Вспышка

– Алин, прости… Не получится сегодня…

Алина поставила на кухонный стол небольшую изящную чашку и достала из коробки чайный пакетик. Молча залила его кипятком, краем глаза замечая, как он следит за её действиями и, наконец, задала вопрос:

– Что-то случилось?

– Да, семейные дела, – потёр он крепкую шею, явно не желая вдаваться в подробности. – Не обидишься?

– Нет, конечно, – пожала плечом. – Значит, в другой раз… Чай будете, Валерий Анатольевич?

– Ну, доктор Калинина!.. Мы же договорились перейти на «ты», – мягко, но с укором напомнил он.

– А, да, – смутилась девушка и снова спросила: – Будешь чай?

– Нет, спасибо… Я воды хотел, надо запить таблетку…

Алина понятливо кивнула и, заварив себе чай, присела на высокий табурет.

Она работала стоматологом в частной зубной клинике, куда её однажды пригласил на свободную должность один из практикующих учителей. Тот самый, что стоял сейчас с ней рядом.

Валерий Анатольевич Плотников был относительно молодым и предприимчивым доктором, который сейчас по большей части занимался организационными и бумажными вопросами клиники. Но, чтобы не терять профессиональные навыки, обычно пару дней в неделю принимал пациентов и иногда подстраховывал своих сотрудников, если кто-то из них по разным причинам не мог присутствовать на рабочем месте.

Плотников был здесь главным. Хозяин.

И, как человек с очень гибким мышлением, он часто менял свои планы и был занят бесконечными делами. И только работа с пациентами оставалась для него священной и неприкосновенной, весь его трудовой график строился вокруг неё.

К Алине он относился очень уважительно и, можно сказать, с покровительством. Ну, и совсем недавно сделал ей неожиданное предложение – пригласил после работы посидеть где-нибудь в летнем ресторанчике на берегу большой реки. Она удивилась. За много лет их знакомства он к ней откровенного мужского интереса не проявлял. Поэтому поспешила посоветоваться с подругой и коллегой Дашей, которая работала тут же, с ними вместе, и тоже знала своего начальника как облупленного.

Даша удивилась не меньше неё. Но ничего странного в его предложении не усмотрела. Человек он холостой и свободный, живёт один и никакими обязательствами не связан.

Алина раздумывала две недели. Пыталась увиливать и тянуть время, не понимая, как ей быть. Он вроде бы и нравился ей – не то, чтобы очень сильно, но был вполне приятным и даже почти родным. Шутка ли – они знакомы со времён её студенчества. И в то же время ей совершенно не хотелось, чтобы работа тесно переплеталась с личными отношениями.

Но Плотников оказался настойчивым: пришёл к ней, без очереди нахально уселся в кресло и попросил посмотреть его идеальные зубы. Ну, и ещё положил ногу на ногу и отказался уходить, пока она не даст ему положительный ответ. И тогда Алине пришлось согласиться.

Сегодня она нервничала весь день. Всё думала, что наденет вечером и как будет с ним себя вести. Но теперь, когда у него нарисовались неотложные дела, с облегчением выдохнула. Свидание откладывается на неопределённый срок.

– Может быть, завтра, если у тебя получится? – он налил воды из кулера в прозрачный стакан и опустился напротив.

– В пятницу я свободна, – улыбнулась, разворачивая карамельку.

– Мне, правда, неловко и не хочется всё это отменять, – он вытряхнул таблетку из блестящего блистера, закинул её в рот и запил водой. – Тем более, что я этого долго ждал…

Алина смущённо опустила глаза и повертела конфетку в пальцах. Кажется, сейчас она не полезет ей в горло. Так же, как и чай.

– Валерий Анатольевич…

– Я просил же… – поморщился он досадливо. – Я не так уж ещё и стар!..

Девушка окинула его взглядом, отметила, что голова его значительно покрылась сединой и начинает лысеть, а возле глаз цвета серой стали появились первые заметные морщинки. Ему тридцать пять, он старше на десять лет, и иногда ей кажется, что это пропасть времени. Но дело даже не в этом. Она держит дистанцию, как подчинённый с начальником. Это граница, которую она не может позволить себе переступить и, по крайней мере, сейчас не собирается вести себя иначе.

– Мне кажется, – она вздохнула, – лучше нам не обсуждать это на работе, вот так на кухне. – И честно призналась: – Меня это напрягает…

Он понятливо кивнул:

– Ладно. Завтра после обеда и до восьми у меня пациенты. А после работы, надеюсь, не случится никаких форс-мажоров. Вообще-то, я очень обязательный, – глянул на неё взглядом, про который обычно говорят, что ему верят.

– Я знаю, – потупилась Алина, чувствуя, как щёки начинает пощипывать жаром.

Валерий Анатольевич посмотрел на карамельку в её руке, улыбнулся каким-то своим мыслям и встал из-за стола. Потом развернулся и быстро покинул кухню. Девушка расслабленно выдохнула. Завернула конфету обратно в фантик и сунула её в карман. Отпила глоток ароматного ягодного чая и покашляла, прочищая горло.

Она, вообще-то, тоже очень обязательная. Раз уж обещала с ним встретиться, то и слово своё сдержит. А там – будь что будет…

Алина поводила пальцем по чёрной стеклянной поверхности и посмотрела на своё нечёткое отражение. Густые русые волосы аккуратно убраны в толстую косу. Большие глаза подозрительно блестят и сейчас невозможно понять, какого они цвета. Лицо напряжённо вытянулось и нахмурен лоб.

– Калинина! – прошептала она самой себе. – Может, ну его, пока не поздно?! Потом ведь только ещё хуже будет!..

«А вдруг – наоборот? Вдруг будет лучше?» – мелькнула мысль.

Ооо!.. Как всё сложно!

Алина зажмурилась, потёрла глаза пальцами, а потом снова глотнула чай и поморщилась.

В просторном фойе послышался скрип открывающихся дверей, и она снова бросила взгляд на часы. Семь. Быстро выплеснула в раковину напиток, на который теперь даже не хотелось смотреть, и ополоснула чашку. Лучше заняться своими прямыми обязанностями. Это всегда помогает и отвлекает от мыслей, которые не хочется думать.

Свадебный фотограф

Сергей проверил заряд, выставил настройки и направил камеру на большое настенное зеркало в роскошной тяжёлой оправе. В нём отражался он сам – молодой мужчина ростом чуть выше среднего, одетый в лёгкие тёмно-серые брюки и рубашку на тон светлее.

Было жарко, и он закатал рукава до локтей. Это единственная вольность, которую он позволял себе даже в самую сильную жару. Одеться на работу полегче или попроще – нет, не в его правилах. Он снимает свадьбу. Он дорогой фотограф. Так что всё должно быть по высшему разряду.

В просторном фойе огромные окна и очень светло. Великолепный естественный свет заливает всё пространство вокруг, пробираясь даже в самые укромные уголки – как будто очень гибкий и умеет преломляться. Вспышка сейчас не пригодится.

Короткий щелчок, и на экране фотоаппарата застыло отражение.

Начищенные до блеска туфли. Прямые брюки свободно сидят на узких бёдрах, перехватывая пояс тёмной полоской ремня с чёрной матовой бляшкой. Ряд мелких слегка отливающих светом пуговиц на рубашке змейкой устремляется к шее. Широкие мужские плечи обхвачены лямками фотокамеры и сумки с другими профессиональными гаджетами. Две верхние пуговицы воротничка расстёгнуты, и из него поднимается крепкая шея. Лицо гладко выбрито. Тёмно-русые волосы аккуратно уложены. Ни тени улыбки. Брови сдвинуты в напряжении, и даже можно разглядеть цвет глаз. Серые, как пасмурное небо в тучах перед дождём.

Таким он был две секунды назад. А сейчас улыбается уголками губ. Всё в порядке. К работе готов.

Он приехал чуть раньше. Все локации здесь отработаны много раз. Он знает, где, кого и как поставить и посадить. Умеет легко и непринуждённо управлять съёмкой. Ни одного недовольного клиента за последние четыре года. П – профессионализм.

За время коронавирусной пандемии он не только не растерял сноровку, но даже наоборот – вырос в доходах и многому научился. Он и теперь не перестаёт учиться. Стремится овладеть новыми навыками, осваивает новую технику, придумывает новые проекты. И ни дня не может прожить без фотоаппарата.

Это рост от безысходности. Кроме работы и сына, у него нет других забот. Поэтому, когда он остаётся один, ему становится просто тошно. Некуда деть руки, хочется выть и лезть на стены. И тогда он берёт фотоаппарат и идёт на улицу.

Так поступит и сегодня, когда закончится оплаченное время.

Никто не знает, но для него снимать свадьбы – это то ещё тошнотворное занятие. Все уверены, что в съёмку он вкладывает всю свою душу и талант. Но это не более, чем обычное мастерство. Так аккуратно кладёт кирпичи строитель. Так пекарь знает, как сделать по-настоящему вкусный хлеб. Так искусно проводит операцию хирург. Он просто делает своё дело – и делает хорошо.

Перекинувшись парой незначительных фраз с коллегами, ожидавшими своих заказчиков, Сергей выглянул в окно. Вот они! Пора встречать.