С понедельников до прощания —
А понять и не сможешь главное —
Почему я такая трезвая
Средь чужого застолья грязного,
Где себя по частям нарезала.
Благодарность моя немерена:
И «поздравил», и будто искренне.
А я пью по глоткУ меж потерями
И смакую в гортани выстрелы…
Вчера не в счет?
Вчера не в счет. Сегодня новый выстрел,
И шов, и бинт, и выстиранный мир.
Я не актер – и даже не актриса,
Которой ты поклонник и сатир.
А женщина не в счет?.. Какое право
У женщины в страданиях любить?
И птицей быть – безрукой и безглавой,
А все-таки над памятью парить…
Забыть вчера? Как будто не ломалось,
Не разбивалась вдребезги заря…
И вместе с кожей стянута усталость,
Вчерашнее свое благодаря.
«Не прощенное, черное, скверное…»
Не прощенное, черное, скверное.
Тени стали без рук, без ног.
Солнце плоское – желтое блюдечко.
А затем – колотушкой в висок.
И простилось —
да на минуточку.
Только тут бы
и век не помог.
…
Раньше было иное солнышко.
Приходила иная ночь.
И душа тем грехом не мучилась.
И не ведала, что превозмочь
Проще горе какое при случае,
Чем СЕБЕ ОТПУСТИТЬ И ПОМОЧЬ…
Твои глаза
Я вижу, ты счастлив… И синее небо твое
в глазах улыбается, птицу мою убивая.
Она заплутала… не зная,
что в сЕкторах разных живет
совсем разный цвет и душа синевы… Голубая
я больше не буду по крови мечты самомненной…
Чернею я в небе твоем,
запекаясь посмертным сМИРеньем.
И лишние местоименьЯ достроят гранитные стены
меня от себя защитить… не искать представленья
спектакля, где дёшево… но —
так бесстыдно завышены цены.
А-mоll
Февраль не стал бы мелочиться,
Входя в тебя моей душой,
Раскалывая черный зной
Твоей души…
Мне всё простится
За этот раненый позор —
Скитаться пылью вместо снега,
Растратой в пульсе человека,
Последним всхлипом ля минор.
«Ты б меня полюбил – неузнанной?..»
Ты б меня полюбил – неузнанной?
Ты б меня полюбил – чужой?
Околдованной грешными Музами
И бегущей за праздной строкой?
Ты б меня полюбил – сумасбродную,
В одеяньях больничных палат?
Может, так я диктую модную
ДУШУ новую – из заплат?!
Может, мне так и легче – страждущей!
Может, мне так обрыдло в шелках!
Может, мне – разнузданно-падающей —
Даже лучше, чем на каблуках!..
Ты б меня полюбил с гордым норовом?
Взбалмошную – как гроза?!
Ты молчишь…
О как это здорово,
Что ты врать не умеешь
в глаза!..