ТОТЕМ 1: Хищники

– Не трус? Я ушам своим не верю. О чем ты?! Он к папочке своему побежал, невзирая на то, что позор в семью на своем овечьем хвосте принес. А папочка его с детства из всех передряг вытягивал. Они и так знатностью не отличались, а тут такое! Лучше бы вообще из Ормана не возвращался. У родных была бы надежда, что он умер и не опозорил семью, – возмутилась Кая.

– Умер?! Кая, ты сама себя слышишь? А ты не думаешь, что родные все равно любят Гуна? От того, что его Тотем травоядное, он не стал для них хуже. Вспомни, на тотемике нам говорили, что только семьдесят процентов мужчин из хищных семей сливаются с хищниками. Пять его не находят. Десять погибают в Ормане. Остается целых пятнадцать процентов слияний с травоядными. То есть из ста юношей пятнадцать – травоядные! Если бы твой брат слился с леммингом, ты бы отвернулась от него? – Мия возмущенно смотрела в глаза подруге.

– Гер никогда бы не слился с леммингом, потому что ни одна женщина из моего рода никогда не путалась с травоядными! – гордо заявила Кая.

– Это не передается по наследству! Тотем не выбирают и не наследуют. Ты в своей жизни видела хоть одно травоядное? Их депортируют на третий день после освидетельствования. Они исчезают навсегда. Я не говорю, что быть травоядным – это круто, просто нельзя унижать мужчину только потому, что ему достался не тот Тотем. Это все равно что отвернуться от человека за цвет глаз или волос. Можно ненавидеть варлонгов – они наши многовековые враги и унесли много себарских жизней. Но в чем виноват Гун?! Он же родился в Себаре, учился в нашей школе и был нормальным парнем, – Мия замолчала и отвернулась от Каи.

– Травоядные – это ошибка природы! Хищники рождены господствовать над ними. Ты только вдумайся, ведь он теперь еда для любого Тотема нашей хищной расы. Ни воин, ни гражданин, а кусок мяса! Он подножный корм. Гун теперь не часть нашего общества, и нечего его жалеть! – Кая почти кричала на подругу.

– Ты шутишь?! Я понимаю, остальные злые и ограниченные, но только не ты. Скажи, что так не думаешь. Ты не можешь быть такой жестокой! – взмолилась Мия.

– А ты не думала, что проблема не во всех нас, а в тебе? Думаешь, умнее всех? – Кая посмотрела на подругу с вызовом.

По щекам Мии покатились слезы, она резко развернулась и пошла в сторону дома. Вот так, в одно мгновенье, близкая подруга стала не просто чужим, а враждебным человеком. Кая была единственной подругой Мии, и эта утрата была для нее страшным, а главное – неожиданным ударом.

Кая не подозревала, насколько сильно ранила Мию, которая и так всегда чувствовала себя чужой в школе. После смерти любимой бабушки Умы девушка стала очень одинокой, как будто в ее жизни появились пустоты, которые не смогли заполнить ни Ким, ни Рид. Со смертью бабушки у нее пропал источник ласки, женского тепла и чуткого отношения. Ее детство закончилось тогда, в девять лет.

Мия пришла из школы и никак не могла успокоиться. Она легла на свою кровать, уткнулась носом в подушку и тихо заплакала.

– Мия, спустись, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить, – позвал снизу Рид.

Девушка вытерла слезы и неохотно поплелась в гостиную. Когда она вошла, отец стоял спиной к ней и что-то разбирал на столе. Ким в глубокой задумчивости сидел в кресле у камина.

– Да, папа, – бесцветным голосом сказала Мия.

– Я хочу поговорить о твоем поведении на уроке истории держав, Мия, – не поворачиваясь, сказал Рид.

Ким оторвал взгляд от камина, посмотрел на сестру и замер. Мия стояла заплаканная, с опухшими глазами и лицом, покрытым красными пятнами. Сердце брата сжалось, Ким не выносил, когда она плакала.

– Мия, что случилось, кто тебя обидел?! – встревоженно спросил брат.

От этих слов Рид резко повернулся и посмотрел на дочь. Девушка смутилась и ничего не ответила.

– Если ты так расстроилась из-за этого случая – не переживай, мы с Кимом тебя не осуждаем. Я просто хотел поинтересоваться, что тобой двигало в тот момент? – растерянно проговорил отец.

– Прости папа, просто… было очень интересно… я была так увлечена… ,что забыла, что я не человек, – прошептала девушка, и по ее щекам снова полились слезы.

– Кто сказал тебе, что ты не человек?! – возмутился Ким.

Отец жестом попросил его замолчать.

– Ну, конечно, ты – человек, просто правила поведения для молодых людей и девушек разные, поскольку у них разное предназначение, – ласково сказал Рид, обнимая дочь за плечи.

– Все это ужасно несправедливо, – сквозь слёзы проговорила Мия.

– Что именно? – спросил отец.

– Что женщины должны всю жизнь возиться с грязной посудой на кухне, с грядками в огороде, и вытирать сопливые носы детям. Не хочу быть женщиной, по мне – это хуже, чем быть травоядным!

– Быть женщиной не значит только убирать, стирать и готовить. Когда ты повзрослеешь, тебе захочется иметь детей. Поверь, это огромное счастье видеть, как они растут. Тебе захочется создавать для них чистоту и уют. У женщин тоже по-своему интересная жизнь. В конце концов, можешь стать врачевателем, как твоя мать. Это очень уважаемая профессия, в которую допускают женщин. А потом, возможно, к тебе посватается тот, кого ты полюбишь, и кто полюбит тебя, – успокаивал ее отец.

– Папа, ну посмотри на меня, кто меня полюбит! Я же непролазная серость. Гай прав, меня только травоядное в жены захочет, – Мия закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

Рид прижал к груди плачущую девочку.

Ким расстроено смотрел на них. Он и предположить не мог, что его маленькая сестра мучается такими переживаниями. Особенно Кима задело, как сестра оценивает свою внешность – непролазная серость.

Конечно, в общепринятом представлении, Мию нельзя было назвать красавицей: узкое вытянутое лицо, печальные широко расставленные глаза, темно-русые волосы. Она была далека от кричащей красоты таких эталонов, как Уза и Лея. Но было в ней что-то очаровательное, какая-то скрытая утонченность, даже женственность. Ким не мог понять, в чем именно это выражалось, но невысокая худенькая Мия была по-особенному обаятельна. Она с детства вызывала в нем желание защитить и позаботиться. Мия не казалась жалкой, скорее хрупкой и ранимой. Брата всегда подкупала доброта сестры и легкий неунывающий характер.

Но кто, кроме него, мог знать про эти качества, ведь юношам запрещалось общаться с девушками до их замужества. Брат представил себе Мию замужем, его передернуло, и он решил прекратить все размышления на эту тему.

– Ты так расстроилась из-за этого происшествия на истории? – ласково спросил Рид, заглядывая девушке в лицо.

– Не только. Я поссорилась с Каей.

– Почему?

– Знаешь, оказалось, что она жестокая, – грустно ответила дочь, – я больше не хочу с ней общаться.

– Расскажи, что произошло?

Мия вытерла лицо кухонным полотенцем, шмыгнула носом и возмущенно заговорила.

– Мы поссорились из-за Гуна, вернее из-за того, что он травоядное. Кая считает, что если человек слился не с хищником, он не человек, а я так не считаю. Мне неприятно, что все смеются над Гуном, он не виноват и не сделал ничего плохого. Ведь Тотем не выбирают, как не выбирают пол, цвет волос и глаз. Мы с ним в чем-то похожи, я ведь тоже не выбирала: родиться мне мальчиком или девочкой, а в результате оба страдаем.

Ким удивленно смотрел на Мию. Неужели ей жаль травоядное?! Он был в полном недоумении, брату хотелось объяснить ей, что нет ничего унизительнее, чем слиться, например, с лосем – животным, представляющим собой еду. Юноша был уверен, что с травоядными сливаются не просто так. Гун явно был неполноценным человеком, если его Тотемом оказалось травоядное.

– Ты у меня очень добрая, Мия, я тебя люблю, – вздохнул Рид и погладил дочь по голове.

Ким не поверил своим ушам: «И это все?! Все, что мог сказать Рид – могучий и непобедимый Зверовоин! Что за чушь – жалеть травоядных!». Но он не посмел возразить отцу, поэтому, насупившись, сидел в кресле и молчал.

А к Мие после разговора с отцом вернулось привычное хорошее настроение. Она умылась холодной водой, надела передник, принадлежавший еще Уме, и принялась за стряпню. После ужина девушка вымыла посуду, подмела каменный пол, заштопала брату рубашку и ни разу за все это время не задумалась о том, что выполняет унизительную женскую работу. Закончила она поздно и, совершенно вымотанная, быстро заснула.

Глава вторая

С того дня жизнь Мии изменилась. После разговора с отцом она твердо решила освоить врачевательство. Это будет несложно – в школьной библиотеке есть масса книг на эту тему. К сожалению, она больше не общалась с Каей – единственной подругой. Одноклассники и раньше считали Мию чудаковатой, а теперь она оказалась практически в полной изоляции. Но Мию все это не очень заботило, у нее была цель. Теперь она часами пропадала в лесу в поисках растений, заинтересовавших ее своими целебными свойствами. Мия рассказала отцу о своем новом увлечении. Он с радостью выслушал ее и подарил несколько книг о лекарственных травах, оставшихся от ее мамы и тети. Кроме того, отец купил ей большой острый нож для прорубания ветвей в труднопроходимых местах леса. Мия с благодарностью приняла эти подарки. Нож она постоянно носила с собой, а книги выучила практически наизусть.

В одной из них Мия наткнулась на удивительные сведения. Оказалось, что невероятно ядовитое растение, Себарский Молчун, может приносить пользу. Сила яда Молчуна была такова, что стоило человеку коснуться его листьев, как в месте прикосновения начинала скапливаться жидкость, обезвоживая весь организм. Через два дня больной умирал, превратившись в сухую мумию, при этом пораженное место отекало до ужасающих размеров. Но ядовитыми были не только листья растения. Если человек вдыхал пыльцу, у него отекало горло, и он не мог говорить. За это растение и назвали Молчуном. Позже наступали паралич дыхательных путей и смерть. Раньше Себарский Молчун был распространен в местных лесах, но жертв было настолько много, что люди начали его истреблять. Однако Мия знала, что растение можно найти на дальней кромке леса за бурыми болотами.

Девушка вычитала, что отвар семян Себарского Молчуна оказывает сильное тонизирующее действие и магическим образом замедляет процесс старения. Кроме того, больной человек, пьющий отвар семян, необычайно быстро поправляется. Но недостатки растения настолько затмевали его достоинства, что он вычеркнут почти из всех книг по лекарственным травам. Несмотря на всю опасность задумки, Мия твердо решила добыть семена смертельно опасного растения и проверить на практике его свойства. Поскольку на дворе стояла зима, ядовитых листьев, цветов и пыльцы растения можно не бояться, а семена наверняка сохранились под снегом и собирать их можно без опаски. Зимой бурые болота покрыты льдом, поэтому перебраться через них будет проще, чем летом. Единственной сложностью было найти семена, однако и тут удача была на стороне Мии. Семена Молчуна представляют собой коробочки, наподобие семян мака, а найти их можно по запаху – даже после высыхания они источают сильный цветочный аромат.

В один из выходных дней Мия направилась на поиски семян Молчуна. В случае успеха девушка планировала собрать все, что найдет, сварить отвар, а потом продавать его аптекарям, не раскрывая рецепт.

Ранним декабрьским утром, прихватив с собой еду, теплые носки, книгу и подаренный нож, девушка тронулась в путь. День был морозным, но солнечным. Всю ночь валил снег, и лес стоял укрытый белым одеялом. Воздух искрился от мороза. Мия с трудом пробиралась сквозь высокие сугробы. Ресницы и брови девушки покрылись инеем, подол шерстяной юбки промок, но Мия упорно шла вперед.

Через несколько часов она была на границе бурых болот. Мия очень устала и решила остановиться отдохнуть и перекусить. Под солнечными лучами заснеженный лес искрился бриллиантовым блеском и казался сказочным. Девушка присела на поваленное дерево, достала лепешку и кусок сыра, открыла глиняную бутыль с травяным отваром и с удовольствием начала есть. Снег на поляне был ровным, как простыня, только кое-где виднелись цепочки птичьих следов. Мия задумалась. Вот птицы – редкие и загадочные Тотемы. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь из выпускников хищного сообщества слился с птицей. Некоторые полагали, что это невозможно. Но птицы мелькали в истории хищного общества, что доказывало их существование, как Тотемов. Более того, птицы были невероятно развиты и совершенно непобедимы. Ни одному хищнику за всю историю держав не удалось убить птицу. Поговаривали, что общество птиц возгордилось и основало воздушную державу, потеряв всякий интерес к нижнему миру.

Тем временем Мия начала замерзать. Одежда промокла, в сапоги набился снег, холодный воздух добрался до тела. Дольше сидеть было нельзя. Девушка продолжила путь. После отдыха ноги отказывались идти, но спустя некоторое время Мия снова продвигалась сквозь сугробы в том же ритме, что и до привала.