Никаких ведьм на моем отборе!

– Я бы на это не надеялся, – хмыкнул Дамиан и, перехватив мой осуждающий взгляд, заметил: – Пожалуй, я к вам присоединюсь. – И пояснил для друга: – Давно не был в театре, наверстываю.

На миг мне показалось, что на лице Лакрея обозначилась недовольна морщинка. Будто он не был рад словам своего спутника. Но отказать инквизитор, похоже, не мог, а потому кивнул утвердительно.

Мне слова Дамиана тоже не понравились. Да что там не понравились! Если бы можно было лишить дара речи одним взглядом и не отправиться за сие благое деяние драить плац пожизненно, я бы может и рискнула, но… сейчас было не место и не время. А потому я глубоко вдохнула, успокаиваясь и собираясь с мыслями, и позволила увлечь себя в открывшийся портал.

Комната, в которой мы оказались, пусть и была мне незнакома, но я не сомневалась, что где-то здесь, неподалеку, находится и давешний кабинет, где прошло мое первое выступление перед замещавшим главу инквизиции Дамианом.

И тут мне вновь поплохело. Боль в лодыжке мешала думать, как и насмешливые взгляды зрителей, но я четко осознала: дело дрянь. Прохожий с улицы не смог бы замещать главу инквизиции, а раз уж он это сделал, значит имел на то и полномочия, и желание. А я врала не просто инквизитору при исполнении, а… кому-то еще, и лучше мне не знать, кому именно.

Лакрей тем временем сел в кресло и хозяйским жестом сгреб часть бумаг в открывшийся по щелчку ящик стола. Мне кивнули на кресло напротив. Даже на вид оно казалось мягким, но… слишком дорогим, чтобы я могла себе позволить после валяния в грязи в него сесть, потому так и осталась балансировать на одной ноге, одной рукой аккуратно держась за край стола.

– Присаживайтесь…

– Эвильен, – подсказал Дамиан, обходя стол друга и указательным пальцем касаясь одной из папок. Я вытянула шею и с неудовольствием увидела собственное имя, выведенное каллиграфическим – у меня бы так не получилось – почерком.

– Не хотелось бы испортить обивку, – призналась я смущенно под сдвоенным требовательным взглядом. Доминик только усмехнулся, а у меня все волоски на коже поднялись от окутавших тело чар.

– Садитесь, обивка теперь в безопасности, – заверили меня, но я и сама поняла, что сэкономила на прачке. Если бы еще удалось избежать похода к целителю… Боюсь, последний съест весь мой месячный бюджет. Услуги магов слишком дороги для обычного смертного.

– Благодарю. – Я чинно присела, положив руки на коленки и широко раскрытыми глазами ожидая продолжения. И даже смешок, раздавшийся за спиной, не заставил меня вздрогнуть.

– Начинайте, – предложил Доминик, раскрывая мое дело так, что я видела верхние строчки со своим именем и ничего больше, хотя строчки определенно были полны слов.

– Конечно, – охотно кивнула я, запрещая себе думать обо всем, что могло бы испортить мой образ честной горожанки, решившей сорвать красивый цветочек и принести его домой, чтобы вдоволь полюбоваться.

– Вот как? – Лакрей вздернул бровь, давая понять, что мои опасения не были приступом паранойи. – И в чем же вы собирались мне признаться в таком случае?

Он подался вперед, откладывая папку, но взгляд у менталиста оказался вовсе не злым. НЕ ЗЛЫМ?

Я опустила голову, разрывая зрительный контакт. Еще чего не хватало: смотреть в глаза ментальному магу! ЕЩЕ ОДНОМУ! Будто стоявшего за спиной Дамиана мне было мало. Осознание того, что этот маленький факт сам собой вылетел из головы и лишь сейчас, когда ситуация повторялась, я смогла вспомнить об этом незначительном обстоятельстве нашей прошлой беседы, меня практически подкосило. Хорошо, что кресло не дало пошатнуться.

– Признание, Эвильен. Мы собрались здесь из-за него, – напомнили мне из-за спины и положили ладони на плечи, давая понять, что подняться я смогу только в одном случае – если мне позволят. И это разрешение еще придется заслужить.

– Да… Конечно… – вышло тихо и как-то пришиблено. Я же понимала, что последует дальше. Глубоко вдохнула и выпалила: – Чистосердечно признаюсь, что знаю, кто возглавляет Биленскую службу по контролю за одаренными и их деятельностью.

Сказала и затаила дыхание. Главное не думать, а если мысли так и лезут в голову – лучше говорить. Честно и открыто. Например…

– Почему вы такой красивый? – протянула я расстроено. Бывает же такая несправедливость. Может, я бы с радостью на них посмотрела, если бы каждый не пытался извлечь из моей головы состав преступления, КОТОРОГО Я НЕ СОВЕРШАЛА.

– Разумеется, – усмехнулся Лакрей, давая понять, что рассчитывать на приватность не приходится.

Я видела, как он откидывается на спинку кресла, как сводит пальцы треугольником, как изгибаются в странной улыбке губы. Увидела – и отвернулась, почувствовав, как пальцы уже совсем другого мужчины сжали мои плечи. Синяков бы не наставил…

– Не ревнуй, – фыркнул брюнет. Казалось, ситуация его забавляла. – Лучше давай послушаем, что еще поведает нам, – он сверился с папкой, – госпожа Эвильен Тронс о прогулке в парке и внезапной тяге к цветам.

– Хотела украсить свое недостойное жилище. – Я шмыгнула носом от жалости к самой себе. Припомнила все выпавшие на мою долю испытания и вывалила перед менталистами. А что – сами хотели. Пусть теперь наслаждаются зрелищем. Я что зря в поисках более-менее пристойного варианта все комнаты доступные для съема осмотрела? Из нижней части списка, конечно. На верхние даже Лори претендовать не могла.

– И именно велинией высокогорной?

– Что в парке росло и никому не нужно было, то и хотела взять, – призналась и потянулась было в карман за платком, чтобы утереть выступившие от пристального, не моргающего взгляда слезы, но не успела: мне на колени спланировал чужой аксессуар. Пришлось ловить, пока шелковая ткань не упала на пол, а там и слезы вытирать, раз уж до них дело дошло. Вот только чего я не ожидала, что едва я промокну глаза, как платок у меня самым варварским способом из рук выхватят.

– Прекрасно, – прокомментировал Лакрей действия сообщника и вновь обратился ко мне: – Продолжайте, Эвильен. Значит, велиния была просто необходима вам в вашем, – он замялся, подбирая слова, – жилище?

– Цветок, – поправила я, пытаясь разглядеть, что творит с украденным платком блондин. – Мне бы любой подошел, главное – бесплатный. А здесь такой красивый, бесхозный…

– Все растения парка принадлежат короне, – напомнил Лакрей.

– Но высажены же они за-ради жителей столицы? Для их удовольствия и благодарности за королевскую щедрость, – нахмурившись, я частично процитировала надпись на камне-памятнике, установленном перед главным входом в парк.

– И в чем же выражается ваша благодарность, госпожа Тронс? – продолжал допытываться инквизитор.

– В верности и преданности королю и отечеству?.. – я попыталась угадать правильный вариант, чем вызвала одинокий смешок у Лакрея.

– И вы готовы ее доказать?

И так насмешливо это прозвучало, что я почти поддалась на провокацию и ляпнула «да», но вовремя остановилась. Закрыла уже открывший рот, сжала зубы, чтобы случайно не выпалить еще чего-то, что можно было истолковать как обещание, и задумалась. Ненадолго, впрочем. Инквизитор словно задался целью не дать мне думать. И пусть я и сама собиралась лишь говорить, в процессе узнавая, что же у меня на уме, то, как Лакрей взялся поддерживать мою инициативу… пугало.

– Что же вы, госпожа Тронс, замолчали? – Инквизитор поднялся из кресла и, обойдя стол, оперся о него бедром.

Я упорно молчала, не поднимая глаз выше его подбородка. Породистого, сразу видно: не одно поколение предков сменилось прежде, чем был достигнут результат.

– Завидую, – тяжело вздохнув, призналась я, выбирая самый безопасный из вариантов ответа. Ведь не может верный подданный короны заявить, что в гробу видал все те долги, что так любят просить короли и их свита.

– А вот и измена, – довольная улыбка скользнула по губам Лакрея. – Забирайте, герцог. Даже если девушка и не ведьма, то теперь это ваше ведомство.

– Какая измена? – от полноты чувств – коленки определенно знали, что дело пахнет смолой – выпалила я и таки заглянула в глаза инквизитору.

– «Ведь не может верный подданный короны заявить, что в гробу видал все те долги, что так любят просить короли и их свита», – легко процитировал брюнет и вздернул бровь, дескать, что еще нужно: состав преступления на лицо.

– Но, позвольте! – Я вскочила на ноги, чуть не упала от резкой боли, но отступать было некуда – приходилось терпеть. Сглотнула, понимая, что песенка моя практически спета, но добровольно идти на погост я не собиралась. – Во-первых, это не мои слова, а ваши. – Лакрей усмехнулся, но перебивать не стал, будто его забавляли мои попытки вывернуться непонятно из чего. – Во-вторых, вы вслушайтесь в собственное заявление! Верный подданный не может заявить. Не может! – Я вздернула указательный палец для придания себе большей значимости. – Значит – всячески не согласен с тем пасквилем, что вы произнесли дальше. Верный подданный готов выполнить все, что потребуется, лишь бы король спал спокойно! – закончила я патетично и осеклась, когда инквизитор исполнил три поощрительных хлопка. Как в театре, когда постановка не соответствует вкусам, но старания трупы оценить следовало.

– Достаточно, – сухо заметил Лакрей, и всякие эмоции покинули как его лицо, так и голос. Он больше не казался милым и доброжелательным, любой намек на насмешку исчез из синих глаз брюнета, а я… меня все силы покинули разом. Хорошо еще, что кресло позади стояло. В него-то я и рухнула, как-то сразу поняв, что шутки кончились.

– Дамиан?

– Еще пару минут, – прохладно отозвался блондин, а мне даже думать не хотелось, чем он сейчас занят. И так было ясно: ничем хорошим лично для меня.

– В таком случае приношу свои извинения за прерванный спектакль, – серьезно заметил инквизитор и добавил: – Эвильен, вы можете продолжить.

Я предложением не стала пользоваться.

– Ну же, вы же хотите рассказать, как мы неправы на ваш счет? – уговаривал Лакрей. Его голос вновь обрел те бархатные, доверительные нотки, что и прежде, но я упрямо сопела и молчала. – Госпожа ведьма?..

– Я не ведьма, – шепотом отозвалась, не поднимая глаз. – Никакая. Я. Ни ведьма, – сказала, и на душе так грустно стало. Даже обидно. Ведь была бы я настоящей ведьмой – камня на камне бы здесь не осталось. А так…

Перед глазами поплыло, и я стерла выступившие слезы рукавом, игнорируя протянутый платок. На сей раз другой, простой, белый, хлопковый. Его протягивал инквизитор и смотрел при этом даже немного сочувствующе, но я не обольщалась.

Менталисты – они не люди, доведут до белого каления, расшатают психику до полной невменяемости, а после платок протягивают как ни в чем не бывало. Всхлип вырвался сам собой. А после – второй, третий… Пока платок я все же не взяла.