Неназванные чувства

– Или ты немедленно встаешь и делаешь, или встаю я и ухожу.

– Еще ультиматумов мне тут не хватало. Черт, гол из-за тебя пропустил!

– Я серьезно. Мое терпение закончилось. Делай выбор прямо сейчас.

– Да уходи! Тоже мне, напугала. Кто тебя держит-то!

– Я тебя услышала.

Евгению душили эмоции и слезы, но свое последнее слово она действительно сказала. Ни терпения, ни понимания, ни надежд на будущее больше не осталось. А если так, то для чего продлевать агонию умерших чувств? Девушка достала из шкафа большую сумку и принялась собирать в нее свои и дочкины вещи.

Некоторое время в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь возгласами комментатора футбольного матча. Очевидно, Аркадий совершенно не воспринял слова жены всерьез. Но когда Женя в уличной одежде вошла в комнату и взяла на руки Кристину, он вскочил с кровати и с недоумением уставился на девушку.

– Ты это куда? – запоздало поинтересовался он.

– Тебя это уже не касается. Ты-то остаешься здесь, среди отломанных дверей и плинтусов.

– Что значит, не касается? У тебя, между прочим, мой ребенок, а я не разрешал его никуда забирать!

Евгения подошла ближе к мужу и с вызовом посмотрела ему в глаза.

– И что, если я оставлю ее здесь, ты будешь с ней заниматься и ухаживать за ней? На, давай!

Она протянула дочку Аркадию. Конечно же, она ни за что не оставила бы ему ребенка. Просто хотела доказать ему его несостоятельность и в этом вопросе. Тот инстинктивно сделал шаг назад. Торжествующе усмехнувшись, Евгения прошла в коридор и в свободную руку взяла сумку с вещами. Аркадий выскочил за ней.

– Я не понял. Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Так куда ты пойдешь на ночь глядя? У тебя даже своего жилья нет! Я должен знать, куда ты тащишь нашего ребенка.

– К родителям. Не переживай, примут.

– То есть, ты вот так спокойно все бросишь и разрушишь семью?

– А ты не видишь, что разрушать уже нечего? Что все уже давно разрушено нищетой и бездельем, сломанными шкафами и разбитыми плитками? А если точнее – твоим отношением к нам.

– Я отношусь к вам нормально. А вот ты свое отношение показала во всей красе. Для тебя шкаф, оказывается, важнее семьи!

– Не шкаф, Аркадий. И если ты этого не понимаешь, то свои мозги я тебе не вставлю.

– Ага, раз я сразу не повелся на твои капризы, значит, нужно угрожать мне разрывом. Только имей в виду, ты так ничего не добьешься!

– Я и так от тебя ничего не добьюсь. Поэтому лучшее, что я могу сделать – это начать чего-то добиваться без тебя. Всего хорошего!

Евгения прошла мимо не сопротивлявшегося Аркадия и захлопнула за собой входную дверь. Уже на улице она присела на дворовую скамейку, посадила рядом дочь и достала мобильный телефон, чтобы позвонить родителям.

– А папа пойдет с нами? – вдруг подала голос девочка.

Женя прижала Кристину к себе и погладила ее по волосам.

– Нет, дорогая. Он останется здесь. Мы больше не будем с ним жить.

Дочка сначала шмыгнула носом, потом поморгала глазами, стряхивая набегающие слезы, и наконец заревела в голос:

– Я хочу к па-а-пе-е-е-е!

Евгения обняла девочку еще сильнее и принялась нескладно ее успокаивать:

– Милая моя, но ты же видишь, как с ним сложно. Мне кажется, без него нам будет лучше. А ему – без нас. Я тебя никогда-никогда не оставлю! У нас есть дедушка. Ты же его знаешь, он очень хороший! Он очень тебя любит. Он сможет стать тебе кем-то вместо папы. Сейчас мы поедем к нему, и все будет хорошо…

Кристина продолжала надрывно плакать, несмотря на все увещевания матери. Женя не ожидала от дочери такой реакции. Правильнее будет сказать, что она вообще не думала о том, как дочь отнесется к ее решению порвать с мужем. Она прислушивалась лишь к собственным эмоциям и голосу своего разума. Конечно, дело было не в эгоизме молодой женщины, а в отсутствии у нее опыта. Несмотря на известную фразу о том, что при разводе родителей прежде всего страдают дети, мало кто действительно задумывается об этом. Ведь жить или не жить вместе – это выбор двух взрослых людей, а дети в подобных ситуациях всегда вынуждены подстраиваться под сложившиеся обстоятельства.

Кристина плакала, а ее мать не понимала, чем вызваны такие слезы. Ведь Аркадий не был образцовым отцом. Он часто отсутствовал, не слишком вникал в жизнь дочери и проводил с ней не так уж много времени. Даже когда они находились вдвоем, он занимался преимущественно своими делами: смотрел телевизор, разговаривал по телефону с друзьями, делал что-то еще, нужное и понятное только ему одному. А Кристина просто вертелась рядом. Случалось, конечно, что он выводил ее гулять или играл с ней, но на фоне всего остального такие действия были не просто редки, а единичны. Поэтому Евгения и удивлялась, что дочь оказалась настолько привязанной к отцу. И, не будучи подробно знакомой с детской психологией, она не подозревала, что Кристина не оценивает Аркадия с точки зрения человеческих качеств, а любит его безусловной любовью ребенка к своему родителю. Это для Жени Аркадий был никчемным разгильдяем, а для Кристины он был единственным в мире и самым лучшим Папой. Потому что другого у нее не было.

Кристина плакала, а в голове Евгении метались самые разные мысли. И что теперь делать? Возвращаться обратно? Но это тупик, который не разрешиться ничем иным, кроме как еще одним разрывом. Ведь себя не переделать ни ей самой, ни ему. Оставить дочку с Аркадием? Но Женя и подумать о таком не могла. Если взрослый человек не способен позаботиться о самом себе, то как он сможет заботиться еще и о ребенке! К тому же, если дочь так переживает от отсутствия отца, то неужели она не будет переживать, оставшись без матери? Разумеется, такой вариант даже не рассматривался. И что тогда оставалось?

А оставалось только следовать первоначально намеченному плану и довести дело до конца. Пережить слезы ребенка, поддержать его и настроить на новый уклад жизни. Однако искреннее горе любимой дочки настолько впечатлило молодую женщину, что она даже забыла, зачем достала мобильный телефон. Она так и сидела на скамейке, прижав девочку к себе и сжимая мобильник в руке. И единственное, о чем она сейчас думала, это как помочь Кристине пережить расставание с отцом. Не как объяснить все родителям, не как выстраивать дальнейшие отношения с Аркадием, не как самой жить дальше. На первом месте для нее были только слезы невинного в ее не сложившейся семейной жизни ребенка.

Это она, мать, приняла решение о разводе. И это она забирает с собой дочь, невзирая на ее моральное состояние. Именно с этого момента в душе Евгении поселилось не проходящее чувство вины перед Кристиной за то, что лишила ее отца.

* * *

Разумеется, с родителями проблем не возникло – они приняли ее вместе с ребенком. Не то чтобы все было совсем однозначно – мать еще долго высказывала недовольство Жениной недальновидностью и напоминала о собственных прогнозах по поводу сомнительности ее брака. Но в целом все было хорошо.

Отец Евгении обожал внучку так же, как свою собственную дочь, и отношения между девочкой и ее дедом сложились замечательные. Женя не тянула с подачей заявления на развод, взаимных претензий у супругов не оказалось, и развели их очень быстро. Аркадий до последнего не воспринимал свершившееся всерьез; ему казалось, что бывшая жена хочет отыграться на нем за какие-то свои обиды, но потом все непременно вернется на свои места. Даже выйдя из зала суда с решением о разводе, он предложил ей… забрать Кристину от родителей и возвращаться к нему домой.

Конечно, об этом не могло быть и речи. Евгения демонстративно отказалась и пошла в свою сторону. А бывший муж после этого начал понемногу исчезать из ее жизни. Поначалу он постоянно звонил и нередко появлялся около их дома, чтобы взять Кристину погулять. После таких прогулок девочка возвращалась сама не своя – снова начинала плакать о том, что папа с ними не живет. Несколько раз Женя порывалась догнать его и поговорить о возможности воссоединения, но каждый раз осекала сама себя: люди не меняются, поэтому лучше не будет. Он еще и возомнит о себе невесть что – решит, что, раз она сама вернулась, то, значит, признала свою неправоту в их разрыве.

Потом звонки стали поступать все реже, а посещения почти прекратились. Аркадий объяснял это тем, что нашел новую работу и заодно строит новые отношения. А что? Не он оставил семью, но они же в разводе. Значит, он имеет право подумать и о личной жизни. Впрочем, денег от него было ничтожно мало как сразу после развода, так и впоследствии, невзирая на якобы новую работу.

Евгения была гордой и ничего у него не просила. Выделил что-то на ребенка? Хорошо. Не выделил – они обойдутся. Никогда не звонила ему сама, не спрашивала, собирается ли он навещать дочку. Но Аркадия такая позиция абсолютно устраивала, и отцовская совесть его не мучила. Не прошло и пары лет после их разрыва, как он и думать забыл, что когда-то у него была семья. По крайней мере, такой вывод можно было сделать, исходя из его поведения. От него не было ни звонков, ни приходов, ни денег. Кристина плакала, вспоминая папу и постоянно дергая мать вопросом, когда он придет.

Что на это отвечать, Женя не знала. Она из раза в раз придумывала отговорки, что папа то занят, то заболел, то уехал. А в ее душе с каждым разом все глубже и глубже укоренялась вина за то, что дочь по ее прихоти осталась без отца. И, поскольку настоящего отца заполучить обратно было немыслимо, Евгения все чаще задумывалась о том, что нужно искать ему замену.