Леди и джентльмены

Дейлу было приказано вытряхнуть споры из сумки и заняться находкой.

– .отолоз еотсиЧ .murua muruP

Стараясь не думать о том, где они, пираты бережно соскребли добычу с лепестков. Мужчины торопились. Бетани танцевала и размазывала по лицу золотые потёки. Дальше по коридору прожилок драгоценной пыльцы становилось больше. Контейнер Дейла наполнялся, и вскоре пришлось выкинуть оттуда запасной аккумулятор, чтобы вместить больше золота.

– Если мы здесь умрём от голода, вернёшься за своими батарейками, – Альфред с трудом задвинул крышку на пузе робота.

– ?етёрму ен и кат илсе А, – рискнул Дейл и в ответ получил красноречивый взгляд, понятный даже калькулятору.

Они не заметили, как обогнули последний ряд лепестков и вышли в широкую залу. Цветоложе. Мягкий пол здесь уходил из-под ног и плавно сваливался в чашу. Такой глубины, что туда вместился бы их звездолёт целиком. Пираты стояли на краю, не решаясь ступить на склон. Столпы дубового обхвата росли из центра чаши. Каждый колосс – высотой с пятиэтажку – венчала лихая шапка рыжего песка.

– Это же тычинки! – восхитился Гамильтон. – Ух, сколько на них золота…

– Нашего золота, – поправил Альфред.

– Может, нам уже хватит?

– Того, что мы соскребли в коридоре, хватит разве что на год-два безбедной пьянки. Я-то планировал барствовать весь остаток жизни. Переехать ближе к Бетельгейзе, бросить шляться по космосу.

– Поступить в университет…

– Не вышучивай мне тут.

– Да ну к бесам, я не полезу вниз!

Геолог был чрезвычайно тверд в своей нерешительности. Развязной походкой на порог чаши вышла Бетани и присвистнула. Она послушала, как препираются мужчины, страдальчески цыкнула и устроила локти на их плечи.

– В вас угас огонь авантюризма! – пристыдив их, Бетани рванула вперед, плюхнулась на скользкий порожек склона – и покатилась вниз.

Мужчины качнулись за ней и потеряли равновесие. Миг, и оба неслись по склону кувырком. Бетани визжала от восторга. Капитан выдавал речитатив из грязной брани напополам с молитвами. Геолог катился молча и прикатился быстрее всех. Дно цветоложа по щиколотку усыпал золотой песок.

Никто не пострадал, но это была ловушка в ловушке. Без особого азарта они набрали золота, сколько уместилось по карманам, непрерывно – вслух и про себя – перебирая варианты побега. Дейл скакал вдоль порога чаши и тревожно мигал издалека. Он не мог им помочь сверху: кевларовые верёвки Альфред сунул за пазуху, когда опустошал контейнер робота, чтобы положить туда золото. Закинуть веревки наверх не удалось.

– Я умру самым богатым в известной вселенной, – Альфред пнул золотую кучу.

– Мне всегда казалось, что золотой гроб – безвкусица вроде золотого унитаза.

Часа через два Дейл ушел в спящий режим. Фонари тоже израсходовали заряд и погасли. Хотелось пить, есть и спать: да всего, чего угодно, кроме золота. Грибы светили под потолком, образуя нечто вроде бальной люстры. Золото сыпалось и сыпалось с тычинок.

– Надо же, – недоумевал капитан, – сколько его тут.

– Думаю, корни цветка работают, как гигантская буровая установка. Не удивлюсь, если они ветвятся до самого ядра планеты. Этим фильтрам нет равных, раз они намывают золото круглые сутки.

Бетани горько плакала. По её щекам разбежались и засверкали дорожки слёз, как нити бриллиантов. К полуночи действие спор прошло, и Гамильтон, как мог, утешал виновницу их падения:

– Да ладно тебе, погляди-ка: цветы, золото. Любая женщина мечтает о таком вечере.

– Оставь её, студент. Все знают, чем отличается теория соблазнений от практики, – Альфред загибал пальцы, перечисляя. – Цветы. Золото. Ресторан.

Бетани рывком встала, распинала золотые груды и спряталась за тычинкой.

– Ни слова о еде, придурки! Ни! Слова!

– Видишь, ловелас-теоретик? – Альфред толкнул геолога в плечо и зашептал ему на ухо. – Всё просто: пропустишь ужин – не получишь сладкого.

Золото сыпалось на них, покрывая кожу и волосы. Разговоры уже не клеились, шутки застревали в горле. Альфред ходил вокруг золотым львом, осматривая чашу, щупая и подпрыгивая. Но и через сотню кругов всё было напрасно. Гамильтон качался из стороны в сторону на верхушке золотого холма, как параноик в полнолуние. Бетани свернулась калачиком, отшвырнула шлем и подтянула колени к воспалённым глазам. Она мечтала проглотить ещё люминесцентных грибов, чтобы забыться, но мелюзга не спускалась на дно чаши.

На рассвете невысказанная мысль наполнила огромный хищный купол, наэлектризовала каждый атом между пленниками, даровала им способность к телепатии, чтобы обменяться страхом:

«Мы все умрём здесь…»

Стало как-то даже спокойно. И когда Бетани, оторвав взгляд от часов, впервые за ночь смежила веки…

– Купол открывается! – заорал Альфред и запрыгал по золотым дюнам. Он растолкал их, полусонных, полудохлых. – Смотрите, лепестки расходятся! Бет, Гамильтон, очнитесь!

Цветок славил утро. Рассвет полился сквозь лепестки, чаша с тычинками загремела и стала опускаться в реку. Кисель хлынул из щелей, потопил золото. Скафандры автоматически набрали воздуха под верхний слой. Три пирата, как поплавки, выскочили на поверхность и шатко побрели к берегу. Им не терпелось убраться подальше от реки. Альфред, прыгая на одной ноге, вытряхивал кисель из ушей:

– Не знаю, зачем он нас проглотил, раз не собирался поужинать.

– Может, он использует гостей для опыления? – предположил геолог.

– Это как?

– Как пчёл. Ловит зверей, дает им вываляться в чаше, а наутро те несут золотую пыльцу на другой цветок. Так и размножаются.

– Только мы наше золото не отдадим. Да, Дейл?

Робот перестал скрипеть и уставился на капитана. Сцена, которая последовала через миг, была исполнена чудовищной брани, тычков и проклятий.

– Как так – «выбросил»?!

– .луноту ыб Я …унд ок янем олунят отолоз оН.

– Агр-р-рх!

Альфред рычал и бесновался, и никакие доводы рассудка не могли его усмирить. Весь покрытый речным киселём вперемешку с золотом, он был олицетворением демона исступления.

– Альфред… Альф! Не кипятись! – геолог буквально хлестнул ему по щеке планшетом. – Смотри, говорю! Тут снимки планеты со спутника. В долине ещё полным полно таких цветов.

На экране раскинулись влажные топи речной поймы. Её кисельные лагуны буйно заросли гигантскими астрами.

– Я больше не полезу в эту муть, без челнока это самоубийство.

– А и не надо. Вот: растёт такая же астра на суше, в Пшеничном Ущелье. Это совсем рядом. Давайте завтра в то же время…

– Никаких завтра, двигай.

– Кэп, да ты сбрендил? Давай хоть выспимся, поужинаем.