Время надежд…

– Ты согласен? Я буду ждать, столько, сколько потребуется времени ему понять обратное. Что бы принять любое другое решение. Я же мать! Я не могу больше видеть его слез, это не выносимо.

– Согласен! – Лицо его благоволило одержимой победой над ней.

А разве был, у него, другой выбор? Ведь это происки их поведения с Надеждой. Татьяна ехала на работу в «Елань» совсем растерянной. Работала она, приемщицей в Бытовом комбинате, от колхоза «Россия». Как всегда, заливаясь слезами не видя дороги, ездила, рейсовым автобусом. На работе ее коллеги поинтересовались:

– Танюша, что случилось? Снова глаза твои на мокром месте! Может мы чем – то сможем помочь? – с сочувствием говорили они.

Рассказав о случившемся с ней, в ее семье и относительно, ее, сына, все коллеги плакали вместе с ней. Вернувшись вечером с работы, она как всегда посетила дом родителей. Когда вошла в дом она увидела спящего Валеру у них на диване.

– Что случилось? – спросила она, маму.

– Иди домой…! Тебе здесь делать нечего! Говорила ему Надежда! И не пустила его, даже, на порог своего дома. Он пришел к нам утром, заливаясь слезами. У него было, такое подавленное, отрешенное состояние… Рассказывала ей мама и от горьких слез не видела дочь перед собой. Господи! Когда же он станет человеком? – говорила она.

С тех пор Валера, прочувствовал, понял и осознал… Какой у них отец! Он больше никогда не плакал. Он научил его рано повзрослеть. Даже, не смотрел больше в его сторону. Для него не сосуществовало отца…

Это повторилось и с меньшим сыном Алексеем. Он не однократно убегал к нему. Его он, приносил назад спящего на руках. Просыпаясь, хватал его за полу брюк и не отпускал, заливаясь слезами просил: – Не уходи! Будь со мной! – кричал ему вслед маленький сыночек. Все соседи, сидящие на улице и слышащие все эти перипетии, плакали навзрыд, от удивления… – и ужасного положения Татьяны.

Сын Алексей, его встречал везде, где только увидит и услышит. Уже понимал гул его мотора, трактора на котором он где то ехал и старался успеть добежать к нему. Он, не останавливаясь, проезжал всегда мимо. До тех пор, пока, накричал себе грыжу. У матери, которая сидела у его постели, кошмар только лишь начинался…

Однажды… – Кудряшов здесь лежит? – спрашивает дежурный врач, открыв дверь реанимации. – «Двенадцать часов ночи».

– Да! – ответила Татьяна.

– Проходите! – приоткрыв дверь, пропуская впереди себя, ответил он.

– Папа! – обрадовавшись, закричал сын.

Александр прошел, сел возле сына. Начал рассказ, поведав их о том, что он лежит в терапии с ангиной о его жизни с Надеждой. Как она за ним ухаживает, какие продукты возит и тому подобное…

– Ты пришел сына навестить? Или мне насолить? И в очередной раз навредить нам обоим? – спросила Татьяна, Александра.

– Уходите! – попросил его доктор. Услышав неприятный разговор между ними.

Татьяна решила помыть его горшочек, и некоторое время отсутствовала в палате.

– Полежи сыночек, я скоро! – просила она сына.

На обратном пути услышала крик Алеши, она забежала в палату:

– Больно! Больно! Мама! – кричал он.

Не видя ничего вокруг себя, она словно одержимая, с обезумевшим взглядом, летела за доктором.

– Готовьте срочно, операционную! – кричал доктор.

Его тут же, увезли в реанимацию и снова прооперировали во второй раз. От того что он не переставая кричал за отцом и ждал его, у него разошлись швы.

Татьяна ждала его перед операционной и все время слезы лились ручьем, она их не вытирала, она их уже просто не чувствовала за перенесенный очередной стресс, благодаря «папе»…

– Отца больше, не пускать!!! И когда он, проснется после наркоза, держите ему ручки! – приказал доктор, нельзя допустить подобного, еще раз.

В палату к ним положили женщину после операции.

– Что случилось? Почему вы так плачете? – спрашивала она.

Вечером Александр снова ворвался в палату без разрешения. Принес сыну конфет и печенья. Татьяна вся, заливаясь слезами, просила его больше не приходить и рассказала ему о случившемся после его посещения, после чего, он, расхохотался…

– Вон! Выйди вон, какой же, ты отец! Негодяй ты, понял! – выставила его разъяренная соседка по палате.

Прошло время…

Алеша играл во дворе, услышав гул его трактора тут же произнес:

– Я не буду больше за ним орать, больно режут! – говорил он маме.

Увидев ехавших дедушку, бабушку, дядю Васю с тетей Надей, дядю Колю с тетей Валей со стороны отца. Дети быстренько сообразили перекрыть им дорогу: «Сели, втроем вдоль дороги перекрестив ножки, ждали, когда они подъедут. Они объехали их и уехали домой».

– Почему, они не остановились?! Почему проехали мимо? Ведь они же и наши, дедушка с бабушкой?.. Что изменилось… Они нас больше не любят, мама?

Они долго не могли успокоить свои детские сердца. Вопрос… вопрос… вопрос… и море детских слез.

– Нет, нет, нет, наверное, они торопились! Они вас также любят! Иначе быть не может, ведь, вы же, их внуки и родные племянники… – Пыталась их успокоить Татьяна, но как можно было ей спокойно смотреть в детские глаза своих маленьких любимых сыновей. Которые захлебываясь слезами от обиды, причиненной им их самыми близкими и родными им людьми, еще до недавнего времени… А сейчас так жестоко, предать их… Как она могла сказать им горькую правду, которую они и сами понимали, не смотря на их детский возраст, детские сердца обмануть нельзя, а вот успокоить и пыталась их любящая мать.

Казалось, с детьми все успокоилось и, слава богу. Но Татьяне одной зарплаты было мало, чтобы прокормить и одеть в школу ее троих мальчиков. Она была вынуждена, подать заявление, на взыскание алиментов. Ему присудили алименты, в размере: пятьдесят процентов от заработной платы. Но Надежде показалось это много… – а, чужого мужа из семьи от троих детей увести, это сколько?.. – И она начала писать встречные заявления, мотивируя это тем, что он пьет и денег в семье не хватает. И начались судебные перипетии. Вначале Татьяне выплатили задолженность по алиментам, затем взыскали с ее заработной платы, бухгалтером Иваном Васильевичем.

– На каком основании? – Спросила его Татьяна.

– С кого, мне их, удерживать? Ведь он, пьет и денег у него нет. – объяснил он Татьяне.

И только после неоднократного судебного разбирательства, дошедшего до Москвы, ей все-таки, присудили выплату алиментов в пользу детей «в сумме пятьдесят процентов до их совершеннолетия», без изменения.

Вечером, вернувшись с работы, она пошла за детьми к родителям. Переступив порог по глазам своей бабушки прочитала, что-то произошло…

– Увольняйся и занимайся детьми, – сказала ей Валентина Николаевна.

– Что здесь произошло? Что-то с детьми?.. – спросила она.

– Да! Они себя чуть, чуть не по убивали. Выстроили лестницу; став друг другу на плечи и пытались в антресолях достать шарики. Схватившись за край антресолей, вверху пытались открыть дверцу и вдруг, антресоль резко свалилась вниз… Но только благодаря тому, что она упала в бок к окну, порвав тюль и сбив подоконник, упала и рассыпалась. Мальчики ее собрали, но не осилили поставить обратно. Алеша стоял внизу и наблюдал за ними, страшно подумать только… – рассказала ей бабушка. – Нужно внученька искать другой выход, это очень далеко. Дети неделями без присмотра и должного воспитания.

– Ну-ка рассказывайте! Слушаю вас! Мои армейцы! Как все случилось! Мы обещаем бабушке, что все исправимся, да? А я найду работу в своем колхозе. – улыбнувшись своей бабушке, сказала она.

Обняла их крепко, прижав всех к себе. – Прости… прости… прости… мамочка, – захлебываясь в слезах хором. Мы больше никогда, никогда не будем этого делать! – обещали они своей маме.

– Прощаю! Прощаю! Мои любимые, я верю вам! – глаза ее наполнились слезами, и она позволила им свободно стекать по щекам, позволила разрыдаться, чтобы дать облегчение своей истерзанной душе. Как же она их любит. Обнявшись с ними, вдоволь наревелась. На душе ей стало легче.

Она, взяла их за руки и повела домой. – Говорим бабули: – Спасибо! За помощь! Внимание! Любовь! За совет! До свидания! Они подошли, поцеловали свою любимую бабушку Валю. – попрощавшись с ней, ушли.

Прошло время. Дети подросли.