Седьмая Сефира. Ковен

– Сиамские же злые? – недоверчиво разглядывающая севшую на хвост и распевающую во весь свой сиамский темперамент песни про злую хозяйку Шебу, уточнила Мира.

– Эта не от мира сего, может только концерт закатить, да и то выдыхается быстро, – засмеялась я, с удовольствием присаживаясь в ротанговое кресло с мягкими подушками, стоявшее у обеденного стола. – А так сиамцы да, бывают агрессивными, но только по отношению к чужакам, и только когда защищают хозяина. Да и этой мартышеньке уже лет —то сколько…

– Сколько? – кошка уже была у Миры на руках и теперь млела от того, что ее чешут за ухом и наглаживают узкую клиновидную голову. Млела и довольно щурилась. Фамилиар опасности не учуял, энергетика девушки Шебой оценена, просканирована и признана годной. Ну и я могу расслабиться, в таком случае.

– Почти тринадцать, она у меня долгожительница, дочка моего самого первого кота Макса.

Так, разговаривая о кошках, мы плавно перешли на беседу о поездке в Лондон, о которой Мира мечтала со школы. Девушка нравилась мне все больше, с ней было приятно и легко, как со старинным другом. После таких вот бесед женщины как правило и становятся либо злейшими врагами, либо закадычными подругами. Нам первое вроде бы не грозило.

За час я узнала, что Мира мечтает иметь немецкую овчарку, жить в районе Вестминстера в Лондоне, встретиться с актером, сыгравшим очаровательного распутника в одном нашумевшем фильме и вообще общаться с хорошими и справедливыми людьми.

Глядя на девушку, я узнавала в ней себя лет пять назад. До того, как проснулась и развернулась во всю мощь магия Смерти во мне. До того, как я научилась видеть чужие фантомы.

А вот о фантомах думать не стоило. Рядом с плечом Миры возник образ доброй старушки во фланелевом халатике и белом платке. Улыбнувшись мне, она пальцем показала на внучку. Потом атлас Лондона – и исчезла, шагнув в стену. В руках старушка держала недельной давности газету.

Я задумалась, пытаясь понять, что до меня хотели донести, и не сразу услышала вопрос Эльмиры:

– А чем ты занимаешься? Ты работать приехала?

– И да, и нет, искать работу мне не нужно… Я экстрасенс, гадалка, ясновидящая – называй как хочешь. Работаю из дома, иногда беру людей на личный прием, – вынырнув из размышлений, отозвалась я.

– Настоящая?! – глаза девушки стали большими и слегка испуганными.

– Да уж не игрушечная, – усмехнулась я.

– А что ты умеешь?! – а глаза —то загорелись, глаза! Улыбнувшись, я начала травить байки из жизни профессионального экстрасенса —тире —таролога. Через час приехали, наконец, родители Эльмиры и показали мне вторую половину дома. Отдав деньги за два месяца проживания и внеся залог, я попрощалась с девушкой, наказав заходить в любое время, когда я не сплю, и наконец —то смогла перевести дух. В прихожей на тумбочке я заметила ту самую, показанную мне Мириной бабушкой, газету. Теперь бы как —то получить ее на руки, и посмотреть, что там?

С этими мыслями я быстро разложила вещи по местам, выпустила в кресло сердито сопящую Шебу и побежала в душ. Потом вызовы такси – и в город, нужно пополнить припасы и обзавестись теплой одеждой. Случайно оказавшиеся в моих руках деньги нужно со вкусом и удовольствием растратить! А потом уже думать о странных фантомах на шоссе, и прочих насущных делах.

Глава 6

«Истинная сила некроманта непонятна, так как он стоит в равном отдалении и от собратьев по искусству магическому, и от людей со сверхчувственным восприятием, сиречь экстрасенсов, ясновидящих и эмпатов. Зачем в мир приходят те, кто обладает даром рвать границы между миром живых и мертвых, зачем этому миру такие таланты? Сам некромант – и есть грань. Но Сила его лежит не только в области искусства разговаривать с духами.

Истинный некромант способен исцелить смертельно больного, найти пропавшего, вызвать дух не только умершего, но и живого. Люди в коме, сумасшедшие – все могут искать Его милости и его помощи.

Но некроманты дорого за это расплачиваются. Основная же их задача – служить мостом, соединяющим два мира, и помогать душам, задержавшимся в мире живых, переправиться в мир мертвых…»

Из дневника практикующего некроманта

Вечером я прибыла домой и в полной прострации закинула вещи в шкаф, даже не разбирая. Сумка с продуктами была все – таки через силу распакована и выгружена в холодильник и шкафчики. Расстроенная отъездом хозяйки Шебалу повеселела, получив от меня нежно любимую куриную печенку, и теперь со вкусом чавкала ей из своего уголка.

Сил, равно как и желания вставать и идти в душ, не было от слова «совсем». Чувствуя, как медленно и неумолимо закрываются глаза, я расслабилась и совсем было приготовилась погрузиться в сладостную дрему, как вдруг…

Мне в лицо повеяло холодом и могильным смрадом. Не открывая глаза, я уже знала: ко мне пришли. Переключившись на внутреннее зрения, я увидела своего гостя на ментальном плане: вот она, красивая, стоит передо мной и дочку за руку держит.

– Улица Ленина, 16, – голос духа был бесплотен. – Его зовут Николай.

Даже не спрашивает, надо оно мне или нет – просто ставит перед фактом!

– Как тебя звали? – почему – то при выходе в астрал мой голос меняется, он теряет привычные, годами отработанные «кошачьи» интонации, и вообще сильно похож на мужской. Властный, высокий и холодный. – Тебя и ребенка?

– Екатерина, – все так же глядя перед собой, не моргая сообщила душа. – Дочь звали Ксенией. Скажи ему… Не там, не там, она умерла в больнице… Спасти могли, но оказалась аллергия на лекарство! Скажи!

Меня как взрывной волной на кровати подбросило.

– Он не виноват, – по щекам изуродованной женщины покатились призрачные слезы. – Не он, не он… Игнат… Скажи, Игнат убил…

– Что ты еще помнишь, кто такой Игнат? – даже моей власти над умершими пока не хватает, чтобы добиться от них четких, слаженный и внятных ответов. Чаще всего такие неупокоенные души помнят свою жизнь обрывочно, иногда только краткие мгновения перед смертью. Для них что – то становится самым значимым, что – то держит их здесь, и не дает уйти…

В данном случае мне необходимо понять, что держит дух, который при жизни носил имя Екатерина, и что держит душу ее ребенка. Без этого я не смогу помочь им уйти туда, куда положено.

Обычному человеку сложно понять переживания некроманта, который всей душой проникается к своим мертвым. Они для меня те же живые, но им хуже и сложнее, они как дети, которым нужна помощь и защита. А теперь представьте, что вы ребенок, у вас все ужасно и плохо, нет сил, вы не понимаете, что произошло и почему все вокруг стало черно – белым, а главное – вы видите все в черно – белом спектре сквозь густой туман. И вас никто не видит и не слышит. Вообще никто.

Некромант на том слое реальности, в котором находится мятущаяся душа, похож на большой уличный фонарь. Один из духов, приходящий ко мне время от времени на чай, как-то рассказал – что для них есть смерть, как она проходит и что бывает после. При виде того, кто влечет эти несчастные души словно огонь – глупого мотылька, они сходят с ума и беснуются, стараясь привлечь к себе внимание. Потому что он их и видит, и слышит, и может понять. Духи чувствуют это интуитивно. Но не всегда это правило работает в обе стороны.

Часто из-за фокусов духов с ума сходят непроявившиеся некросы. Они видят тени, они ощущают чужое присутствие, могут слышать голоса и даже беседы, но НЕ ПОНИМАЮТ, что с ними творится. А души бывают разными.

Как сказал один раз мой знакомый некропрактик из Таганрога: мы вряд ли узнаем, по какой причине могли шагнуть из окна или выпить таблетки некоторые подростки. Неупокоенные вполне и с большой радостью могут позвать к себе и прибрать горе – колдуна, чтобы Там не было так пусто и так одиноко. И винить их за это не надо: они просто сами не ведают, что творят.

…Екатерина молчала минуты три. Просто стояла и смотрела. Я так же выжидающе смотрела на нее. Неожиданно тень метнулась ко мне, положив узкую ладонь в кольцах на мои глаза.

– Смотри! —прошелестел бесплотный голос.

У меня резко заломило в висках, и…

И я очутилась внутри автомобиля, уверенно несущегося по полупустому шоссе в сторону Сукко. Уютный салон, но почему – то темно, хотя на улице день. Тонированные стекла? Я сижу на заднем сидении, в руках извивается ребенок. Что – то важное у меня в сумочке, я боюсь начать какой – то разговор, боюсь смотреть на переднее сидение, где виднеется краешек мужского локтя, обтянутого дорогим пуловером. Запах дорогого коньяка и сигар, смешанный с туалетной водой «Фаренгейт», окутывает меня легким облаком.

– Почему она плачет? —голос резкий, усталый, я знаю, что он боится заснуть за рулем – он работал двое суток подряд. —Ты не можешь успокоить ребенка?!

Дочка вертится, как маленький ужонок, заливаясь сердитым ревом. Я ощущаю, как в салоне медленно накаляется атмосфера. И мне все меньше хочется начать важный разговор.

Дочка дергает меня влево, и в тот же миг я слышу дикий визг шин, мат мужа и то, как машина резко уходит влево. Удар я пропускаю из-за тонированных в салоне стекол, я не вижу его, но ощущаю всем телом. Пытаюсь прикрыть своим телом ребенка, но она летит лицом в стекло и резкий, высокий крик обрывается…

Осколки врезаются в лицо, машина крутится как сумасшедшая – мы летим куда – то вниз с трассы. Металл вонзается в лицо, и все ощущения сливаются одну сплошную боль под крик Николая… Потом еще один удар, в салоне резко начинает пахнуть бензином – и все. Мир неожиданно меняет свои цвета, и я осознаю, что стою на шоссе, а мимо меня пролетают на безумной скорости автомобили.

Мне холодно, страшно и больно, и вокруг все черно – белое, как бывает в забытых кошмарах. Вижу, как сквозь туман или пелену: различаю очертания, но нет ясности. И что это за тени бродят внизу, у горы, и вверх по шоссе?

– Добро пожаловать в Ад! – ткнулась в висок чужая злорадная мысль. – Дочку – то чего ж не прихватила?!

Обернуться я не успеваю.

Из транса я в буквальном смысле вылетела пинком, придя в себя и проморгавшись, поняла: нежданные визитеры меня покинули. Я одна, а за окном слышен шум изредка проезжающих автомобилей. С трудом поднявшись с постели, я побрела на кухню ставить чайник. Пока буду пить кофе – проанализирую, что же именно мне хотели сказать и показать.

В десять утра я собралась за покупками повторно и сразу на выходе из дома наткнулась на Миру. Девушка задумчиво ходила вокруг автомобиля и словно решалась: сесть или не сесть внутрь?

– Утра доброго! – бодро поздоровалась я, на минуту притормаживая рядом. – Ты в город?

– Да, вот думаю отцовскую машину взять или все – таки на автобусе?! – внешне девушка была спокойна, но глаза ее выдавали. И из-за чего так нервничать? Спустя пять минут расспросов выяснилось, что права Эльмира получила не так давно и одна, без сопровождающего, ездить еще побаивается. Тем более по повороту на Варваровку. Я прикинула и решила, что мне проще оплатить ей бензин, чем ждать таксиста, и предложила меня подвезти.