась Анита, вернув гостя в русло прежнего разговора. – Итак, объясняю. Вы излагаете на бумаге своё представление о счастье, а здесь, – пальцы пододвинули второй лист, – отражается точная копия.

– Тип копировальной техники?

– Мы доверяем клиенту. Второй экземпляр юридическая формальность.

Глаза сидящей напротив девушки завораживали своей необычностью. Вадим только сейчас это заметил. Большие, окружённые длинными ресницами, они напоминали тон, свойственный цветам, тем, каким Ёж удивлялся ещё в детстве – анютиным глазкам, в нескольких лепестках которых сосредоточились: жёлтый, фиолетовый, розовый. Такого же цвета были и глаза Аниты.

– Кстати о формальностях, – очнулся Вадим. – Хотелось бы узнать поподробней, что конкретно писать и чем мне грозит подписание документа? Я в благотворительность не верю.

– Гёте “Фауста” начитались? – выдохнула Анита. – Не вы первый. Подписывать ничего не нужно. – Девушка поднялась, прошла к незакрытому шторой окну и выглянула. Полумрак давно завоевал улицы. Они были прямым отражением их жителей и могли сказать о привычках, характерах больше, нежели какие-либо слова. – Это напоминание о Вашем представлении счастья, – вновь заговорила помощница деда Везуна. – Ну, например, некоторые пишут: “Моё счастье – деньги”. – Анита вернулась к столу. – Значит, они у них будут. Для других – счастье в здоровье, ну и так далее.

– А если я напишу: “Миру – мир “?

– Ничего не выйдет, – спокойно возразила девушка. – Мы говорим о личном счастье. Для каждого. Зачем себя обманывать? А плата за него, она всегда различна. Вы сами поймёте. Да не бойтесь, ничего плохого не случится.

Сбоку от Вадима что – то треснуло. Он оглянулся и увидел сидящего на полу Яна, стряхивающего с себя ракушечную пыль.

Поглядев на бумагу и разобрав замысловатый вензель «Творцы счастья», глава фирмы записал на бумаге: “Моё счастье – любимая девушка, любящая меня не за деньги, а самого, со всеми моими недостатками”.

– Мы выполняем всё буквально, – пояснила Анита. После описанных ей возможных вариантов, к первоначальному прибавилось словосочетание” красивая девушка”.

Пока заказчик рассматривал написанное, объявился дед.

– Постараемся, – успокоил он. – Не беспокойтесь.

В глубине души глава компании засомневался. То ли старик быстро со всем согласился, то ли ещё что. Но интуиция, зазвенев колокольчиком, потребовала запомнить детали.

– И что мне ещё нужно сделать? Стоптать шесть пар железных ботинок и съесть три чугунных каравая? – усмехнулся уголком губ Вадим.

– Ну, зачем такие крайности, молодой человек, – дед, однако, вскинул бровь. – Или Вы через тернии изволите?

– Да нет, не напрашиваюсь, – открестился Ёж, повеселев.